украшениями пирату. Не раздается даже предсмертного хрипа. Голова с глухим стуком падает на пол, несколько раз ударяется, прежде чем укатиться под стол.

– Где Моргана О’Райли? Вы убийственно медлительны, господин трактирщик.

Кеннет ударяет дважды. Еще два трупа падают на пол. И лицо призрака трескается. Валерия же еще надеется, что оставшихся можно спасти, если они поторопятся с ответом Кеннету. Пускай среди толпы она не наблюдает честных людей: пираты, бродяги, бойцы, да просто какие-то разбойники, но они все равно заслуживают право жить. Такова философия жизни юной испанки.

Мертвый лорд замахивается шпагой, но в жидкой толпе раздается громкое и отчетливое:

– Я знаю кое-что об О’Райли.

Валерия выглядывает из-за плеча Кеннета, чтобы понять, кто решил положить конец бессмысленному кровопролитию: мужчина в черном камзоле с треуголкой на голове в отличие от всех не напуган, он взволнован. Сидит немного вальяжно, закинув ногу на ногу, подергивая носком пыльного сапога. Перед ним на столе стоит недопитая пинта эля, он хочет подняться, чтобы подойти, но Кеннет сам направляется к нему.

– Я слушаю, – хрипит лорд, одним движением отодвигает стул тростью и опускается на него. Изящно и строго прямо он держит спину, хотя да Коста подмечает, что одна нога у него совсем не гнется.

– Агент его величества короля Георга, лорд Кеннет. Шпион. Она была здесь, – мужчина делает паузу, тоже выпрямляется, чтобы сидеть так же ровно, как и Бентлей, – неделю назад. После очередного побега с виселицы набирала команду, чтобы направиться… не могу точно сказать куда, но она была очень встревожена. И собирались они слишком быстро.

Много болтает, по мнению Валерии – все не по делу. Нет толку начинать разговор, если не можешь ничего рассказать подробно. Словно на приеме в доме отца кто-то пытается поведать всем историю, которую до конца не выдумал. Мертвый лорд тоже начинает раздражаться, черепки его лица медленно расходятся в стороны.

– И что мне… от этого?!

Незнакомец бормочет:

– У них была карта, которой они следовали. Мне неизвестно, сэр, куда она ведет. Они слишком спешили.

Но Бентлею и не нужно, чтоб ему точно сказали, куда направляется Моргана. Призрак поднимается с куцего стула, гремя костями, благосклонно кивает головой, и агент поднимается следом.

– Хорошо, хорошо. Вы оказались очень полезны. Как вас зовут?

– Мэдрик Бриталь, лорд Кеннет, – учтиво произносит мужчина, поглаживая манжет грязного пальто.

– Прелестно, Мэдрик… Бриталь, вы сослужили хорошую службу. – Агент криво улыбается, демонстрируя отсутствие одного зуба, лорд Кеннет продолжает: – Корона отблагодарит вас за это.

Шпага вонзается в горло мужчины. Брезгливо Кеннет тут же выдергивает ее обратно.

– Когда-нибудь в другой раз… Валерия, – бросает лорд Кеннет девушке, – можете взять его вещи и все, что сочтете полезным. Захватите письма. Вы, – он кивает на свою свиту, – убейте их всех.

И снова мертвецы бросаются на живых, не оставляя шанса на спасение. В святом месте среди бутылок, разбитых столов и расколотых кружек остаются валяться остывающие тела и несколько выживших, которые будут распространять слухи, как чуму.

Бентлей, удовлетворенный совершенным, направляется обратно на «Приговаривающий».

Он не остановится ни перед кем и ни перед чем. Со слезами на глазах, с подступающим к горлу комом Валерия снимает с мужчины плащ. Плоть еще тепла, и в стеклянных голубых глазах агента навсегда застыло тщеславие, губы же никогда не продемонстрируют ничего, кроме рваной ухмылки. Плача, трясясь, она снимает плащ, рубашку и стаскивает сапоги. И все же, каким бы ужасным ни был тот факт, что она снимает одежду с трупа, это всяко лучше истрепавшегося дорожного платья.

Безымянный лейтенант протягивает обугленную руку, шевеля костлявыми пальцами с отвалившимися ногтями. Сдерживая рвотные позывы, испанка поднимается, опираясь на изуродованную ладонь. Лишь перчатки не позволяют ощутить кожей все эти неровные мерзкие бугорки.

Ей помогают и донести одежду, и взойти на борт, и даже для нее грузят несколько бочек с водой и провизией. Это точно вся благосклонность от Бентлея, на которую Валерия может рассчитывать. Напуганная, стуча зубами и в то же время не попадая ими друг на друга вовсе, да Коста наблюдает, как призраки вытаскивают на палубу «Приговаривающего» кресло, напоминающее трон.

– Идите сюда… милая, – Бентлей манит двумя пальцами. – Надеюсь, вы понимаете, чего от вас ожидают.

Найти О’Райли. Найти женщину, из-за которой гибнут не только испанцы, но и все остальные. Яд ненависти потихоньку начинает отравлять саму Валерию. Если только устроив встречу двух заклятых врагов, можно остановить убийства и спасти свою собственную жизнь, то она постарается заставить сердце найти разбойницу. Валерия поджимает губы, кивает и подходит к Кеннету. Если нужно, то она возненавидит Моргану, как ненавидит ее Бентлей.

– «Приговаривающий» будет подчиняться… он послушный. Последует каждому вашему приказу, – Бентлей кладет трость на колени. Он все еще похож на человека своими повадками и привычками, и если бы не все нюансы, сошел бы за живого. Лорд склоняет голову набок: – Найдите мне ее.

– Хорошо, – отзывается Валерия, ее голос трескается, ломается и звучит неуверенно, – я… я найду ее. Да.

И может, вера ее в свои силы и не тверда, она всегда была трусливой – но точно не окончательно бесхребетной.

Бентлей не слушает ее лепет, его занимают собственные мысли, эта задумчивость легко читается на лице, но от нее же трескается фарфоровая маска. Неуверенно да Коста делает шаг назад, но призрак хватает ее за руку и поворачивается, глядя полыхающими глазами в душу:

– Она хотела вернуть себе красоту… раны залечить.

Смола капает на некогда белую рубашку, подхваченную шелковым галстуком под горлом.

– Источник… жизни и молодости Понсе де Леона, способный залечить даже самые тяжелые раны?

– Найди мне этот Источник. И ты останешься жить, чтобы рассказать историю…

Валерии чудится, что она слышит в голосе Бентлея надежду.

Глава 28. Проклятый старик

Моргана касается ручки двери, но отдергивает ладонь, словно обжегшись о медь. Но, конечно, ручка не раскаленная, она холодная, такая же, как ночной воздух. Лишь поблескивает в свете одинокой лампы с огарком свечи над входом. О’Райли поджимает губы и вновь берется за кольцо в пасти льва. Стучит несколько раз аккуратно, все еще не уверенная, что она хочет привлекать к себе внимание.

Дом Кэт значительно меньше, чем дом ее родителей, но сад с ухоженными розовыми кустами выглядит лучше, и насыпная дорожка от кованых ворот до двери белая-белая, хотя в вечерних сумерках, конечно, кажется серой. А может, просто жизнь Морганы превратилась в одно сплошное серое пятно. И мир уже нисколько не мил.

Она стучит еще раз, прежде чем на пороге появляется служанка в чепце и переднике. Багровыми опухшими руками в мозолях женщина сжимает подсвечник.

– Вы к кому? – грубо интересуется служанка. Без почтительного поклона, без уважительного обращения.

Моргана бы сама не стала к себе уважительно обращаться. Она уже давно не выглядит как молодая благовоспитанная леди. И