— Да.

— Хорошо. Может быть, что-нибудь еще? — поинтересовался Орин и тут же поморщился, мысленно обругав себя за свою услужливость.

— Нет, это все.

— Замечательно, — расслабился староста. — Не очень-то хочется привлекать еще больше внимания странными закупками. Ну и, надеюсь, ты будешь помалкивать о нашей сделке, когда тебя схватят.

— Меня не схватят.

— Ну-ну… Впрочем, тебе все равно никто не поверит.

Ахин почувствовал усталость. Быть может, сказывалась слишком долгая дорога, вернее — бегство. Да и переговоры с непривычки вымотали его. Но что-то подсказывало, что дело совсем не в этом. Он чувствовал себя ополовиненным — темные аспекты слившейся сущности как будто отгородились от всего, бросив обессиленное человеческое тело. Они все еще внутри него, им никогда не перестать быть единым целым, однако интуиция заставила их полностью скрыться, впасть в анабиоз. Но зачем?..

Дверь приоткрылась. В кабинет протиснулся один из сыновей старосты и уставился на отца выпученными глазами, тыча пальцем куда-то в сторону коридора:

— Там… это…

— Ну, что? — недовольно поморщился Орин. — Говори!

Громила набрал побольше воздуха в грудь и резко выдохнул:

— Атлан пришел.

Лицо старосты не просто побледнело, а стало практически белым. Если бы не крепкое здоровье, редкое для его возраста, он бы точно скончался этой ночью. А ведь она еще не закончилась…

— Кто? Где?

— Атлан, — несколько раз кивнул его сын. — Уже у дома. С ним солдаты.

— Что он тут забыл? — опешил Орин, но, посмотрев на одержимого, проворчал: — А, ну да.

Ахин стоял в центре кабинета и покачивался на вялых ногах, потеряв чувствительность и способность связно мыслить. Похоже, Ферот пытался обнаружить присутствие сил Тьмы своими атланскими трюками, но вряд ли у епископа что-то вышло — темный дух среагировал быстрее и спрятался. Увы, одержимого все еще можно просто увидеть.

Диолай, схватившись за меч, метался от стенки к стенке, а потом, наткнувшись на Ахина, пробормотал: «Ага, точно», — и замахнулся, намереваясь ударить его рукоятью по затылку. Вскочившая с места Аели еле успела поймать руку сонзера. Сердито шикнув, саалея обратилась к вошедшему в кабинет громиле:

— Гатляуры с ним?

— Нет, — он отрицательно помотал головой, замер, задумавшись на мгновение, и еще раз, уже более уверенно, тряхнул сальными волосами: — Нет, кошек там нет. Только атлан и солдаты-люди.

— Ты сказал ему что-нибудь?

— Нет. Как? Ему ж еще не открыли.

— Иди открывай, — велела Аели. — Не медли — это всегда подозрительно. И ни слова о нас, понял?!

Бугай, переминаясь с ноги на ногу, посмотрел на старосту.

— Иди-иди, — махнул рукой Орин, и тот моментально испарился.

— Ты тоже не стой столбом! — саалея переключила внимание с сына на отца. Кажется, она одна не потеряла самообладание, если не считать невменяемого Ахина. — Думай, старик! Сделай что-нибудь!

— Да-да, сейчас…

Тщательно дожевывая губу, староста нервно озирался по сторонам, пока его взгляд не зацепился за практически слившуюся со стеной фигуру сухонькой женщины.

— Поди сюда! — резко подозвал он ее. — Отведи наших… гостей… в… не знаю. Спрячь их, в общем.

— В кладовую? — предложила старушка еще более слабым голосом, чем прежде.

— Да куда угодно! Живо! — прикрикнул на нее Орин и, повернувшись, ткнул пальцем в одного из сыновей: — Ты! Отнеси мешок в мою спальню. И не смей ничего из него вытащить! Узнаю — запорю! Все, пошли!

Иссохшая жена старосты торопливо засеменила по коридору, увлекая за собой Аели, которая, в свою очередь, вела за руку безвольно переставляющего ноги одержимого. Вспотевший от волнения Диолай нервно топал позади, постоянно выглядывая из-за спины Ахина и норовя проскочить вперед, чтобы не оказаться первым, на кого мог обрушиться гнев атлана.

К счастью, они успели скрыться прежде, чем их заметили. Старушка увела порождений Тьмы куда-то вниз по лестнице, где и остановилась. Открыв дверь кладовой, она загнала саалею, одержимого и сонзера внутрь.

— Не шумите, — прошептала она, указав на потолок: — Кабинет Орина прямо над вами.

И закрыла дверь, оставив их в полной темноте. Головы беглецов тут же закружились от восхитительных запахов каких-то сушеных трав, специй, маринада, меда, вяленины и копченостей.

Вскоре Аели услышала довольное сопение и смачное причмокивание.

— Ты что творишь? — прошипела она, ткнув кулаком на звук.

Саалея попала точно в цель. Диолай хрюкнул, едва не подавившись огромным куском мяса.

— Ты чего? — возмущенно буркнул сонзера, с трудом проглотив не до конца пережеванную пищу. — Я уже давно ничего нормального не ел, а тут такое! Нет, ну а что? Тот старикан наверху целый мешок золота получил, так что мы имеем полное право…

— Ладно-ладно, жуй, только заткнись и не чавкай, — брезгливо поморщилась Аели. А затем, прислушавшись к просьбе внезапно заурчавшего живота, она добавила: — И мне что-нибудь передай.

Хмыкнув, Диолай вручил девушке копченое куриное бедро и вцепился зубами в шмат вяленого мяса, даже не сняв его с крюка.

Сверху раздались шаги. В кабинет вошли двое, трое, четверо… непонятно.

— О, господин атлан, какая приятная неожиданность! — Аели узнала заискивающий голос старосты. — Меня зовут Орин, я глава Бирна. Простите за скромный прием, но нас никто не предупредил о вашем прибытии. И пусть я, как вы видите, за работой не смыкаю глаз до глубокой ночи, но час действительно уж поздний, так что не позволите ли сразу поинтересоваться о цели столь высокого визита?

— Епископ Ферот, комендант Темного квартала, — устало представился один из вошедших. — Вы знаете, зачем я здесь.

* * *

— Вы знаете, зачем я здесь.

Ферот без особого интереса осмотрел интерьер кабинета. Дорого, солидно и даже по-своему красиво, но, на взгляд атлана, не хватало утонченности и единства стиля, не говоря уж про сомнительную уместность всей этой роскоши в доме обычного старосты.

— Только догадываюсь, — широко улыбнулся Орин. — Одержимого ищете?

Одно упоминание о причине всех его последних несчастий, неудобств и мерзкой смуты в душе вызвало у епископа знакомый приступ головной боли.

— Да, — мрачно ответил Ферот. — Что тебе известно?

Добравшись до Бирна, атлан использовал святой оберег и почувствовал присутствие темных сил. Но не успел он обрадоваться тому, что напал на верный след, как в нос ударила омерзительная вонь комесанов. Эти демонические твари крайне неприхотливы в еде — они могли несколько недель продержаться на одних только собственных экскрементах и подохших сородичах — к тому же очень сильны и выносливы, чему нашлось применение в сельском хозяйстве. А местные достаточно обеспечены, чтобы позволить себе целое стадо темной рабочей скотины.

Увы, искал Ферот совсем не комесанов. И его не покидало ощущение, будто бы где-то поблизости притаилось что-то еще. К тому же если одержимого в