– Так-так, мне это уже знакомо: не хватает на все сил,но на подрыв здоровья откуда-то берутся. Эх, господин президент, единственныйспособ сохранить здоровье – есть то, что не любишь, пить то, что не нравится, иделать то, чего не хочется делать.

Я буркнул:

– И я так сколько здоровья и сил угробил на своездоровье и силу! Лекарство надо принимать такое, какое здоровье позволяет.

– А какие принимаете?

– Когда я вспоминаю о своем здоровье, я пью соки. Ночаще мне хочется забыть о своих болезнях, и тогда я пью коньяк. Да и длясосудов полезно.

Он покачал головой:

– Так вы не на здоровье жалуетесь, а на врача? Естьправило: бесперспективен не тот больной, что жалуется на здоровье, а тот, чтожалуется на врача.

Я помотал головой, чувствуя, как кровь поочередно тяжелойволной расплавленного свинца приливает к вискам:

– Что вы, Глеб Остапович! Я же демократ, как я могужаловаться на вас?

Он кивнул, сместил ощупывание ближе к боку. Сильные пальцывминались глубоко, нащупывали что-то крупное, скользкое.

– Здесь больно?

– Больно, – ответил я.

– А здесь?

– Ой, больно! – вскрикнул я.

– А здесь?

– А-а-а!.. Больше я вам ничего не скажу!.. Вы жесадист, Глеб Остапович. Не знаете, где печень? Она там, где болит и непомещается. Вы сами-то чего так морду разъели? Скоро в двери не протиснетесь!

Он сказал добродушно:

– Толщина и мудрость произрастают вместе. При моем весеу меня здоровая печень, а что у вас?.. Бог наделил вас, Дмитрий Дмитриевич,великолепным разумом… но забыл дать инструкцию, как им пользоваться. Вот вы гдеблещете, а где так вообще за вас стыдно… Последнее я имею в виду ваше здоровье.Если уж упорно отказываетесь от стационара, то хотя бы включите в обязательныйрацион столовые минеральные воды. Рекомендую «Нарзан», «Боржоми»…

Я буркнул:

– Если выпить «Тархуна» и запить «Нарзаном», то можнопревратиться в Тарзана… Или в Нархуна. Ладно, это сделаю. Вот видите, я же ваширекомендации тут же принимаю! А то, понимаешь, только прилег, а ужезаколачивают…

Кое-как слез со стола, медсестра помогла одеться, а янастолько скис, что позволил женщине заправить мне рубашку и чуть ли незастегнуть брюки.

– Все-все, – сказал я сварливо. – Министрыуже собрались, ждут!

Он проговорил укоризненно:

– И, вновь забыв, что главное – здоровье…

– Такова селяви, – ответил я. – У нас так:кто рано встает – тому и работать.

– А как насчет: если хочешь поработать – ляг, поспи, ивсе пройдет?

– Ах, Глеб Остапович! Я и так, чтобы вставать пораньше,на будильник положил маленькую мышеловку. Хотя, конечно, я тоже мечтаю о такойработе, на которой можно сидеть и мечтать. Но, увы, все, кто знает, какуправлять нашей страной, уже работают таксистами или парикмахерами… Так чтоприходится вот президентить.

С трудом выпрямил спину, подтянул живот и вышел в большоймир кремлевских апартаментов, торжественных залов, подтянутых служителей охраныи вельможных осанистых царедворцев.

Новодворский прибыл с предложениями по корректировкенекоторых статей бюджета, как по волшебству появились Сигуранцев и Босенко,ревниво следят, чтобы не урезали финансирование их ведомств, где нагрузкасейчас увеличилась втрое. За отдельный столик присел Карашахин, просматриваетполученные за ночь новости, отбирает те, на которые надо обратить вниманиепрезиденту. По-моему, уже прячет от меня многочисленные гневные выступления поповоду решения кобызской проблемы «по-русски».

Сам Новодворский то ли прошел курс ускоренной диеты, то лиизнуряет себя упражнениями, но выглядит значительно лучше, двигается резво,фигура при всей колобкообразности по ощущениям стала чуть ли не поджарая.

Я обменялся рукопожатием, поинтересовался:

– Что вы, Валерий Гапонович, вроде… похудели?

Новодворский ответил живо:

– Много есть вредно, а мало – скучно. Земля хоть иплоская, но тоже толстая, не знали? И вообще-то я не толстый, это у вас рукикороткие…

Босенко проворчал:

– Зря вы, Валерий Гапонович, худаете. Женщины, чтобывыглядеть молодыми и стройными, всегда держатся поближе к нам… упитанным.

– Ага, – сказал Сигуранцев злорадно, – апингвины – это просто растолстевшие ласточки… когда-то и мы умели летать,верно? Что там слышно на международной арене? Кто еще высказался, что мы – гадыполосатые, что Россию надо оккупировать и навести в ней порядок?

– Над ними гром пока не грянул, – проговорил отсвоего стола Карашахин тоскливо. – Идиоты… Да над ними тучи еще гуще,плотнее! Когда грянет, у них там все разметет!.. А они… слепцы, эх!

Сигуранцев и Босенко переглянулись. Я понимал их взгляды,только вчера Карашахин положил мне на стол памятную записку по поводу исламскихгруппировок за рубежом, особо отметил абзацы о некой новинке: албанскойпреступности. Крутые ребята, закончившие воевать в Косове, двинулись в ЗападнуюЕвропу. Успешно там обжились. Для начала буквально смели одряхлевшую мафию, тойне по зубам тягаться с боевиками из Армии освобождения Косова, албанцызахватили практически всю торговлю наркотиками, весь игорный бизнес, всюпроституцию и всю торговлю оружием. Вырученные деньги вкладывают встроительство, создавая для «своих» прекрасные жилые кварталы и целые города,куда итальянская полиция страшится подойти даже близко.

В Англии албанцы повели себя настолько круто и жестоко, чтобританская полиция сразу признала свою беспомощность, вслед за нею признались внеумении справиться герои Скотленд-Ярда. Проституция в Англии на девяносто пятьпроцентов уже в руках албанских боевиков, а это такие деньги, что боевикиналадили бесперебойную поставку молодого мяса для половых нужд из ВосточнойЕвропы, хотя все чаще угрозами, побоями и пытками принуждают самих затерроризированныхангличанок браться за такую работу.

В короткие сроки девяносто процентов героина, что поступаетв Англию от тех же албанских наркопоставщиков, стали распространяться толькочерез албанских боевиков. По Англии прокатилась серия убийств крупных поставщиковконтрабандного оружия, и вот уже вся подпольная торговля оружием – в рукахалбанцев. Начались в массовом порядке вымогательства, шантажи, киднепинги,крупные кражи, ограбления банков, мошенничества, сравнимые только по масштабамс «чеченскими авизо». Ни полиция, ни Скотленд-Ярд, ни даже национальная армияне в состоянии справиться со стремительно растущей угрозой: закон честиалбанских боевиков требует хранить «бесу», то есть закон молчания, и здесь уженичто не в состоянии ее нарушить, «беса» намного крепче итальянской «омерты».Да и на всю Англию не отыскать и десяток людей, что могли бы служитьпереводчиками или прослушивать телефонные разговоры албанских военизированныхгруппировок.