Стремя в стремя подъехал и Коман, младший брат, еслиАнтланец не перепутал, почти такой же громадный, малоподвижный, похожий наБолгора как две капли воды. Только вместо тяжелых доспехов его нечеловеческимогучий торс туго облегает легкая кольчуга. Придон с содроганием смотрел на этунеобъятную гранитную скалу, обтянутую металлической чешуей. Вчера именно Команвышел обнаженным до пояса, напрягал мышцы и предлагал лучникам стрелять ему вгрудь или в живот. Придон не утерпел, израсходовал весь колчан стрел, но лишьоднажды удалось поцарапать кожу гиганта на животе. Коман ласково похлопал егопо плечу и сказал довольно, что из него выйдет великий воин. У Придона всю ночьныло плечо и все еще не сошел огромный кровоподтек. Похвалой такого воинавообще-то можно гордиться, если бы не ощущение, что Коман намного моложе, а засолидностью движений прячет подростковость.

Антланец обнял обоих, похлопал по плечам с таким звуком,словно вбивал сваи в каменистую землю.

– Все!.. Отправляйтесь. Чтоб волос не упал с головнаших гостей! Иначе позор обрушится на весь наш род.

Аснерд вскинул руку в прощании, все тронули коней идвинулись к городским вратам. Вяземайт все поглядывал на могучих проводников,для пробы пустил коня рысью, огромные дети Антланца держались рядом, какприклеенные, но едва Вяземайт коварно перевел коня в галоп, дорога сузилась,опасно пошла вблизи пропасти, под копытами хрустел лед, пришлось вообще дальшешагом, да и то гуськом, пропустив проводников далеко вперед.

Придон ехал задним, губы шевелились сами по себе, в черепероились слова, сцеплялись, как пчелы, что образовывают рой, обдирали чешую,шелуху, оставляя сверкающие чистые ядра. Эти ядра тоже стучали друг о друга,сцеплялись, обрастали новой кожей, блистали новыми гранями, так что словавыходили странные, ранящие, задевающие, а когда выстраивались в неровную песню,в глазах туманилось, губы дрожали и даже на самом холодном ветру слезызакипали, обжигали кожу.

Ветер сорвал с ближайшей скалы целый навес из снега. В воздухестало бело, словно разорвали сотни подушек с нежными перьями. Аснерд даже неповел бровью, ехал весь облепленный с головы до ног. На плечах и голове широкиепласты, на мохнатых бровях белые карнизы, что грозят сорваться лавинами пощекам.

Придон вздрогнул, Аснерд придержал коня, громыхнул, словно стреском разломил бревно:

– А чего это он страшился взять нас в свою комнату?..

– Кто?

– Да Узигой… Помнишь, только тебя взял, да и то с такойнеохотой!

Вяземайт тоже придержал своего водяного коня, прислушался,сказал ревниво:

– Что ты всех магов подозреваешь?.. Взял же, этоглавное.

Аснерд сдвинул плечами, снег заструился по телу, словно сгоры катились пенистые потоки.

– Да просто странно все выглядело.

Придон помялся, наткнулся на понимающий взгляд Конста,странный друг смотрит с сочувствием, сказал нехотя:

– Мне кажется, весь мир сошел с ума… Помните, у тогодеда побывали в горах? У него, видите ли, полыхает любовь в душе…

Аснерд захохотал:

– Так это ж хорошо! Смотришь на него и думаешь: так уменя еще сколько лет впереди!

– А этот Узигой, – продолжил Придон, –оказывается, сгорал от страсти по той волшебнице. Но молчал. Почему молчал, незнаю.

Аснерд хохотнул, распрямился, остатки снега ссыпались, он ехалпомолодевший, с блестящими глазами.

– Ага, – каркнул он довольно, – тогдапонятно. Вяземайт сказал укоризненно:

– Ну чего ты ликуешь? Просто человек не хотел…

– Позориться!

– …выставлять свои чувства на обозрение. Даже Придонуне хотел показывать, хотя одного поля ягоды. Придон сейчас просто ревнует.

Придон вспыхнул:

– Я? К кому?..

– К его чувству, – объяснил Вяземайт. – Тебекажется, что только у тебя, единственного на всем свете, загорелось в сердцетакое солнце? Греет, светит и в тот же час выжигает внутренности. Что, не так?

Придон опустил глаза, пробормотал:

– Нет, но… не на каждом же шагу на таких натыкаться!

– Ты прав, – сказал Вяземайт со вздохом. –Это – редчайший дар… И достается очень немногим. Большинство же, как скот,никогда такого не ощутит. А вот горные вершины… всегда первыми ощущают на себеутреннее солнце. Эти горные вершины еще и последние, кто видит солнце, когда тозакатывается за край земли… Еще не понял?

– Нет, – признался Придон.

– У нас длинные ноги, – пояснил Вяземайт.

Придон снова ничего не понял, а Конст подъехал и сказалучастливо:

– Волхв говорит, что для того, чтобы шагать по вершинамгор, нужны длинные ноги.

Придон хлопал ресницами. Аснерд сказал с другого бока: – Мы,длинноногие, мчимся по вершинам. Мы встречаемся только с героями. А герои – этолюди, что могут смеяться и плакать, любить и ненавидеть… в то время как простойлюд всегда туп, а искра любви в их сырых сердцах никогда не вспыхнет.

Коман и Болгор, что всю дорогу едва маячили впереди, выбираядорогу, теперь остановили коней. И пока к ним подъезжали, их кони нешелохнулись, не тряхнули хвостами или дернули кожей, сами всадники тожевыглядели высеченными из камня исполинами.

Придон подъехал, Коман слегка повернул голову и посмотрел навершину близкой горы. Придону послышался оттуда шум, он тоже повернул голову,проследив за взглядом проводника.

Соседняя гора заканчивалась не острым пиком, а ровной,словно срезанной острейшим ножом каменной плитой. Там дрались два крохотных стакого расстояния дракона. Так показалось Придону, тут же выступ скалы закрылих, ехали довольно долго, потом скала милостиво отодвинулась, место схваткистало ближе. Дрались красный дракон, похожий на раскаленный слиток металла, изеленый – сверкающий, будто кожа покрыта крупной изумрудной чешуей, костяныевыступы на спине тоже словно выточены из кристаллов изумруда.

– Ого, – произнес за спиной ПридонаВяземайт. – Далеко залетели!

– Это мы далеко залетели, – возразил Аснерднегромко. – Здесь их владения.

– Да, мы – гости.

– Незваные. Которых можно в шею.

– Или на зуб…

Тропка вильнула, другая скала закрыла бойцов. Ехали долго,солнце прошло зенит и начало опускаться к закату, тропка обогнула наконец гору.

Огромные драконы дрались совсем близко, земля подрагивала отстолкновения тяжелых тел, теперь слышен был даже скрежет когтей по крытымпластинами шкурам. Красный заметно теснил зеленого. Аснерд смерил расстояние,драконов от людей отделяет пропасть, крылья друг другу уже повредили, невзлетят, не нападут, покосился на солнце.