– Ты виделась с Эбанксом?

– Да.

– Он получил деньги?

– Да, деньги были посланы в пятницу.

– Он готов?

– Говорит, что да.

– Ладно. Как насчет того спеца?

– У меня с ним встреча сегодня после обеда.

– Кто он?

– Бывший заключенный. Старый приятель Ломакса. Эдди говорил,что документы лучше него не делает никто.

– Дай-то Бог, если так. Сколько?

– Пять тысяч. Наличными, естественно. Новые удостоверенияличности, паспорта, водительские удостоверения и визы.

– А времени на все это ему потребуется много?

– Не знаю. А когда тебе нужно?

Митч присел на край письменного стола. Глубоко вздохнув, онпопытался сосредоточиться.

– Чем быстрее, тем лучше. Я думал, что у меня в запасе ещенеделя, но теперь я не знаю. Просто скажи ему, что чем быстрее, тем лучше.Можешь ты сегодня вечером съездить в Нэшвилл?

– О да. С удовольствием. Ведь я целых два дня не была там!

– Купишь видеокамеру “Сони” с треногой, установишь вспальне. Купишь коробку кассет. И я прошу тебя на несколько дней остаться там,у телефона. Просмотри еще раз все бумаги, доработай свои заметки.

– То есть я должна буду остаться там?

– Да. А в чем дело?

– Я заработала себе ущемление двух позвонков на том диване.

– Твоя заслуга. Ты сама его выбирала.

– А что с паспортами?

– Как зовут спеца?

– Док какой-то там. У меня есть его номер.

– Дай его мне. Передашь ему, что позвоню через день. Сколькоу тебя денег?

– Вопрос очень кстати. Начинала я с пятидесяти тысяч, так?Десять тысяч у меня ушло на авиабилеты, отели, багаж, аренду машин. И подобныетраты продолжаются. Теперь тебе нужна еще и видеокамера. И фальшивые документы.Ты пускаешь деньги на ветер.

Митч направился к двери.

– Словом, еще пятьдесят тысяч тебе не помешают?

– Возьму.

Он подмигнул ей и закрыл за собою дверь, размышляя про себя,увидит ли он ее когда-нибудь еще раз.

Камера была размером восемь на восемь футов, с унитазом вуглу и двумя койками, расположенными одна над другой. Верхняя уже в течениегода пустовала. На нижней лежал Рэй. От ушей его тянулись проводки наушников.Рэй разговаривал, казалось, сам с собой на, каком-то весьма непонятном языке.На турецком. Смело можно было побиться об заклад, что на его этаже в это времяон был единственным человеком, внимательно вслушивавшимся в тарабарщину,передаваемую из Стамбула.

Вправо и влево по коридору из-за дверей камер Доносилсянегромкий гонор. Почти все огни были выключены. Вторник, одиннадцать вечера. Кдвери его камеры неслышно подошел охранник.

– Макдир, – позвал он очень тихо через решетку глазка.

Рэй уселся на краешке койки, посмотрел в сторону двери.Вытащил из ушей наушники.

– Тебя хочет видеть надзиратель. Ну да, подумал он,надзиратель сидит в одиннадцать вечера у себя за столом и ждет меня.

– Куда мы направляемся? – тревожно спросил Рэй охранника.

– Обуйся и выходи.

Рэй обвел глазами камеру, произведя быстрый учет своегонажитого за долгие тюремные годы имущества. За восемь лет он успел статьвладельцем черно-белого телевизора, хорошего плеера, двух картонок, полныхкассет с записями, нескольких десятков книг. Он зарабатывал три доллара в деньв тюремной прачечной, но после расходов на сигареты на приобретение другойсобственности средств почти не оставалось. Вот все, что удалось ему нажитьздесь за восемь лет.

Охранник вставил в замочную скважину тяжелый ключ, приоткрылна несколько дюймов дверь, выключил в камере свет.

– Следуй за мной, и без всяких выходок. Не знаю, кто тытакой, мистер, но друзья у тебя мощные, ничего не скажешь.

У него оказались и другие ключи, которые подошли к другимдверям. Две тени остановились под баскетбольным щитом.

– Встань позади меня, – скомандовал охранник. Глаза Рэямотнулись по темной площадке. В некотором отдалении, в противоположном концетюремного двора, там, где проходила дорожка для прогулок, по которой он исходилтысячи миль, выкурив тонны сигарет, возвышалась массивная стена. Шестнадцатифутов в высоту, ночью она казалась гораздо выше. Через каждые пятьдесят ярдовна ней располагались хорошо освещенные вышки с охраной. Та, естественно, была вооружена.

Его охранник вел себя совершенно спокойно и невозмутимо. Ещебы, ведь он был в форме и при оружии. Уверенно он прошел между двумя зданиямикотельной, велев Рэю держаться рядом и не дергаться. За углом котельной ониостановились, охранник бросил взгляд на стену, находившуюся в восьмидесятифутах от них. Как и ежевечерне, по двору тюрьмы шарили лучи прожекторов: обамужчины отступили в тень.

“Почему мы прячемся? – спросил себя Рэй. – Интересно, тепарни на вышках – на чьей они стороне? Хорошо бы это выяснить до того, какстанет слишком поздно”.

Охранник указал на то самое место на стене, через котороебежал Джеймс Эрл Рэй со своими сокамерниками. Место, известное каждомузаключенному “Бра-щи Маунтин”, место, постоянно привлекавшее к себе восхищенныевзоры обитателей камер. Или, во всяком случае, взоры белой их части.

– Минут через пять поставят лестницу. Проволока наверху ужеперерезана. Там же ты найдешь крепкую веревку.

– Можно мне кое-что уточнить?

– Давай побыстрее.

– А прожекторы?

– Их направят в другое место. Здесь будет полная темнота.

– А парни с оружием наверху?

– Не беспокойся. Они тоже отвернутся.

– Черт побери! Ты уверен?

– Послушай, друг, мне приходилось видеть здесь кое-какуюработенку, но твой случай особенный. Латтимер, надзиратель, сам планировал все,лично. Он и сейчас здесь, вон там. – Охранник указал на ближайшую вышку.

– Надзиратель?

– Да-да. Чтоб все прошло без неожиданностей.

– Кто установит лестницу?