от открытых участков тропы относительно наблюдательного пункта и огневой позиции. Поправка не превышала пяти ноль. «Отлично!» – обрадовался капитан и, глубоко вздохнув, произнёс:

– Ну теперь мы готовы.

Артиллеристы замерли в ожидании. Ждать пришлось долго. Туман потихоньку рассеялся, утихший было дождь снова забарабанил по лужам. К утру он незаметно стих. В воздухе посвежело и с гор потянуло прохладой. Люди тщетно пытались согреться, ёжась в насквозь промокшей одежде. Зубы отбивали дробь, невозможно было унять всё возрастающую дрожь. Замёрзшие бойцы сбились в кучу, пытаясь таким образом согреть хотя бы спины. Клонило в сон. Тропинин отвёл взгляд от покинувших свои места солдат. Он видел, что они засыпают, но тревожить их не стал. «Ладно. Чего уж. Пусть поспят пацаны…», – подумал он, усилием воли поднимая ставшие свинцовыми веки. Тропинин повернулся в сторону тропы и замер, периодически вскидывая клонившуюся к груди голову.

Они появились в половине пятого. Сначала вдали, на самом дальнем видимом участке, замелькали освещавшие дорогу фонарики. Теперь он явственно различал контуры двигающейся в их направлении толпы. Капитан растолкал дремавших солдат и скомандовал:

– Все по местам, приготовиться.

Убедившись, что солдаты заняли свои места, капитан сам навёл перекрестье буссоли на бросающийся в глаза изгиб тропы.

– Доложить дирекционный! – подал он команду разведчику, замеряя дальность до выбранного им ориентира.

Услышав доклад, командир обернулся к вышедшему на связь с огневой связисту:

– Батарея стой, цель сто первая, пехота. Осколочно-фугасным, взрыватель осколочный, заряд второй. Дальность сто пятнадцать, дирекционный сорок семь восемьдесят один, уровень тридцать четырнадцать… – зазвучал его голос.

Перечислив все установочные данные цели, Тропинин закончил:

– По готовности доложить!

Связист чётко вторил комбату, стараясь выделять каждую передаваемую в эфир фразу. На огневой приняли команду и на наблюдательном пункте повисла тишина. Бандитский отряд приближался. Уже были слышны отголоски их разговора и бряцанье металла. С минуты на минуту они должны были выйти на выбранный для открытия огня изгиб тропы.

– Да что они чешутся там! – обернулся к связисту командир. – Запроси о готовности.

Но не успел связист выйти на связь, как в эфире прозвучал долгожданный доклад. Тропинин поднёс к глазам дальномер и замер в ожидании.

– Товарищ капитан! – отвлёк его голос разведчика – Смотрите, там ещё огоньки!

В самом деле, на самом дальнем участке снова замелькали светящиеся точки. Вслед за первой двигалась вторая банда. «Эх, сейчас бы разделить огонь повзводно и накрыть две группы разом! Да не справится старший сержант на огневой! – с сожалением подумал Тропинин – Дай бог по одной цели стрельбу успешно провести…» Он подал разведчику команду доложить дирекционный угол на дальнюю цель и снова сосредоточил внимание на выбранном изгибе. Дождавшись, когда середина шевелящейся колонны бандитов поравняется с выбранным ориентиром, офицер повернулся к связисту:

– Третьему – один снаряд огонь!

Затем, выслушав доклад разведчика по второй цели, махнул ему в сторону первой банды:

– Засекай пристрелочный у изгиба тропы.

Оба сосредоточили взгляды поверх направленных на цель приборов. Разрыв не заставил себя ждать. Вспышка блеснула за целью и правее. Замерив дальность, капитан отметил про себя: «Где-то право один двадцать, не больше». Приняв уточнённый доклад разведчика, он произвёл короткие расчёты. В уме завертелись, складываясь, умножаясь и вычитаясь, цифры. «Разницу в дальности на коэффициент удаления, так… есть. Теперь доворот по направлению». Произведя очередное вычисление, он умножил результат на рассчитанный заранее шаг угломера… Каждое математическое действие занимало доли секунды и на подсчёт окончательной команды потребовалось не более минуты.

– Прицел меньше два! – пошла вскоре очередная корректура – Левее ноль-ноль три, батарее два снаряда беглым, огонь!

Радист закончил и через полторы-две минуты над головами послышался шелест падающих на врага мин.

До сих пор бандиты приняли одиночный, грохнувший поблизости разрыв, как обычный плановый обстрел местности. Ну ещё раз бабахнут одной миной наугад где-нибудь в стороне и успокоятся! Все уже привыкли к еженощной беспорядочной пальбе военных. Два – три разорвавшихся в какой-нибудь стороне леса снаряда или мины особого беспокойства не причиняли и свободе передвижения не препятствовали, поэтому свыше полусотни вооружённых до зубов боевиков лишь приостановились, гадая – будут ли русские стрелять ещё.

Залп шести батарейных миномётов пришёлся как раз по цели. Стена огня поднялась на всём протяжении занятой бандитами тропы. До артиллеристов донёсся вой и визг раненных чеченцев, толпа огласилась испуганными криками. Но это было ещё не всё. Снова зашелестели и вразнобой разорвались ещё шесть выпущенных беглым огнём мин. Количество недобитых орущих бандитов резко уменьшилось. Немногие оставшиеся в живых стали приходить в себя. Замелькали вспышки автоматных и пулемётных очередей, обнаруживая редкие очаги беспорядочной стрельбы. По разные стороны тропы разорвались несколько выпущенных наугад гранатомётных выстрелов.

Оставлять «на развод» капитан никого не собирался.

– Первому, третьему, пятому прицел – больше один, второму, четвёртому, шестому – меньше один. Батарее четыре мины беглым – огонь! – подал он очередную команду радисту.

Результаты предстоящей серии огня его особо уже не занимали. Уверенный в успешном поражении подлетающими минами первой цели, офицер сосредоточил своё внимание на второй. «Ну что же вы там, голубчики…» – думал он, обшаривая дальномером засечённое перед открытием огня место передвижения второй банды. Никакого шевеления там уже заметно не было. «Залегли или, скорее всего, успели пройти вперёд метров на пятьдесят – продолжал размышлять он – Притаились крысы, за деревьями хоронятся должно быть…»

Наконец, выпущенный батареей залп очередной группы мин достиг подступающих к тропе деревьев. «Хорошо ложатся, родимые!» – удовлетворённо отметил Тропинин, наблюдая равномерно накрывающие плюющую огнём площадь леса разрывы. С неба, над ожившим звуками выстрелов лесным полотном, одна за другой зависали осветительные мины.

«Высоковато навешивают, пониже надо бы!» – решил капитан и дал команду на уменьшение выставленных на трубке делений. Добившись необходимой высоты возгорания «осветиловок», он возвратился к огневому поражению осколочно-фугасными минами. Выпускаемый беглым огнём смертоносный металл ещё продолжал падать на головы врагов, а артиллерист уже вёл расчёты для поражения второй, притаившейся цели.

– Очередь! – доложили с огневой об окончании стрельбы, и тут же зазвучала дублируемая радистом команда:

– Батарея стой. Цель сто вторая, пехота…

Назначив один пристрелочный, он поднял на уровень глаз дальномер. Вспышка обозначилась несколько ближе, но в стороне от ожидаемого им места падения мины. Сразу же стали заметны всполохи очередей, выпускаемых не выдержавшей нервного напряжения второй бандой.

– Отлично как, ну просто молодцы! – глядя на них, вслух порадовался капитан.

Рассчитывая вводимые корректуры, он некоторое время молчал. Через полминуты зазвучала очередная команда:

– Прицел больше один, правее ноль-ноль семь, веер сосредоточенный, батарее два снаряда залпом —огонь! Разведчик, засечь центр группы разрывов!

Стрельба по вновь обнаруживающим себя, разбросанным по подступающему к тропе лесу целям, продолжалась ещё около получаса. Только когда затихли поредевшие вспышки беспорядочно выпускаемых бандитами очередей, Тропинин прекратил огонь.

– Ну что, парни, сворачиваемся! – распорядился он, укладывая дальномер в футляр.

Капитан выждал, когда все будут готовы к выдвижению,