– Здравствуйте, Ева, – сказал Дан, – вы меня узнаете?

– Их снова тридцать три? – спросила я, чувствуя, каксилы медленно покидают меня.

– Да. – Он запрокинул голову и рассмеялся такпо-мальчишески, что мне захотелось расцеловать его. – Значит, вы поняли, чтоэто я? Простите, что так долго надоедал вам знаками внимания. Мне нужно былопозвонить вам и как-то объясниться… Но я не знаю вашего телефона.

– Неужели? – Я постаралась вложить в ответ весьсарказм, но который только была способна, но ничего не получилось.

– Сдаюсь, сдаюсь, – примирительно сказал он. – Боялсяпоказаться навязчивым. Я пришел, чтобы реабилитироваться… Что вы делаетесегодня вечером?

– Этим можно было поинтересоваться и без недельнойцветочной артподготовки. Теперь, надеюсь, сезон цветов завершен?

– Нет. Я буду дарить вам цветы каждый день, – серьезносказал Дан. – Потому что… Неважно почему. Так что выделаете сегодня вечером?

– Хотите пригласить меня в ресторан? Самый дорогой,должно быть, судя по любви к красивым жестам. Только я не люблю экзотическуюкухню, увы. – Я решила держаться до последнего, не сразу же бросаться ему нашею и говорить “все это время я думала только о тебе…”.

– У меня сегодня день рождения.

– Извините, я не знала. – Боже мой, глупость какая,почему я должна знать? – Мне даже нечего подарить вам…

– Подарите мне себя, – улыбнулся Дан. – Или я слишкоммного прошу?

– Нет. Только не говорите банальностей.

– Я больше не буду. Хотя от этого трудно удержаться.Так вы согласны провести вечер со мной?

Он не сводил с меня глаз, его зрачки все так же былирасширены и так же втягивали меня, как в воронку.

– Да. Я согласна.

– Тогда собирайтесь. – Он отогнул край рукава ипосмотрел на часы. – Полчаса вам хватит? Я подожду вас в машине.

Он отдал мне цветы и ушел.

Я осталась стоять на пороге – оглушенная, очарованная,растерянная… Я понимала только одно – начинается самая необычная полоса в моейжизни; я могла прожить множество жизней Евы, и дочерей Евы, и дочерей дочерейЕвы – и не узнать, что это такое.

…Минуты стояли перед моими глазами, крепко взявшись за руки,их было ровно тридцать, потом двадцать пять, двадцать, пятнадцать. Я всепредавала и предавала то, чем жила все последние месяцы, то, ради чего вызвалаЕву. Узы дружбы, узы смерти, узы мести за смерть ослабели, отступили на второйплан. Главным был этот парень, так остро, так больно вошедший в мою жизнь. Яхотела возненавидеть себя, возненавидеть его – но так и не смогла этогосделать.

У меня еще оставалось пятнадцать минут. Пятнадцать минутотносительной независимости – я и понятия не имела, как ими распорядиться. Данбыл похож на удивительное приключение, которое никогда не случалось со мной, ноглупо было начинать его с пошлого вечернего платья, с губной помады, котораяобязательно оставит след на чисто выбритой щеке – “спасибо за удивительныйвечер”, с капель духов на запястьях…

В условленное время я спустилась вниз в том, в чем встретилаДана, – джинсы и свитер, у которого постоянно падало плечо. И длинное пальтонараспашку, пусть он подготовится к выступлению фронды заранее.

Дан стоял возле машины и ждал меня. Увидев мойнаплевательский прикид, он улыбнулся.

– Ну что, едем в ваш ресторан? – независимым тономсказала я.

– Вы удивительная, Ева. Точно такая, какой япредставлял вас себе. Я не мог ошибиться.

Забравшись в машину, я поджала под себя ноги.

– Ну, куда мы отправимся?

– Для начала – во Внуково.

– Во Внуково? – Я ожидала чего угодно, даже китайскихпалочек для еды и кисло-сладкой засахаренной рыбы, но только не этого.

– Надеюсь, вы не будете возражать. Вы же сами призывалименя быть не банальным.

– Да. Но не до такой же степени…

– Не волнуйтесь, я украду вас ровно на двенадцатьчасов. Завтра, в семь утра, мы уже будем в Москве.

– Вы хотите сказать, что мы куда-то летим?

– Почему – “куда-то”? Мы летим в мой родной город. Я небыл там пятнадцать лет, с тех пор как уехал. А вот теперь захотел вернуться,пусть ненадолго. Всю эту неделю я то и делаю, что возвращаюсь. Должно быть, этооттого, что я встретил вас. И оттого, что вы сами похожи на дом, в которыйхочется возвращаться и возвращаться всякий раз, прятаться от всех на чердаке,откуда видно море и часть залива…

Я даже не нашлась что ответить. Я просто сидела и смотрелана него. Мы молчали. Это было то молчание, о котором я даже не могла и мечтать.Я закрывала и открывала глаза – и все время передо мной стоял профиль Дана:чистая линия лба, прямой нос, подбородок: тонкие линии, достойные бытьотчеканенными на монетах. На монетах, которые погребены на затонувших корабляхрядом с золотыми фигурками птицы кетцаль… Они скрыты от человеческих глазтолщей воды, вечная добыча морских мародеров на батискафах. Вот и сейчас ямародерски рассматривала Дана, я хотела присвоить его себе…

– Если вы будете смотреть на меня, я врежусь в первыйпопавшийся рекламный щит, или выеду на встречную полосу, или брошу руль. Илибуду вынужден поцеловать вас.

– Хорошо, я не буду на вас смотреть.

Мы приехали во Внуково, в котором я, к стыду своему, ни разуне была. Моя невзрачная юность предпочитала пыльные южные поезда и верхнююполку в плацкартном вагоне.

– Какой у нас рейс? И потом – вы должны былипредупредить меня, я не взяла даже паспорта.

– Это необязательно, – сказал Дан.

На парковке мы вышли из машины. Дан вытащил из багажникабольшую спортивную сумку и, минуя здание аэропорта, повел меня на летное поле.Там нас уже ждал частный самолет. Такого я не ожидала, хотя мне казалось, что яготова ко всему.

– Добро пожаловать, Ева! – Дан поддерживал меня подлокоть, пока мы поднимались на борт.

– Вы меня пугаете…

– Ничего страшного. Этот самолет принадлежит концерну,и руководители иногда пользуются им.

– Послушайте, кто вы?

– Не волнуйтесь, ничего криминального. Я не нефтяноймагнат, и не наркобарон, и не правительственный чиновник. Я просто парень,который решил прокатить на самолете девушку, которая ему понравилась. Оченьпонравилась, – добавил он, помолчав.

– Прокатить на самолете… Звучит так жежизнеутверждающе, как если бы вы хотели прокатить меня на велосипеде.

– Такой способ передвижения нравится вам больше,понятно. Клянусь, – Дан торжественно поднял руку. – Я обязательно куплювелосипед и обязательно покатаю вас… Вот только придется дождаться весны.Надеюсь, за это время вы привыкнете ко мне.