друг друга, держим равновесие, сглаживаем острые углы: она – мои, я – её. Поставь на моё место кинокефала с силой духа на одну крепость, на один градус меньше или больше, и он в такой среде уже не жилец: задохнётся от недостатка кислорода, его расплющит атмосфера, он обуглится от радиации…

– Прости, но я с тобой не согласен, Репрев, – сказал Астра и покосился на своё плечо – кровь уже бежала по порогам рёбер, и мох у него под боком побурел овалом. Грудь кинокефала порывисто поднималась, а на ней пятнились багряными крапинками золотые часы. – Агнию укротит только полная её противоположность. И я готов идти на жертву, готов страдать во вредной для себя среде, страдать и умирать, потому что она – мой оберег, моё испытание. Потому что между любовью и жертвой всегда ставится знак равенства. Ты спрашивал, почему я позволил себе отнять у тебя твою любовь? Не знаю, Репрев. Не знаю… Наверное, в глубине души я понадеялся, что когда-нибудь ты простишь мне этот мой проступок, – Астра, снизив голос, добавил: – Ведь ты должен понять…

– Понять что, Астра? – нагнулся к нему Репрев.

– Что ты не кинокефал.

– И что? Я не понял, Астра, ты считаешь меня каким-то отродьем?

– Нет, не считаю. Но говорила ли тебе Агния, что хочет видеть рядом с собой кинокефала?

– Говорила, – процедил Репрев. – Но она свыклась с моей природой. А если, по твоей формуле, между любовью и жертвой ставится знак равенства, жертва Агнии – моя природа… Ладно, я уже устал от тебя, и времени у нас в обрез. Значит, слушай, что будет дальше, Астра: Агнию я забираю, и карту тоже, и мы – Агния, я и Умбра – идём к прииску, а оттуда – домой. Мы отдаём тебе с тигром малахитовую траву – забирайте всю до последнего камешка, но нас – не троньте.

– А Агния согласилась с тобой идти? Ты поделился с ней тем, что задумал?

– Пусть выбирает. Я так и спрошу её, в лоб: меня выбираешь или этого… звездолова-мечтателя. Угадай, кого она выберет? – ухмыльнулся Репрев.

– Никого. Агния никогда не подпишется на такую несерьёзную, опасную и никудышную задумку.

– Чем же моя задумка никудышная? – тряс головой Репрев, кривляясь.

– А тем, – ответил Астра уже более уверенно, – что если разделимся, то никто не пройдёт Коридор до конца. Мы соединены незримой связью.

– Незримой связью… – издевался Репрев. – Кто тебе это сказал? Тигр? Я не верю ни единому его слову, так и знай. Он водит нас за нос с тех самых пор, как мы повстречались с ним в пещерах.

– У него есть на это причины, – сказал Астра и стиснул зубы от боли, заёрзавшей в ране.

– Да? И какие же, позволь узнать? – подобострастно пролепетал Репрев, оскалившись в ухмылке.

– Семь бенгардийских тайн… – выговорил Астра, повернув голову набок, и мучительно сжал веки. – Алатар дал слово никому и никогда их не выдавать.

– Лучше уж быть таким вором, как ты, чем быть лжецом. Нет, он не тайны хранит, он хранит молчание. Вся эта история: «Я такой-сякой, бедный, несчастный тигр, опоздал на бойню, пока собирал травку на горе, а потом забился в пещеру!» Вся эта история, – с презрением повторил, Репрев, шипя, – от неё несёт враньём.

– А мы как дойдём до прииска без карты Ориона? Об этом ты подумал? – стонал Астра.

– Подумал. Мне плевать как. Твой всезнающий тигр проведёт вас. Заодно выяснишь, так ли хорошо знает Коридор, как утверждает.

– Не делай этого, Репрев. Ты обрекаешь нас всех на гибель. Вы не справитесь без Алатара. Подумай об Умбре! – взмолился Астра, попытался привстать, но Репрев не дал – подпрыгнул на передних лапах и сильнее прижал кинокефала к земле; в ране словно закопошились чужие пальцы – Астра душераздирающе вскрикнул.

– Ты правда надеешься заставить меня передумать, стоит тебе только заговорить об Умбре? – насмешливо спросил Репрев, но крик Астры что-то пошатнул в его душе, и насмешка вышла неубедительной. – Умбра будет под моей защитой. Об этом не беспокойся.

– Доктор… доктор Цингулон не простит вам, если вы вернётесь без малахитовой травы, – еле произнёс Астра.

– Меньше всего меня сейчас волнует Цингулон с его отрядом! К тому же мы вернёмся не с пустыми лапами – у нас есть карта Ориона… – Репрев помолчал и добавил жёстко: – Если вдруг вы добудете малахитовую и вернётесь целыми и невредимыми в город… Увижу тебя ещё хоть раз рядом с Агнией, попытаешься заговорить с ней или сунешься к нам домой – живым ты не уйдёшь, понял меня? Забудь наш адрес, забудь навсегда про Агнию. Её не существует для тебя.

– Я понял, – слабо кивнул Астра. – Я даже дам тебе слово, что так будет и что я покину остров в обмен на…

– В обмен на что? – склонил голову набок Репрев.

– В обмен на две фляги, что лежат у тебя в сумке, которую ты украл у Алатара. И после этого ты меня называешь грабителем…

– Не-е-ет, Астра, – протянул Репрев. – Я тебе ничего не отдам. Ты сделаешь так, как я сказал, – без условий. Кроме того, никаких фляг в тигриной сумке не было – не пытайся запудрить мне мозги.

– Как это не было? – ошалело спросил Астра.

– Репрев не врёт.

Угрожающий бас Алатара, взявшийся из ниоткуда, заставил обоих – Астру и Репрева – встрепенуться и обратить на себя взоры.

– Фляг в сумке нет. Ещё вчера вечером я спрятал их там, где никто не найдёт. Я знал, что это должно было когда-нибудь случиться, знал, что ты не устоишь и будешь искать правду между моими вещами. Думал усыпить меня сон-травой. Что ж, ты хорошо усвоил урок тогда в Бенгардии, что сон-трава делает с сознанием живого существа на примере Умбры, своего фамильяра. Но кое-чего ты не учёл. Трава эта не имеет никакой власти надо мной, бенгардийским тигром. Я полностью устойчив к её воздействию – тоже одна из моих бенгардийских штучек.

В глазах у Алатара произошли изменения: пропал в них изумрудно-янтарный блеск, а вместо него налетел красный туман, накрыл собой всю мудрость и умиротворение, и из этого красного тумана проступали необузданная, древняя дикость и великая злоба. И казалось, взгляни ты в эту великую злобу – и наколешься на неё, лишишься зрения.

Алатар стоял на пригорке в величественной позе с высоко и гордо поднятой головой, выпущенными когтями он скрёб землю, плечи его – точно горные зубцы; тигр размахивал хвостом, как шпагой. Тигр был без доспехов.

«Неужели жажда крови? То проклятье, о котором