рост доли акционерных компаний, зарегистрированных на бирже, ознаменовали конец суверенной национальной экономической политики, но также и пределы любых попыток политического контроля над мировой экономикой.

Для ФРГ это было важно в двух отношениях. С одной стороны, будучи третьей по экономической мощи страной в мире, она все больше втягивалась в глобальную экономическую ответственность, и Гельмут Шмидт в эти годы пользовался репутацией «мирового экономиста». С другой стороны, влияние правительства на национальную экономику оказалось узко ограниченным ввиду глобальных взаимосвязей, как и во всех промышленно развитых странах. Тем не менее на него возлагалась политическая ответственность за развитие экономики. Это оказалось дилеммой.

Когда в конце 1978 года после иранской революции цены на нефть вновь стремительно выросли, стало очевидно, что прежние меры хеджирования западных промышленно развитых стран были действительно недостаточными. Дисбаланс текущих счетов развитых стран и неспособность эффективной международной координации финансовой и экономической политики не позволили разработать действенную контрстратегию. Добыча нефти в Иране, втором по величине производителе нефти в мире, временно остановилась. Паническая скупка усугубила дефицит, и цена на нефть выросла с 13 до 34 долларов за баррель. Кризис усугубился, когда Ирак воспользовался возможностью начать войну против ослабленного Ирана, нацелившись на добычу его нефти. В свою очередь, нефтяная промышленность в Ираке также частично вышла из строя, что привело к дальнейшему росту цен.

В промышленно развитых странах, большинство из которых все еще страдали от последствий первого нефтяного шока 1973 года, летом 1980 года мировая экономика пережила самый сильный спад с 1929 года. Его последствиями стали снижение темпов роста, рост безработицы, высокие темпы инфляции, дефицит бюджета, рост государственного долга, сокращение социальных расходов и усугубление структурного кризиса. После падения цен на нефть и глобального экономического кризиса многие развивающиеся и новые индустриальные страны оказались не в состоянии оплачивать быстро растущие расходы на энергоносители и обслуживать свои кредиты. Это, в свою очередь, привело к банковскому кризису, который вызвал крах нескольких европейских и американских банков и вновь усилил рецессию в промышленно развитых странах. Экономическая политика, проводимая до сих пор западными развитыми странами, очевидно, исчерпала свои возможности как на национальном, так и на международном уровне.

КОНЕЦ ЭПОХИ СОЦИАЛЬНЫХ ЛИБЕРАЛОВ

В конце десятилетия почти ничего не было таким же, как в его начале. Мировая экономика, которая казалась такой сильной и здоровой в 1970 году, пережила рецессию, за которой последовала вторая, еще более тяжелая рецессия в 1980 году. Международная валютная система рухнула, структуры западных национальных экономик, ориентированных на массовое промышленное производство, разрушались, правительства не могли найти концепцию борьбы с инфляцией и растущей безработицей, а экономическая форма и образ жизни западных обществ были поставлены под сомнение протестными движениями. Эффективность и масштабы национальной политики также явно достигли своих пределов. Баланс между Востоком и Западом, который был столь многообещающим в 1970 году в ходе политики разрядки, отошел на второй план, а революция в Иране открыла новую, глобальную линию противостояния.

Тем не менее в большинстве европейских промышленно развитых стран благосостояние продолжало расти в 1970‑х годах, хотя и более медленными темпами в результате кризиса. Ритуалы общества потребления и популярной культуры распространились дальше, возможности образования значительно расширились, а такие понятия, как индивидуализация, либерализация или плюрализация, использовались то тут, то там для характеристики процессов, формирующих общество.

Все это относилось и к Западной Германии. Были и другие различия: ФРГ пережила экономический кризис середины 1970‑х годов лучше, чем большинство других промышленно развитых стран. Ей удалось реинтегрировать значительную часть протестного движения конца 1960‑х годов в структуры партий и парламентаризма. Хотя его отличительная социальная политика угрожала перегрузить государственные бюджеты, она смягчила масштабные структурные изменения настолько, что они не привели к глубоким волнениям среди масс рабочих, лишенных средств к существованию, как это произошло в Великобритании. Однако в то же время левый терроризм, который в такой форме проявился только в Италии, на несколько лет определил внутриполитический климат, а массовые протесты против атомных электростанций или «перевооружения» нашли здесь гораздо большую поддержку, чем в других странах. Кроме того, конфронтация между Востоком и Западом, которая вновь набирала обороты, ощущалась в ФРГ сильнее, чем где-либо на Западе, а надежды на «изменения через сближение» между двумя германскими государствами не оправдались и в отношении ГДР.

В таких условиях осенью 1980 года состоялись выборы в бундестаг. После крайне конфронтационной и полемической избирательной кампании правящая коалиция победила, поскольку премьер-министр Баварии Штраус, выдвинутый ХДС/ХСС в качестве кандидата на пост канцлера, также был неприемлем для многих избирателей из буржуазии. Кроме того, экономическая ситуация осенью 1980 года все еще казалась сравнительно хорошей; всего шесть месяцев спустя победа коалиции, вероятно, не была бы достигнута из‑за ухудшения экономических данных. Однако ХДС/ХСС (44,5 процента) потеряли более четырех процентных пунктов. СДПГ осталась стабильной на уровне 42,9 процента, а СвДП добилась значительных успехов (10,6). В основном к СвДП перешли буржуазные избиратели, которых оттолкнул Штраус. Партия «Зеленые», которая участвовала в своих первых федеральных выборах всего через несколько месяцев после своего основания, не сыграла никакой роли, набрав 1,5 процента. Напротив, при явке более 90 процентов избирателей 90 процентов среди них же вновь проголосовали за одну из трех традиционных партий, что можно понимать как свидетельство широкого одобрения западногерманской партийной системы, а также как выражение обострившейся поляризации между политическими лагерями, хотя на самом деле политические различия были гораздо меньше, чем казалось в полемическом противостоянии этой избирательной кампании[72].

С таким результатом правые из ХДС/ХСС потерпели явное поражение, а Гельмут Коль, человек центра, стал бесспорным лидером оппозиции, который также предложил либералам более серьезную альтернативу, чем непредсказуемый Штраус. Социал-либеральная коалиция победила во второй раз, и Гельмут Шмидт, гораздо более популярный среди населения, чем его партия, сформировал свое третье правительство. Однако политические возможности этой коалиции к этому времени были весьма ограничены. Ее основные цели – «Новая восточная политика» и внутриполитические реформы – уже были реализованы, комплексные программы социальной политики больше не финансировались. По двум наиболее важным вопросам этих лет, перевооружению и экономической политике, точки соприкосновения стали расходиться, поскольку часть СДПГ выступила против курса своего канцлера.

После «двойного решения» НАТО в декабре 1979 года движение за мир в ФРГ очень быстро приобрело большое значение. Огромные демонстрации со многими сотнями тысяч участников обеспечили ей внимание на национальном и, что более важно, на международном уровне. Хотя подобные проявления были и в других странах – в частности, в Италии, Нидерландах и Великобритании, – нигде они не достигали таких масштабов. Как и