симбиоза, к которому за десять лет он привык, как к своему имени, рядом со мной находился могущественный друг, на чью помощь я всегда могла рассчитывать.

Аббадон скользил рядом с коляской, похожий на грозного крылатого охранника. При Нари я по привычке старалась с ним не разговаривать.

- Август действительно устроил Палмера-младшего тюремщиком?

- Звучит дико, но да, - я усмехнулась, вспомнив, как яростно Габриэль отказывался, когда ему впервые предложили вернуться на Сан-Клементе в качестве надзирателя. – Хотя он сопротивлялся.

- Следить за бывшими союзниками – еще бы он не сопротивлялся. Не представляю, как вы его уговорили.

- Сыграли на его самолюбии. Думаешь, ему нравилось сидеть дома без дела? А там за счет своих специфических знаний он сразу стал важной шишкой. Нашлись навыки, которые он смог применить и будучи простым человеком; полагаю, сейчас он даже рад, что Франциско обратился к Августу, хотя и никогда не признается.

- Только потому, что он стал «простым человеком», я и позволил ему остаться на свободе.

- Знаю. Спасибо тебе за это. Вы с Августом очень много сделали для нас.

- Не больше, чем вы для нас. Для всего мира.

Я смущенно опустила глаза. Мне до сих пор не верилось, что именно наш вклад имел первостепенное значение в разрешении этой кризисной ситуации. Наедине с собой я, пожалуй, готова была признать некоторые свои скромные заслуги, но лишь определенные и малосущественные, а при посторонних и вовсе мгновенно терялась и заливалась краской.

Из участия в войне симбионтов на этот раз не стали делать тайну: после публичного выступления Питера ее попросту не удалось бы слепить достоверной. И все же первые полгода про меня, Франциско, Люка и Дакоту практически не вспоминали. Мы помогли – нам подарили свободу, и все были довольны. Потом ситуация коренным образом переменилась. Вопросы лились ручьем, а уклончивые ответы лишь порождали любопытство. Люди хотели знать о симбионтах больше; чтобы угомонить пересуды, было решено бросить на амбразуру нас четверых. Наречение героями, приглашения на светские мероприятия, на телевидение, даже на чай с президентом – из всех соглашался только Дакота, и то неохотно, исключительно ради карьеры.

Многие карты были выброшены на стол лицевой стороной вверх, и лишь один секрет правоохранительные структуры решили сохранить. Симбиоз был окрещен редчайшей мутацией, способной проявиться в любом возрасте и при любых обстоятельствах в случае наследственной предрасположенности. Что важно: проявиться безо всяких внешних факторов воздействия. Упоминания о демоническом камне были запрещены. Сказки и легенды о нем так и должны были остаться сказками и легендами. Франциско сразу согласился подписать бумаги о неразглашении. Он заверил министров, руководителей, директоров и прочих господ в элегантных костюмах, представляющих важные должности, что «слезы Преисподней» больше не существует. Что она сгинула вместе с Питером, рассыпалась пеплом где-то на Сан-Клементе.

Правда предназначалась лишь для малочисленной группы избранных.

- Камень еще у Франциско?

- Да.

- Вы не думаете… - Нари суетливо оглянулся, - где-нибудь спрятать его? Запереть за пятью замками, бросить в Марианскую впадину?..

- Поверь, надежнее, чем у Франциско, не будет нигде.

В нашем мире не осталось ни одного верховного демона, а значит, способа избавиться от «слезы Преисподней» отныне не существовало. Хотя Франциско искренне верил, что в момент его смерти Денница освободится, и он успеет передать ее ему. Аббадон эту теорию воспринимал скептически. Он без устали напоминал, что гибель Питера не повлекла за собой освобождение демона Бериота, и вряд ли в нашем случае получится иначе.

- Она такая крошечная.

Я склонилась над посапывающей в коляске девочкой, названной в честь бывшего руководителя Нари, которого тот, несмотря на все их разногласия, до самого конца считал образцом для подражания. Над Джоанной Риверс.

- Ей скоро уже полтора месяца будет.

- У твоей дочери будет самое веселое детство из всех, обещаю, - кончиком пальца я дотронулась до ее мягкого лобика.

- Уже представляю.

- Что именно?

- Как она, подросшая, бегает за тобой и просится полетать.

Я широко улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается волна удовольствия. Да, мне очень хотелось, чтобы так и было.

- Во сколько Франциско заберет тебя?

- Часа через два, но я, наверное, пойду уже сейчас. Хочу заехать… по делам, в общем.

- Подожди, я позвоню Мери, и отвезу тебя, - Нари сразу понял, о каких делах речь.

Бывая в Далласе, я просто не могла не зайти на кладбище.

- Не надо. Ты редко бываешь дома, вот и проведи там хотя бы один полный день. Кстати, почему вы решили пустить корни именно в Далласе?

- Сперва так в очередной раз получилось по работе, затем… прикипел я, что ли. Еще давно, когда ты мне здесь все показывала.

Мы переглянулись и коротко рассмеялись. Не возникло никакой неловкой паузы, не полезли в голову непрошеные мысли, что было бы, если бы тогда мы все же решили быть вместе; казалось, нет ничего естественнее, чем наша с Нари дружба. Мы уже много раз доказывали друг другу свою преданность, свое безоговорочное доверие, и я знала, что в Далласе, несмотря на продажу отцовской квартиры, давно уже очищенной от следов пожара, и тяжелые воспоминания, есть место, в котором меня всегда будут ждать.

- Ты-то не собираешься возвращаться? У тебя же учеба вот-вот начнется.

- Нет, хочу остаться в Монтгомери. Франциско будет делать мне порталы в университет.

- Каждый день? – нахмурился Нари. – Разве вам это не вредно?

- Кому как, - уклончиво ответила я. – Передавай Мери привет, хорошо? Увидимся через неделю.

Выбравшись из парка, я достала телефон, чтобы заказать такси. Можно было воспользоваться крыльями – эту способность официально внесли в список разрешенных, с поправкой на высоту, которая не должна была превышать заявленную, и удаленность от аэропортов, но ориентироваться в городе, созерцая его сверху, у меня по-прежнему получалось плохо.

Учеба и впрямь должна была начаться с понедельника. Я сумела восстановиться в университете, но из-за пропущенного года больше не имела возможности посещать занятия вместе со своими старыми друзьями: они уже перешли на заключительный курс. И все равно я с нетерпением ждала встречи с ними, хотя бы мимолетной, хотя бы на обеденном перерыве.

Франциско появился на кладбище ровно в шесть вечера, как и обещал. Я частенько подшучивала над ним, мол, открыв для себя безграничный запас порталов, он может теперь вообще не шевелиться и стать толстым и ленивым; он подыгрывал, хотя на деле использовал их