От дальней двери донеслось тяжелое звяканье. Появилсявысокий человек, настолько закованный в железные доспехи и похожий на металлическуюстатую, что Олег невольно повернул голову, проверяя, на месте ли Томас. Томас,весь в лохмотьях и с голыми руками и ногами, скривился в понимающей усмешке.Блестящее железо закрывало рыцаря с головы до пят, но забрало поднято, открываяузкое обветренное лицо, красное, немилосердно обожженное южным солнцем. Глазаего были серыми, цвета древесной коры. Когда он шагнул в зал, за плечамипоявились воины, в руках блеснули мечи и тяжелые топоры.

Один из воинов держал ярко пылающий факел, но лицо рыцаряоставалось в тени.

— Кто такие? — прорычал рыцарь.

Ладонь лежала на рукояти огромного меча. Голос был похожимна львиный рык, и сколько Олег не вслушивался, не уловил растерянности илистраха, которые часто прячутся под мощным ревом, только удивление и любопытство.Он промолчал, собираясь с мыслями, а Томас покосился на калику, ответилнарочито смиренно, передразнивая друга даже в интонациях:

— Мы... смиренные паломники... Идем от Гроба Господня вРусь. Живем аки птахи небесные: ходим по дорогам да кизяки клюем... Исчо хвалуПресвятой Деве поем... Вериги носим...

Он поднял руки, демонстрируя стальные браслеты, растершиемясо до кости. Обрывки цепи звякнули.

Рыцарь неспешным шагом приблизился к столу, где сидел Томас.Доспехи звенели при каждом шаге, заставляя Томаса ревниво дергаться. Воинывошли следом, но рассредоточились под стенами, у каждого второго блистали копьяс широкими сарацинскими наконечниками. Рыцарь остановился в двух шагах отТомаса, всмотрелся:

— Смиренные паломники?.. С каких пор сэр Томас Мальтониз Гисленда, что на берегу Дона, стал смиренным странником?.. Раньше даже спатьложился не с девкой, а с мечом!

Томас вздрогнул, но не поднялся, ответил медленнымконтролируемым голосом:

— Как видишь, сэр Бурлан, я без меча.

Рыцарь произнес неприятным голосом, где просвечиваетсяиздевка:

— И без девки. Правда, с другом паломником... гм... ктолихорадку здесь подцепит, кто гадкие привычки... Меч потерял?

Томас вспыхнул, кровь мгновенно прилила к щекам, но с явнымусилием заставил себя расслабить плечи, ответил ровным голосом:

— С помощью Пресвятой Девы мы добиваемся своего и безмечей. Народец вокруг подлый, а свой благородный меч я обнажаю для благородныхпротивников. Например, похитителю Святого Грааля уже пришла смерть от моейголой руки... Нет, я побил его как собаку — камнем. А теперь я пришел за СвятымГраалем!

Глаза Бурлана были цвета воды, что течет через речныевалуны. Веки почти сомкнулись, так хищно сузились глаза:

— Если ты без доспехов, аки птаха без перьев... апо-нашему, по-рыцарски, вроде ощипанной вороны, то и честь тебе будет оказанакак странствующему бродяге. А не угодишь, разопнем на воротах!

Воины задвигались, переглянулись, начали приближатьсяосторожными короткими шажками. Острия копий смотрели Томасу в грудь. Он ненашелся, что ответить сразу, а Олег от стены спросил невинно:

— На старых воротах, аль на новых?

Бурлан смотрел непонимающе. К нему подскочил воин, угодливозашептал на ухо. Бурлан вздрогнул, быстро шагнул к окну. Несколько мгновенийсмотрел, не веря глазам своим, вдруг побледнел, пальцы обеих рук впились вподоконник. Со двора все еще доносились слабые вопли, крики, лязг железа.

— Что с воротами? — потребовал Бурлан сдавленно.

— Прогнили, — ответил Олег небрежно. —Дунул-плюнул, вот и рассыпались. Распинать придется на новых! Ежели соорудить,конечно, времена трудные...

Томас нетерпеливо похлопал ладонью по столу:

— Сэр Бурлан! Я требую вернуть украденную у меня чашу.Немедленно!

Воины вдоль стен переглядывались, Бурлан отвернулся от окна,проговорил все еще сдавленным голосом, словно невидимая рука держала за горло:

— Чашу мне оставили на сохранение. Я не знаю, почемутакой переполох из-за нее, у меня, например, сундуки полны серебряными изолотыми кубками, а это простая медная. Но просил подержать у себя знатныйчеловек, так что я просьбу исполню.

— Где чаша? — потребовал Томас.

Бурлан оглянулся на воинов, они сгрудились, загораживаядверь. Бурлан нехорошо улыбнулся, сказал громче:

— Прямо за этой стеной. Стоит на полке возле светильника.Сумеешь взять? Возьми.

Воины покрепче сжали мечи, глядя на двух безоружныхстранников из-под надвинутых до бровей шлемов. За спинами виднелись наконечникикопий, торчали шишаки шлемов. Томас начал подниматься, покраснел от гнева. Олегбыстро сказал:

— Ваше священство, я рангом пониже... Сейчас принесу!

Он как стоял возле стены, на которую указал Бурлан, так иткнулся в нее. Раздался треск, по стене пробежали глубокие трещины, огромныеглыбы с грохотом вывалились. Олег шагнул за ними вслед, оставил в зияющемпроломе облако пыли. Томас дернулся, но заставил себя оставаться за столом,напустил скучающий вид. Бурлан побелел как снег, челюсть отвисла, а глазавыпучились и застыли. Два воина выронили копья и с воплями унеслись.

Из пролома слышались крики, лязг, затем в красном светекамина возникла сгорбленная фигура. Олег отшвырнул пинком глыбу камня, размеромс голову быка, чихнул, подняв облачко пыли. К груди он прижимал медную чашу,закрывая бережно ладонью от падающих в проломе камешков. Со смиренным поклономпоставил перед Томасом, еще раз поклонился:

— Ваше игуменство, вот ваша лохвица.

Томас потрогал кончиками пальцев зеленоватый от старости,выпуклый бок чаши, поинтересовался в пространство:

— Что за порядки в этом хлеву?.. Неужели здесьсмиренным гостям не дают поесть? Ведь где нам придется пировать затем?

Олег шумно отряхивался, хлопал ладонями, выбивая излохмотьев тучи пыли. Он уловил грустную ноту в нарочито бодром голосе рыцаря,но молчал — никто еще не вернулся с того света, чтобы сказать, чем там кормят.В волосах блестели мелкие камешки. Глыба камня, которую отшвырнул пинком,лежала на той стороне зала. Воины смотрели на нее со страхом — не всякий взялсябы сдвинуть с места.

Бурлан со скрипом повернул голову, сказал осевшим голосом:

— Принесите еду... паломникам... гостям...

Олег осторожно опустился на лавку рядом с Томасом. Двигалсямедленно, словно умный конь среди хрупкой посуды, даже лавку ощупал, прежде чемсесть. Бурлан все еще стоял у окна, уже не глядел во двор. Вытаращенные глазане отрывались от пролома в стене, куда теперь мог вдвинуться всадник на коне.Олег приветливо повел дланью:

— Сэр хозяин... Бурлан или Бурдан... или Буридан...изволь отобедать с нами?