В соседних сёлах была та же картина. Мы сообщили властям района, в чем дело. Те обещали распространить новые правила по всему району. Мы засобиралась обратно. Но природа не очень была расположена учитывать наши желания, и за ночь дороги завалило снегом. А на следующий день ударил мороз. Все взрослые дружно сошлись во мнении, что выезжать в такую погоду — самоубийство. Пришлось устроит маленькую фехтовальную тренировку и разбежаться по шатрам. Тренировка оказалась совсем маленькой, все очень быстро замёрзли.

Зайдя в наш жарко натопленный шатёр, я обнаружил, что Ангела сидит почти раздетая, в одной верхней накидке. Ва не было. Я напустился на девушку:

— Ты чего раздетая? Замёрзнешь!

— У меня яйца внутри… Шевелятся!

— Так вынимай.

— А вдруг… Вдруг это чудовища?

— Там видно будет.

— Теперь, когда ты здесь, не страшно.

Ангела вытащила меньшее, жёлтое яйцо, и положила мне его на руки, пока тянулась за вторым.

Яйцо разошлось посередине, как будто его расстегнули, и мне на руки скользнуло длинное змеевидное тело. Длинная шея, четыре лапки, длинный хвост. Человеческие глаза! Большие голубые глаза. На спинке виднелись бугорки. Малыш пошевелился, и стало видно, что это крылышки!

Малыш начал извиваться. Я испугался, что он сейчас упадет, и присел, положил руки на землю. Холод от земли малышу не понравился, и он перебрался повыше. Немного покрутившись, он попытался встать. С третьего раза у него получилось.

Малыш довольно пискнул.

— Потрясающе, — сказала Ангела.

— Да, достойно удивления, — еле выдавил из себя я и поднёс новорожденного к груди Ангелы в надежде покормить. Но малыш отказался отдаляться от меня, пискнул ещё раз и взобрался мне на шею.

— Кажется, он принял тебя за маму, — хихикнула Ангела, — но я про другое говорила «потрясающе». В день их зачатия я размечталась о том, как летаю по небу и танцую с двумя крылатыми детьми. Я помню этот день. И вот, пожалуйста — два крылатых ребёнка. Похоже, в этот момент я и разрешила себе зачатие.

— А откуда тогда яйцо у Ва?

— Видимо, я как-то повлияла и на неё.

— Вот повезло жить с двумя полубогинями…

Я накатал на палец немного молока и дал его слизнуть малышу. Молоко длинный оценил. Со второго раза его всё-таки удалось поднести к груди Ангелы.

Кто-то затопал в прихожей шатра. Я решил, что это Ва.

— Ва, заходи быстрее, тут тебя ждут…

Но это была не Ва, а Васта. Посмотрев на малыша и яйцо, она горько вздохнула:

— Ох, только не это опять…

Я поклонился богине.

Ангела спросила меня взглядом, кто это.

— Ангела, разреши тебе представить, её милость Васта. Богиня Васта.

— Моё почтение, великая госпожа, — вежливо поклонилась Ангела.

— И тебе привет, подательница разнообразных жизней.

— А что не так с этим малышом? Кто это? Что с нами происходит?

— Летающие люди. Мы уже надеялись, что их больше не увидим. С ними очень много проблем. Они очень сильные, но быстро деградируют. Они в небе неуязвимы, очень хорошо охотятся. Но разум слабее, чем у людей. Рано перестают слушаться родителей, а управу на них в небе не найдешь, так что каждое поколение ещё более дикое, чем прежнее. Быстро становятся эгоистичными, безжалостными. И очень много едят. Мяса. Их выживание очень дорого стоит поэтому. На горохе их не продержишь. Кстати, девочка, кажется, наелась.

— Девочка? — удивилась Ангела.

— Девочка. А мальчик, похоже, сейчас явится ей в компанию.

Васта взяла малышку в руки и ласково погладила по спинке. Это чудо довольно заурчало!

Коричневое яйцо затряслось, раскрылось, и оттуда выглянула вторая длинная шея. Мальчика сразу взяла на руки Ангела и поднесла к груди. Парень сразу разобрался, что делать с молоком.

Васта передала жёлтую девочку мне. Крылатик свернулась на руках и прижалась тельцем к животу. А она умильная.

— Поскольку она запомнила тебя первым, несколько дней придётся носить её на руках. Иначе она будет плакать и звать тебя, как маму. Потом понемногу привыкнет к настоящей кормящей маме, к двести пятой, — сказала Васта.

В шатёр влетела Ва:

— Почему чужие в шатре?

Пока Васта разговаривала с нами, её лицо было похоже на наше. С появлением Ва оно начало стремительно изменяться, появились признаки лиц кочевников, прорезались морщины. Двести пятая смотрела на гостью со спины и не могла видеть изменения. Васта заговорила на ломаном языке кочевников:

— Там стоять и ругать — нет! Сюда ходить и на свой дочка смотреть — да!

— Она знает про ваши яйца… Про ваших детей, — соврал я первое, что пришло в голову.

— Детей? — изумилась двести пятая.

Я показал на длинного дракончика, сладко спящего у меня на руках:

— Это твоя девочка. Только что вылупилась. Придумай имя.

Ва посмотрела на жёлтую девочку, на коричневого мальчика, сосущего грудь у Ангелы, и тихо опустилась на ковры шатра.

— И кто это? — еле смогла выговорить жрица.

— Человек, летать небо, есть много мяса. Два месяц кормить молоко, потом давать мясо мало — мало, ещё три месяц кормить молоко и мясо. Потом только мясо. Они быть не очень умный. Как ребенок семь лет. Очень непослушный. Сильно не наказывать, а то улетать и остаться совсем глупый, — с улыбкой рассказывала Васта, поглаживая жёлтую девочку за ушком. Девочка удовлетворённо мурчала.

Я попытался переложить дракончика на руки двести пятой. Малышка тут же проснулась и удрала обратно ко мне на шею.

— Ничего, за три дня привыкать, кто тут мама, — захихикал Васта противным каркающим смехом. Двести пятая смогла встать и попыталась погладить жёлтую по шее, как гладила Васта. Жёлтая обвилась вокруг моей шеи и замурчала.

— Я назову тебя Летящая Весна, — решила двести пятая.

— А я назову своего Драко, — не стала заморачиваться Ангела. Её малыш тоже наелся, разлёгся на руках и замурчал, помахивая хвостиком.

— Наконец-то закончилась моя молочная диета, — с облегчением произнёс я.

Васта шлёпнула меня по голове (довольно больно, между прочим):

— Ай, нехороший, весь жир у мамочек высосал!

Чего? Я ещё и крайний?

— И как мы объясним окружающим, что это и откуда? — вернул я мамашек к реальности.

— В город вниз к нечистому народу ходить? Ходить. Теперь говорить, яйца там подарок, — подсказала Васта.

Двести пятая подозрительно посмотрела на пожилую женщину:

— А ты откуда знаешь?

— Э-э, молодой глупый, я много чего знать.

— У тебя довольно сильное опущение матки. Вылечить?

— Нет, береги силы для молодых, заботливая красивая, им нужно больше. Мне не долго мучиться с этим.

Я с трудом скрыл улыбку. Ну, да, недолго. Три шага до двери, я полагаю. А Васта неплохо подготовилась к спектаклю.