— В дорогу! — крикнул сотник. — Мы ещёдолжны...

Он умолк, оглянулся.

— Что за...

Из глубины ночи в их сторону неслась пурпурная точка. Всчитанные мгновения разрослась, превратилась в красного коня, на нём сиделгромадный всадник с безумным лицом и огромной секирой в руках. Воины задрожали,попятились. Незнакомец натянул поводья, грохот копыт умолк. Огненный коньостановился в трёх шагах от сотника. Из широких, как у дракона, конских ноздрейвалил дым и вылетали искры. Грива и хвост горели золотом, от них шёл свет, асам конь казался выскочившим из раскаленного горна.

Всадник рявкнул страшным голосом:

— Кто посмел остановить этих людей? Сотник ответилсразу осевшим голосом:

— Приказ... Это велел Рагнар Белозубый...

— Это не дело Рагнара, — гаркнул всадник. —Поворачивайте и убирайтесь отсюда, псы!

Сотник вздрогнул, как от удара хлыста по лицу. При появлениистрашного всадника он повёл себя, как пёс перед огромным волком, но сейчасглаза полыхнули гневом. Он покосился на своих бледных людей, пальцы скользнулик мечу, он сказал сдавленным голосом:

— Никто не смеет меня называть псом... Всадник вскинулгромадную секиру.

— Я называю!!!

Сотник пытался парировать удар мечом, сам отклонился всторону, но страшное широкое лезвие ударило справа возле шеи. Послышался трескразрываемой ткани, хряск костей и суставов. Секира рассекла грузное телонаискось до пояса. Все, застыв, смотрели, как закованное в крепкие кожаныедоспехи грузное тело распалось на две половинки. Одна тяжело рухнула с седла наодну сторону, другая — на другую. Кровь хлестала широкими чёрными струями,словно разрубили бурдюк с темно-красным вином.

Всадник вскинул над головой окровавленную секиру. Голоспрокатился над застывшим полем, как оглушающий гром, за которым ударит страшнаябуря, а землю покроет град размером с куриное яйцо:

— Кто ещё?.. Сколько вас?.. Два десятка?.. Да хотьдвести тысяч!.. Вы все

— корм для моей секиры!

Устрашённые всадники пятились. Кони кричали, лягались, ихповорачивали в диком страхе, поднимая на дыбы, разрывая удилами рты. Раздалсяудаляющийся стук копыт, все понеслись, бешено настёгивая коней, словно смертьуже летела по воздуху, протягивая к ним костлявые руки.

Когда все скрылись в темноте, Мрак подъехал к телеге,выхватил нож. Сигизель и Фрига смотрели с ужасом. Хоть он и пришёл им напомощь, но явно страшен, Мрак это понимал, и своим рёвом, и жестоким ударом, идаже тем, что не позволил воинам забрать тело сотника. Да что там не позволил,просто не додумался, а они не спросили...

Лезвием ножа быстро перехватил верёвку на руках Сигизеля, наруках Фриги резал медленнее. Внезапно её руки вздрогнули, он быстро поднялвзгляд. Она неотрывно смотрела ему в лицо, её глаза становились все шире ишире. Лицо побледнело ещё сильнее. Рот начал приоткрываться, он приложил палецдругой руки к губам, веревки лопнули, он убрал нож.

Сигизель сказал торопливо:

— Вы нас спасли, добрый человек!

— Да ерунда, — отмахнулся Мрак. — Я простоехал мимо.

— Мимо? — переспросил Сигизель. Рассмеялся снеловкостью. — Нам повезло, что ваш путь... Большое вам спасибо!.. Япросто не знаю, как вас отблагодарить. Мы, я и моя жена, люди бедные...

Мрак бросил быстрый взгляд на Фригу. Она смотрела на негонеотрывно и вопрошающе. Он улыбнулся ей успокаивающе, тут же подумал, что этосовсем уж зря, ибо в тот раз, когда отнял нож, тоже улыбался точно так же.

— Счастливой дороги!.. Пусть вас в её конце ждет то, кчему стремитесь!

Он повернул коня и поскакал обратно. Повозка осталась далекопозади, когда подумал, что снова нестыковка: проезжал мимо, ну так и ехал быдальше, а то сразу же обратно... Да ладно, им не до того, счастливы, чтоостались целы.

Сигизель ухватил вожжи, кони с готовностью пошли в галоп.Они долго неслись по ночной дороге, Фрига куталась в плащ, молчала. Сигизельпосматривал на неё краем глаза, но Фрига вроде бы уже успокоилась, даже невздрагивала.

И только в полночь, когда вдали показалась роскошнаядубрава, а оттуда не так уж и далеко до речушки, где первая сторожевая вышкавантийцев, он сказал с удивлением:

— Всё же боги благоволят нам!.. Если бы не этотгерой...

— Да, — ответила она вздрогнув. — Как ему этоудается?.. Не понимаю...

— Что? — не понял он. — Такой удар секирой?..Ну, дорогая, люди разные! Кто-то правит страной, кто-то смотрит на звёзды, акто-то и вот так — на огненном коне!

Она вздрогнула, зябко повела плечами, но только поглубжезабилась в повозку.

* * *

Огненный конь нёсся быстрее птицы и быстрее стрелы, скоторыми обычно сравнивают всё быстроногое. Ветер ревел в ушах, выдирал волосы,свистел в ноздрях и пытался раздвинуть плотно сжатые губы.

Мрак отпустил поводья, просто наслаждался скачкой, ибозавтра уже стряхнёт с себя эти обязанности... вот только коня оставить ли себе,как заработанное честно лично им, Мраком, или же отдать тцару, всё-таки получилв подарок именно за эти две недели?

В сторонке промелькнуло капище, даже храм, где при каждойжертве, как сообщили ему вчера, является неведомый бог, звероподобный, хватаетжертвы, что принесли совсем не ему. Измученные селяне искали защиты сперва усвоих хозяев, не додумались, дурни, сразу к нему, мудрому тцару. А тамнаверняка просто построили храм на месте старого капища другого бога, теперьзабытого, вот тот и буйствует, обиженный. Нужно только подсказать дурням, чтобыперестали тревожить старого бога и перенесли капище в иное место. А если неперенесут, то придётся идти на соглашение: принять некоторые обряды старогобога, приносить и ему жертву. Так делалось всегда, так и будет делаться...Ладно, это уже не его дело. Они с Хрюндей отоспались за две недели, отъелиморды, теперь самое время пойти по свету и посмотреть на него во все глаза.

Конь в огромном прыжке перемахнул массивную башню-крепость.Мрак успел увидеть высокие сводчатые врата, наполовину выступившие из стеныколонны, они красиво смыкаются вверху, верх башни непривычно полукруглый,стремящийся ввысь, да и сами тяжёлые врата из чёрного металла врезаны так, чтоон ощутил и мощь, и крепость ворот, и лёгкость этой махины.

— В другой раз, — сказал он коню. — В другойраз! Копыта застучали мягко, земля влажная, промелькнули высокие деревья сосклонёнными ветвями. Конь пошёл уже как простой конь, Мрак рассмотрел искусновырезанное в горной долине озеро, где вода чернее ночи, а с трёх сторон, какплакальщицы, застыли в скорбном молчании вербы. Ветви опущены в воду, ичудится, что это не вода, а застывшая чёрная смола.

— Куда это меня занесло? — пробормотал он.