достаточно редко. Не говорил, почему, но я догадывалась, что дело в Питере, который любил делать порталы под каждый свой шаг и на которого он старался не походить даже в мелочах.

Порталы, к слову, попали в список запрещенных способностей, однако далеко не все симбионты умели обращаться с ними, и потому проблем с этим у ФБР практически не было. После выхода декларации для симбионтов я сразу заявила Нари, что мы с Франциско не готовы полностью отказаться от столь выгодного способа перемещения; в течение двух месяцев он беспрестанно ворчал, а затем успокоился: ему и самому было выгодно, что расстояние не влияет на частоту и удобство наших встреч.

Знал про наши маленькие привилегии и Август Кокош, которому после битвы на Сан-Клементе присвоили звание майора. Это был единственный человек, с кем острый на язык Габриэль не позволял себе спорить, и единственный представитель вооруженных сил, завоевавший доверие Франциско. Он сделался желанным гостем в нашем доме – доме, принадлежавшем раньше Бенедикту. Как выяснилось позднее, он написал завещание, где указал наследниками своего имущества Франциско и Гвинет – тех, кто рисковал оказаться на улице после войны. К несчастью, девушка погибла на острове, как и он сам, но тот факт, что он подумал и про нее, оставшуюся чужой для большинства в группе, делал ему огромную честь.

Впрочем, всем нам и так было прекрасно известно, каким человеком был Бенедикт. Я поднялась с земли, чтобы поприветствовать Франциско.

- Как дела у Нари?

- Хорошо. Ты должен пойти со мной на следующих выходных: у них с Мери такая красивая девочка!

- На следующих не могу, - покачал головой Франциско. – Мы с Люком собирались проверить Гренландию.

Я помрачнела и опустила взгляд на низкорослую траву.

- Рано или поздно Дакота найдет его. У него теперь связи, возможности – зачем еще и вам тратить свое время? Здоровье? Ты же помнишь, какие проблемы были у Люка после Сан-Клементе…

- Потому что мне пришлось сообщать Дэниз, жене Себастьяна, что он больше не вернется, - резко ответил Франциско. – Потому что Николь умерла. Потому что Эрик расчётлив и опасен, - я поежилась, и он мгновенно смягчился. – Не волнуйся, Люк чувствует себя гораздо лучше. Годовой перерыв поставил его на ноги. Идем домой?

Я в последний раз посмотрела на два маленьких белых надгробия из мрамора и отвернулась. Жаль, их не удалось расположить рядом с третьим. С маминым.

Портал Франциско перенес нас во двор с одиноким кустарником, хлипким забором и старой калиткой. Уже несколько месяцев миновало, как мы перекрасили дом в серо-зеленый цвет, чтобы он сливался с соседским садом, заменили оконные стекла, сделали ремонт во всех комнатах и кухне, но именно двор мне захотелось оставить без изменений.

- Вернулись? Вовремя, я есть хочу, - раздался вызывающий голос, как только мы переступили порог. – Да, есть. Если вы не забыли, моему ничтожному организму теперь требуется завтрак, обед и ужин!

- Гэб! – радостно воскликнула я, взбегая по лестнице. – Откуда ты здесь?

Габриэль вышел из комнаты с пультом от игровой приставки, которую я подарила ему очень давно, еще когда он мучился от безделия, и с ворчанием подставил лицо, позволяя чмокнуть себя в небритую щеку. Он по-прежнему чуть прихрамывал на правую ногу: после битвы за Сан-Клементе она оказалась сломана в нескольких местах, и долгое время ему приходилось использовать костыли. Этот период стал настоящим испытанием и для него, и для нас. Отвращение к собственной слабости делало его еще более несносным, чем обычно; в какой-то момент мне даже показалось, что он готов свести счеты с жизнью, и тогда я в панике побежала советоваться с Франциско, как же уберечь его от необдуманных поступков. Он, тщательно поразмыслив, обратился к Августу. Теперь Габриэль работал в тюрьме, куда раньше страшился попасть. Мы не виделись уже несколько недель, потому что нас с Франциско, как и любых гражданских, больше не допускали на тщательно охраняемую территорию Сан-Клементе, а у него редко получалось вырваться.

- Мне дали отпуск, который, кстати, скоро закончится, потому что я почти двое суток до вас добирался. Вот если бы можно было использовать портал…

- Никаких порталов, Гэб, - отрезал Франциско. – Я не дам тебе камень, и закончим на этом.

- Почему?! – мгновенно взвился тот. – Я поклялся тебе, что буду послушным, как ваш Дакота, выслуживающийся перед людьми! Что никому не причиню вреда! Как ты можешь бросать меня в таком положении, практически оставлять калекой, когда у тебя на руках есть лекарство?!

- Гэб, Нари отправит тебя за решетку, если ты вновь станешь симбионтом, - примиряюще заметила я. – Зачем оно тебе сейчас? Чтобы не испытывать голод?

- Он ни о чем не узнает! – парировал Габриэль.

- Да? А что насчет Августа?

Услыхав имя грозного майора, которого он втайне опасался и перед которым ежедневно отчитывался на Сан-Клементе, Габриэль скис и произнес уже гораздо менее резким голосом:

- Андреа, войди хоть ты в мое положение.

- Я понимаю, Гэб, правда. Но тебе не кажется, что ты уже почти научился обходиться без кровавых подношений? Посуди сам: у тебя есть работа, на которой ты добился уважения своими знаниями, а не силой, и на которой к твоему мнению прислушиваются; есть возможность жить без оглядки на прошлое и свободно перемещаться по улицам – те же симбионты, в отличие от тебя, вынуждены тратить много времени и нервов на регистрацию и ежемесячные проверки. В конце концов, у тебя есть семья. Мы всегда будем поддерживать тебя, Гэб. Неужели ты хочешь отказаться от всего, чего достиг своими руками и своей головой, в угоду зависимости от симбиоза?

Габриэль с сомнением нахмурил бесцветные брови. Он растерял пламенное желание спорить, хотя упрямый огонек в его глазах так и не погас. Я потрепала его по голове, обрадованная тем, что мои доводы возымели хоть какой-то эффект.

- Пошли, обыграю тебя в гонки.

- Ты? Меня? Если только с помощью своего демона.

Эпилог

Стояла глубокая ночь. Прохладная, беззвездная; такая ночь, в которую удобнее всего слушать. Слеза впервые заговорила, когда с гибели верховного Дентары Анто миновало тринадцать месяцев, и с каждым новым днем голос ее