формированию экономической среды, в которой отсутствовал рационализм свободной хозяйственной деятельности и стремление к повышению объемов производства за счет сокращения его стоимости. Совокупность этих факторов объясняет серьезный кризис испанской индустрии в первое десятилетие франкизма: промышленное производство достигло уровня 1930 г. только к 1950 г.

Репрессии и государственное регулирование экономики сопровождались активной политикой рекатолизации, которой занималась Церковь. Со времен Государственно-административной хунты образование стало сферой безраздельной власти духовенства. Церковь использовала эту власть для того, чтобы ликвидировать наследие недавнего прошлого, которое клерикалы связывали с Институтом свободного образования и считали повинным во всех смертных грехах. Уничтожение книг, чистки, изгнание учителей из школ, а профессоров из университетов, репрессии, ссылки — такова была политика, призванная, по мнению Церкви, вырвать с корнем чуждую иноземную традицию. В подобной идеологической обстановке вполне объяснимо, что государство не занималось развитием народного просвещения, а направило все свои усилия на поддержку и расширение частных образовательных учреждений. В первые 15 лет истории Нового государства средние учебные заведения не создавались: их было 119 в 1940 г. и столько же в 1956 г. Между тем образовательные центры, которыми руководило духовенство, переживали золотые времена. Именно туда направлялся возраставший поток учащихся, а требования к квалификации работавших там преподавателей существенно понизились.

К характеристикам Нового государства в первое десятилетие его истории — репрессии, государственное регулирование и рекатолизация — следует добавить еще одну: международную изоляцию, разрыв связей, которые в течение предшествующих десятилетий сумели наладить испанские политики. Переход к изоляции объяснялся разными причинами: индустриализация в условиях автаркии, исключение из Лиги Наций, отзыв послов и временное закрытие границы с Францией во время Второй мировой войны. Идеологический фактор также сыграл свою роль. Новое государство строилось на основе синтеза «истинной» испанской традиции — традиции монархии и католицизма — и нового фашистского порядка, под предводительством харизматичного каудильо генерала Франко. Три бюрократических института — Армия, Фаланга и Церковь — определяли экономическую, политическую, социальную жизнь испанского общества и его моральное состояние, представляли собой единственно возможные сферы социализации, среду, которая поставляла политические и административные кадры. Так Испания оказалась в стороне от других современных европейских политических режимов. Вместо Испании, которую «поколение 1914 года» желало сделать частью Европы, создавалась, как будет сетовать Хосе Луис Арангурен[419] в 1953 г., страна «изолированная и одинокая».

Одновременно с реализацией политических задач происходило медленное становление институтов Нового государства. Закон о реорганизации центрального государственного управления от 8 августа 1939 г. подтвердил полномочия Главы государства в исключительных случаях отдавать распоряжения и издавать указы без предварительного обсуждения в Совете министров. Поскольку уже существовали институт Главы государства, наделенного правами суверена, единственная партия, правительство и центральная государственная администрация, оставалось сделать следующий шаг — создать некое подобие конституционного закона. Серрано Суньер разработал проект Закона об организации государства. В случае его одобрения испанское государство определялось бы как «тоталитарное орудие, служащее единству Родины», в котором верховная политическая власть принадлежала Главе государства, ответственному только перед Богом и Историей.

Проект Серрано Суньера не получил поддержки у представителей других институтов режима: военные опасались, что власть в правительстве достанется партии; с точки зрения епископов, в проекте было слишком много фашизма, а католицизма не хватало. Франко не был заинтересован ни в поддержке «тоталитарного орудия», ни в начале конституционного процесса: он не хотел, чтобы появился институт, который однажды может восстать против его верховной власти. Вместо Закона об организации государства 17 июля 1942 г. был принят Закон об учреждении кортесов. Его преамбула подтверждала, что Глава государства «обладает верховной властью издавать юридические нормы общего характера», а кортесы должны ему содействовать в исполнении полномочий. На самом деле правом представительства в кортесах наделялись только государственные институты. В кортесах отводились места, предназначенные для министров, национальных советников, которых выдвигало Движение, депутатов, назначенных лично Главой государства, председателей высших государственных органов, ректоров университетов, лидеров национальных синдикатов, руководителей провинциальных и столичных институтов власти и епископов. Все они были обязаны своими должностями Главе государства, который таким образом обеспечивал их одобрение и верность.

Победа союзников[420] во Второй мировой войне вызывала кризис в процессе строительства Нового государства. Хуан де Бурбон, сын Альфонсо XIII[421][421], потребовал восстановления монархии; республиканское правительство в изгнании попыталось добиться от союзников осуждения диктатуры и содействия ее краху; негативное отношение к режиму держав «Большой тройки» и, наконец, отказ в приеме в ООН и рекомендация Генеральной ассамблеи ООН странам — членам организации отозвать своих послов из Испании — всё это привело к первой серьезной перестановке в рядах политических сил, которые являлись опорой Нового государства. Ведущая роль в правящем блоке перешла от фалангистов к клерикалам. Для того чтобы усилить привлекательность режима с перспективой налаживания отношений с США и начать сближение со Святым Престолом, Франко решил отказаться от фашистской оболочки Нового государства и выдвинуть на первый план его католическую сущность, т. е. истинно испанскую и, как следствие, антикоммунистическую. Католическая церковь, как всегда, продемонстрировала верность режиму и намеревалась провести в правительство членов «Католического действия»[422]. Альберто Мартин-Артахо, председатель административного комитета этой организации, стал министром иностранных дел.

Поворот в сторону клерикалов и необходимость обеспечить приемлемость режима для союзников были дополнены быстрым утверждением в июле 1945 г. перечня обязанностей и прав испанцев, известного под архаичным названием «Хартия испанцев»[423], и в дополнение к Закону о кортесах двух новых законов, которые определяли сущность создававшегося государства, — Закона о национальном референдуме от 22 октября 1945 г. и, несколько позже, Закона о наследовании поста Главы государства от 26 июля 1947 г. В первой статье Закона о наследовании — этого фундаментального закона режима — Испания определялась как «католическое, социальное, представительное государство, которое в соответствии с традицией конституируется в королевство». Это было особенное королевство: в нем пост Главы государства пожизненно занимал конкретный человек — «Вождь (каудильо) Испании и Крестового похода[424] и Генералиссимус вооруженных сил». Глава государства осуществлял свою верховную власть, в том числе в праве назначения своего наследника и отзыва своего назначения. В качестве преемника Франко мог выбрать любого представителя королевского дома мужского пола на основании следующих критериев: испанец, достигший тридцати полных лет; католик, принесший клятву верности принципам Национального движения.

Закон о наследовании поста Главы государства, помимо определения формы государства, утверждения монархии в качестве института-преемника, наделения Франко пожизненными властными полномочиями, создания Регентского совета и Совета королевства, детальной регламентации наследования власти, объявлял фундаментальными законами нации наряду с Законом о наследовании поста Главы государства Законы об учреждении кортесов ио референдуме[425]. «Хартия труда» от 9 марта 1938 г., согласно которой создавались вертикальные синдикаты как основа Нового государства, стала пятым (включая «Хартию испанцев») основным законом режима. Пять законов