Она ахнула, широко раскрыв глаза и даже приоткрывхорошенький ротик:

– У тебя?.. Смелости? Он кивнул, развел руками.

– Даже вот сейчас признался, как в холодную водупрыгнул. Да, у меня хватало смелости сражаться с толпой демонов ОгненногоКрыла, хватало отваги спуститься в Адские Топи, хватало мужества дажевстретиться лицом к лицу с Желтым Дивом…

– Ты победил, – напомнила она тихо, – хотятвоей жизни вытекали последние капли, когда я наткнулась на тебя… Теперь помню,как ты сам желтел и смущался, когда я переодевалась при тебе. Странно, мне досих пор не приходило в голову, что ты меня заметил уже тогда. Я тогда быласовсем маленькой дурочкой…

– Ты всегда была самой красивой женщиной насветe, – возразил Узигой. – Но твое совершенство отнимало у меня языки превращало в деревенского дурачка.

– Ты избегал меня! – сказала она обвиняюще.

– Потому что страшился. Я глупел на глазах, мудрыемысли выдувало через уши, я становился жалок и смешон. А когда только думал,что вот бы подойти к тебе… или вызвать тебя… я вообще деревенел!

Она перебила с внезапной тревогой в голосе:

– Но сейчас ты вызвал меня легко и уверенно. Не значитли это…

Голос ее оборвался. Он покачал головой.

– Нет, – сказал горько и в то же время со страннойгордостью, – нет, не значит.

– А что придало силы?

– Друзья, – ответил он. Поправился: – Даже недрузья, но люди, которым хочу помочь. Ради них и вызвал тебя, для других мневовсе не страшно… почти! Я же собирался говорить о них… а говорю о себе.

Она сказала ласково:

– Мне нравится, как ты говоришь о себе… и обо мне. Аэти люди, что тебе? Теперь мы наконец говорим… оба уже сумели заговорить прямо.Избавься от них. Просто убей. Или сожги.

Придон вздрогнул, пальцы пощупали пустые ножны. Узигойпокачал головой.

– Я слишком долго жил среди людей, Миранделла. Их беды– мои беды. Их радости – мои радости.

– Ладно, – перебила она нетерпеливо, – чтохотят?

Теперь она не замечала Придона, глаза ее не отрывались отУзигоя. Узигой смотрел на нее жадно, спина его наконец распрямилась, плечираздвинулись. Миранделла взялась за раму зеркала, там легонько хлопнуло, будтоприбили ладонью на стене муху, и она ступила в комнату.

– Миранделла? – повторила она задумчиво. –Да, я назвалась тебе именно так… Ты был без сознания!

– Я не прикидывался, – ответил Узигой. – Новсе, что касается тебя, огненными стрелами записано в моем сердце. А твое имяначертано на камнях, скалах, горах, небосводе, вылеплено в облаках, звучит вручьях!

Придон отступил, но волшебница обратила на него взор,странная одежда незаметно превратилась в точно такую же, как и на Узигое,вплоть до узора на рубашке. В мужской одежде она выглядела ничуть не хуже,моложе и загадочнее.

– Так лучше? – спросила она. Прочла ответ на еголице, кивнула. – Хорошо. Итак, расскажи, с чем ты прибыл, юноша. Я тебекое-чем обязана.

Придон пробормотал:

– Чем?.. Да ничем…

Она бросила короткий взгляд в сторону Узигоя. На ее лицеотразилась нежность, что как острым ножом пронзило сердце Придона и наполнилодушу едкой горечью. Опять кому-то бог дал, а ему только показал!

Антланец то и дело взмахом длани приглашал за стол знатныхлюдей, у него тоже свои беричи и песиглавцы, даже пара беров с собственнымивойсками и знаменами, прибыли двое чародеев, Вяземайт было обрадовался, решил,что снизошли могучане из черных башен, но это оказались местные, простые, чтохорошо знают только мир гор, его волшебных обитателей, общаются с подземнымирудокопами, знают язык горных эльфов, но смутно представляют себе жизнь внизу,в долинах, а уж огромные такие водные пространства, как моря, не могутвообразить вовсе и считают выдумкой.

На стол долгое время подавали напитки, потом началиприносить холодное мясо с овощами, холодную рыбу. Через некоторое времяВяземайт обнаружил, что снова разрывает горячего, только что испеченного гуся,под пальцами хрустит коричневая корочка, сладкий обжигающий сок бежит попальцам, из разломов вырываются струйки дурманящего пара, нежное мясо пахнетодуряюще…

Колдуны, как назло, приставали с расспросами, что да как, нетерпится поговорить со знающим человеком из далеких, почти сказочных стран.Аснерд и Конст, к которым никто особенно не лез, жрали неспешно, разборчиво,запивали и снова жрали, а вот он слушает это… может быть, и очень важное дляколдунов, но совсем неважное для него. Когда Вяземайт совсем осоловел отчересчур сытной еды, умеет Антланец поесть, умеет, ему казалось, что колдунпоявляется то справа, то слева, голос то громыхает, как раскаты грома, топадает до мышиного писка, тогда Вяземайт начинал щипать себя за икры, стараясь,чтобы колдун не заметил, и голос снова становился нормальным, только колдун неменялся в размерах, а сидел по ту сторону стола, сильно наклонившись вперед,борода елозила по миске с политой маслом кашей, что-то втолковывал.

Вяземайт перестал понимать его уже давным-давно, но нескажешь же вот так сразу, артане должны держать лицо, и он держал: вскидывалброви, качал головой, цокал языком, кивал, а этот дурак все токует, как тетеревв лесах Славии.

Колдун наконец прервал речь, глаза его с беспокойствомвпились в лицо Вяземайта.

– Что-то не так?

– Да все так, – отмахнулся Вяземайт. – У насэто знают даже детишки. Мы вот в связи с этим все не можем понять: почему жевсе-таки вода мокрая?

Колдун посмотрел на него с почтением. Вяземайт всхрапнул иотодвинул от себя блюдо.

– Вы как хотите, – сказал он решительно, – ая пойду посплю малость. Во сне мудрецам вроде меня дивные знаки подают боги!

Антланец кивнул, Аснерд сделал неопределенный жест, мол, тыиди, старость – не радость, а мы тут с мальцом Констом только-толькоразогреваться начали.

Вяземайт слышал, как колдун тихонько сказал другому:

– Вот истинное величие!.. Ему завтра, возможно, лютаясмерть, а он все равно живет в мучительных размышлениях о дивных тайнах бытия.

– Да, – согласился второй, – это великийчеловек. Подумать только, ведь наша великая страна – в центре мироздания, всеостальные окраинные земли – варвары, но даже там по милости богов появляютсялюди, отмеченные их знаком!

Рано утром, в горах утро начинается рано, слуги готовиликоней в дорогу. Четверо артан завтракали в одиночестве. Антланец сам пошелпроверять, чтобы родне положили все необходимое, отбирал для них проводников.Вместо него остался маг Узигой, он выглядел усталым, помятым, но на лицепостоянно блуждала глуповато-счастливая улыбка.