Потрясенная его способностью разрушать все воздвигнутые еюбарьеры, она отстранилась и тихо прошептала:

– Я голодна.

– Подожди еще несколько минут, и я смогу восстановить силы,– насмешливо пообещал он, намеренно неверно истолковав ее жалобу.

– Я есть хочу! – негодующе охнула она.

– А, это, – небрежно отмахнулся Джордан, однако все же встали вежливо отвернулся, пока оба одевались. – У тебя травинки в волосах, –хмыкнул он, вынимая зеленые стебельки из роскошной гривы темно-каштановыхволос.

Вместо того чтобы ответить улыбкой или остротой, Александраприкусила губу и, отведя взгляд, принялась распаковывать корзинки.

Поняв наконец ее невысказанное желание остаться ненадолгоодной, Джордан направился к берегу, поставил ногу на булыжник и постоялнесколько минут, глядя вдаль. Цветы на холме – неожиданно заметил он сослепительной ясностью – действительно белые: веселый узорчатый белоснежныйковер на темной зелени.

Когда он вернулся, Александра подняла хрустальный Графин.

– Не хотите немного вина? – с исключительной любезностью,присущей очень смущенным людям, осведомилась она. – Особый сорт, который вывсегда пьете… его обычно наливают в этот графин.

Джордан нагнулся, взял бокал из ее протянутой руки, однакотут же отставил его и взглянул в ее глаза.

– Алекс, – мягко сказал он, – в том, что только сейчаспроизошло между нами, нет ничего аморального, постыдного и отвратительного.

Александра поежилась и неловко огляделась.

– Но сейчас совсем светло.

– Я объяснил слугам, что мы хотим побыть наедине, иприказал, чтобы нас никто не беспокоил. Щеки Алекс вспыхнули.

– И вне всякого сомнения, все поняли почему. Усевшись рядом,Джордан обнял ее за плечи и улыбнулся.

– Вне всякого сомнения, – согласился он без тени стыда. – Вконце концов, без этого на свет не могут появиться наследники.

К удивлению Джордана, лицо Александры вытянулось, но онамгновенно спрятала его у него на груди, вздрагивая от смеха.

– Я сказал что-то забавное? – осведомился Джордан, пытаясьпонять, в чем дело.

– Нет, – глухо пробормотала Александра, по-прежнему неподнимая головы. – Я… я вспомнила то, что когда-то говорила мне Мэри Эллен…открыла, как делаются дети… Это было так невероятно, что я не поверила.

– И что же она тебе сказала?

Александра едва нашла в себе силы обратить к нему смеющеесялицо.

– Правду! – выдохнула она.

Дружный смех зазвенел в долине, вспугивая сидевших на ветвяхптиц.

– У вас достаточно портвейна или хотите еще? – спросила Александрапосле обеда. Джордан потянулся к пустому бокалу, который случайно перевернул.

– Нет, – отказался он с ленивой белозубой улыбкой, – но мненравится, когда ты за мной ухаживаешь. Александра, чуть покраснев, тихопризналась:

– И мне тоже.

В экипаже, по пути домой, Александра не могла забыть о бурестрасти, которую пережила в этот солнечный день, о нежности, оставшейся в ихсердцах.

– Коснись меня, – попросил он, – Мне так хорошо, когда тыкасаешься меня. Неужели Джордан хочет, чтобы она дотрагивалась до него, когдаони не лежат, вместе… именно так, как некоторые жены иногда дотрагиваются дорукава мужа во время разговора? Эта мысль показалась ей неотразимопривлекательной, однако Александра сжималась, стоило ей представить, что онможет посчитать ее навязчивой девчонкой.

Она исподтишка бросила на него осторожный взгляд, гадая, чтоон сделает, если она… как бы между прочим прислонится головой к его плечу.Кроме того, всегда можно притвориться, будто она дремлет.

Зайдя так далеко в своем воображении, Александра решилапопытаться и посмотреть, что из этого выйдет. С сильно забившимся сердцем онаприкрыла глаза и слегка прислонилась головой к его плечу. Она впервые по добройволе пожелала быть поближе к нему и по тому, как быстро Джордан повернулголову, поняла, что тот удивлен ее жестом. Однако Алекс все-таки не знала, чтоон подумал о ней.

– Хочешь спать? – спросил он. Александра открыла рот, чтобыспасти остатки гордости и сказать «да», но в этот момент Джордан обнял ее заплечи.

– Нет, – вместо этого призналась она и почувствовала, какнапряглось его тело. Кажется, он понял: она только что попробовала на свой ладсказать ему, что больше не противится их близости.

Александра задохнулась, боясь представить, что будет дальше.Долго ждать не пришлось. Ладонь Джордана чуть коснулась ее лица, пальцы нежноласкали щеку. Он прижал ее к себе и стал медленно гладить по волосам.

Когда Александра проснулась, они подъезжали к конюшне, иДжордан осторожно поднял ее с сиденья. Не обращая внимания на исполненныеживейшего любопытства взгляды слуг, он поставил ее на землю и улыбнулся.

– Я утомил тебя, любимая? – спросил он и хрипловато хмыкнул,когда она покраснела.

Рука об руку они направились к дому. Позади один грум фальшивозамурлыкал что-то, другой засвистел, а Смарт во все горло запел непристойныекуплеты. Джордан обернулся и в упор уставился на слуг. Под его пронизывающимвзглядом веселье мгновенно угасло. Смарт ухватился за поводья и повел лошадь вконюшню; грум схватил вилы и энергично вонзил их в охапку сена.

– Что-то случилось? – встревожилась Александра.

– Должно быть, я плачу им слишком много, – недоумевающепошутил Джордан. – Уж слишком они жизнерадостны.

– По крайней мере вы наконец заметили, что воздух наполненмузыкой, – с непочтительной улыбкой объявила жена.

– Мегера, – усмехнулся он, но улыбка тут же померкла. Глядяв ее прекрасное лицо, он спокойно подумал: «Я люблю тебя».

Слова жгли сердце, рвались из горла. Джордан знал: она хочетих услышать.

Джордан не мог оторвать от нее глаз, словно глядевших вдушу. Он скажет ей сегодня. Когда они останутся одни, будут лежать вместе, вего постели, он скажет ей то, чего никогда и никому не говорил раньше. Онаостанется. Останется навсегда. Он знал это так же точно, как то, чтопрелестная, чарующая, обольстительная красавица любит его.

– О чем вы думаете? – тихо спросила она.

– Вечером скажу, – пообещал Джордан и, обняв ее за талию,привлек к себе.

Они пошли к дому, двое влюбленных, которые провели вместечудесный, безмятежный день, запомнившийся им на всю жизнь.