– Ночь чар. – Дед отхлебнул принесенного емужидкого супа. – Ночь духов и страхов!

– Ого! – сказал Юз Йанновиц. – Дедок-то,гляньте, сейчас нас тут нищенской повестью порадует!

– Пусть радует, – зевнул Деде Варгас. – Вселучше, чем нуда эта!

– Саовина, – повторил загрустевший Киприан ФриппМладший. – Уж пять недель после Говорога. И две – как здесь сидим. Битыхдве недели! Саовина, ха!

– Ночь чудес. – Дед облизнул ложку, пальцами выбралчто-то со дна миски и сшамкал. – Ночь страхов и чар!

– Ну, не говорил я? – ощерился Юз Йанновиц. –Будет дедовская сказка!

Дед выпрямился, почесался и икнул.

– Сочевник Саовины, – начал он напыщенно, –последняя ночь перед ноябрьским новолунием, у эльфов – последняя ночь старогогода. Когда новый день наступит, то это у эльфов уже новый год. И тут у эльфовесть обычай, чтоб в ночь Саовины все огни в доме и окрест от одной щепысмолистой зажечь, а остаток щепы спрятать как следует, аж до мая, и той же самоюогонь Беллетэйна распалить, в новолуние. Тогда будет везенье и даренье. Так нетокмо эльфы, но и такоже наши некоторые делают. Чтобы от духов злых ухраниться…

– Духов, – фыркнул Юз. – Послушайте только,что этот старпер болтает!

– Это ночь Саовины! – продолжал дед торжественнымтоном. – В такую ночь духи ходят по земле! Души покойных стучат в окна,впустите нас, впустите. Тогда им надобно меду дать и каши и все это водкойокропить…

– Водкой-то я себе самому предпочитаю горлокропить, – захохотал Риспат Ля Пуант. – А твои духи, старик, могутменя вот сюда поцеловать!

– Ох, милсдарь, не шуткуйте над духами, мстивые ониибо! Сегодня сочевник Саовины, ночь страхов и чар. Наставьте уши, слышите, каквокруг шуршит и постукивает? Это мертвые приходят с того света, хотят вкрастьсяв дом, чтобы отогреться при огне и сыто поесть. Там, по голым полям иоблысевшим лесам, гуляет ветер и заморозь. Заблудшие души зябнут, тянутся кжилью, где тепло и огонь. Тут не след забыть им выставить еды в мисочке напорог или где на гумне, потому как если там мертвецы ничего не сыщут, то пополночи сами в халупу войдут, чтобы пошукать…

– О Господи, помилуй! – громко шепнула одна издевок и тут же пискнула, потому что Фрипп ущипнул ее в ягодицу.

– Недурная повестушка, – сказал он. – Но досовсем доброй ей далеко! Налей-ка, хозяин, старику кружку пивка теплого длясугреву! Может, добрую расскажет! Добрую повесть о духах, парни, вы по томуузнаете, что заслушавшихся девок можно как следует ущипнуть, они и не заметят!

Мужчины захохотали, послышался писк обеих девушек, накоторых проверялось качество повествования. Дед отхлебнул теплого пива, громкошмыгая носом и отрыгиваясь.

– Гляди мне не упейся да не усни! – грознопредостерег Деде Варгас. – Не задаром тебя поим! Давай говори, пой, надуде играй! Веселье должно быть.

Дед раскрыл рот, в котором одинокий зуб белел словноверстовой столб среди темной степи.

– Так это ж, милсдарь, Саовина! Какая тут музыка, какаяигра? Не можно. Музыка для Саовины – это вон тот за окном ветер. Это оборотнивоют и вомперы, мамуны стонут и стенают, гули зубами скрежещут! Беанн’ши скулити кричит, а кто тот крик услышит, тому, это уж точно, скорая смерть писана. Всезлые духи покидают свои укрытия, ведьмы летят на последний их предзимний шабаш!Саовина – ночь страхов, чудес и волшебства! В лес не ходить, потому как лешийзагрызет! Через жальник не ходить, потому как мертвяк уцепит! Вообще лучше изхаты не выходить, а для верности в порог вбить новый нож железный, над таковымзло переступить не осмелится. Бабам же надобно особливо детей стеречь, потомукак в ночь Саовины дитятю может русалка либо слезливица скрасть, а обмерзлогонайденыша подкинуть. А которая баба на сносях, та пусть лучше не выходит надвор, потому как ночница может плод в лоне попортить! Заместо ребенка родитсяупырь с железными зубами…

– О Господи!

– С железными зубами! Для почину матери грудь отгрызет.Потом руки. Лицо обгладывает… Ух, чтой-то я оголодал…

– Возьми кость, на ней еще осталось малость мяса.Старичкам много есть не здорово, запор может сделаться и – конец, ха-ха! А,хрен с ним, принеси ему еще пива, девка. Ну, старый, давай о духах еще!

– Саовина, милостивые государи мои, для упырейпоследняя ночь, чтобы посвоевольничать. Позже заморозь силы у них отбирает,потому собираются оне в Бездне, под землей, откуда уж цельную зиму носа некажут. Потому от Саовины и до февраля, до праздника Имбаэлк, до Почкования,значицца, самое лучшее время для походов в места волшебные, чтобы сокровищ тамискать. Ежели в теплый час, для примеру, в негодяйщиковой могиле копаться, товыскочит оттедова негодяйщик разозленный и копальщика сожрет. А от Саовины доИмбаэлка – копай и греби, сколь сил достанет, негодяйщик, ровно старый медведь,крепко спит!

– Во наплел, старый хрыч!

– Правду я говорю, милсдарь. Да, да. Чародейская этоночь, Саовина, страшная, но одновременно и наилучшая для ворожбы и предвещанийвсяких разных. В таку ночь гадать надо и по костям ворожить, и по руке, и побелому петуху, и по луковице, и по сыру, и по кроличьей требухе, и по дохломунетопырю…

– Тьфу на тебя!

– Ночь Саовины – ночь страха и упырей… Лучше по домамсидеть. Всей родней… У огня…

– Всей родней, говоришь? – повторил Киприан Фрипп,неожиданно хищно ощерившись на дружков. – Всей, значит, родней, чуете?Вместе с той бабой, которая вот уж неделю от нас хитро по каким-то камышамкроется!

– Кузнечиха! – тут же сообразил ЮзЙованновиц. – Златоволосая красотка! Ну у тебя башка, Фрипп! Сегодня можноее в халупе придыбать! Ну, парни! Налетим на кузнечихин домишко?

– У-у-у, да хоть сейчас. – Деде Варгас крепкопотянулся. – Прям как вот вас вижу кузнечиху эту, через деревню идущую,ейные сиськи подпрыгивающие, ейный задок вертлявый… Надо было ее тогда сразубрать, не ждать, да вот Дакре Силифант, дурной служака… Но нонче нет здесяСилифанта, а кузнечиха в хате! Ждет!

– Разделали мы уже в здешней дыре солтысачеканом, – скривился Риспат. – Разделали хама, который ему на помощьпёр. Нам что, мертвяков мало? Кузнец и сын его – парни что твои дубы. Страхомих не возьмешь. Надо их будет…

– Покалечить, – спокойно докончил Фрипп. –Только малость покалечить, ничего боле. Кончайте пиво, собираемся и – в село.Устроим себе Саовину! Натянем кожухи шерстью наверх, рычать станем и орать,хамы подумают, это дьяволы либо кобольды.