сторон поднялся треск автоматных очередей. Оставшиеся в живых, вперемешку с мёртвыми посыпались с брони на землю.

– Всем броском во двор! – подал команду Рязанцев, махнув рукой в сторону подступающего с левой стороны от грунтовки домовладения.

Сам он в два прыжка достиг правого переднего колеса и залёг, ведя стрельбу длинными очередями по домам вдоль улицы, стараясь подавить пулемётную точку. С той стороны плотность огня заметно поредела, но выбраться из-за укрытия было невозможно. Дело было даже не в бившем из переулка крупнокалиберном пулемёте. Если бы Рязанцев имел возможность взглянуть на закрытые высокими заборами дворы домов, то увидел бы сбегающихся со всех сторон, до зубов вооружённых бандитов. Их огонь с каждой минутой усиливался. Не били только слева, от подступающего к самой дороге дома. Уцелевшие от губительного огня солдаты успели занять его и теперь пытались отстреливаться под ураганным огнём. Рядом, в соседнем домовладении, держал оборону с двумя миномётчиками Тропинин. Из-за густо чадящих ГАЗиков увидеть, что делается через дорогу, было невозможно, и капитан, не забывая изредка выпускать по паре очередей в ту сторону, сосредоточил огонь всех трёх стволов по обходящим их с тыла боевикам.

Рязанцев продолжал лежать в грязи под слабой защитой бэтээровских колёс. Дважды цокнули о диск выпущенные бандитами пули, грозила превратиться в ошмётки резина. Высовываться из-за колёс становилось всё опаснее. Лейтенант удивлялся, что ещё жив, хотя и не мог предположить – надолго ли. Над головой короткими очередями грохотал башенный пулемёт: наводчик и радист так и не покинули свои места. Пули частой барабанной дробью рассыпались по броне, не причиняя вреда ведущим наблюдение через тримплексы солдатам. Но и лейтенант и рядовые осознавали, что это не надолго. До первого гранатомётного залпа. «Вот и всё. – подумал Иван – Через минуту – другую жахнут, и от бэтээра только рваный корпус останется». Из кармана разгрузки по включенной переносной рации было слышно, как радист непрерывно запрашивает базу. Но тщетно его голос замолкал в надежде услышать позывные роты. Молчание было ему в ответ.

– Что, обложались, суки? – только и услышали запрашивающие хриплый голос с заметным акцентом – Сейчас мы вам всем, свиньи, глотки резать будем.

– Не торопись, гнида … – раздался в эфире голос Тропинина.

– «Иртыш», ты жив! – обрадовано воскликнул Иван.

– И тут же, снова нажав на тангенту, спросил:

– «Иртыш», я – «Дон». С «Камой» связь есть?

– Нет. – услышал он в ответ – Уж если стационарная не берёт отсюда, то с переносных…

– Ты не волнуйся, «Дон», – прервал капитана насмешливый звонкий голос – мы о твоей смерти и так через час сообщим.

Не тратя слов на перепалку, Рязанцев запросил на связь радиста:

– Базу больше не запрашивай. «Долби» в эфире, что мы попали в засаду в селе. Возможно, связь односторонняя есть и они нас слышат!

Подавшись в сторону, он выпустил длинную очередь в маячивших в оконном проёме чеченцев. «Только бы сразу, чтобы живым им не достаться!» – пронеслась мысль. Не торопясь укрыться, Рязанцев перевёл мушку на открытую дверь кирпичного забора. Краем глаза он успел заметить шевеление чуть ниже и левее выбранной им цели. Вглядевшись, он различил лежавших ничком двух мальчиков, что перед началом стрельбы бежали по переулку прочь. Старший, завалившись всем телом на младшего, пытался удержать его от попытки подняться. Задержав взгляд на них, лейтенант снова поднёс ко рту рацию.

Он отдал команду пулемётчику на прекращение стрельбы и встал, размахивая над головой размотанным бинтом. У самых ног и по броне справа ударили очереди, но через несколько секунд стрельба полностью стихла. Продолжая держать в поднятой руке узкую полоску материи, лейтенант закинул через плечо ремень автомата и двинулся к притихшим у забора детям.

Глава 23

Бандиты видели, что русских совсем немного. Прекрасно осознавая положение осаждённых ими солдат, они восприняли появление размахивающего белой тряпкой военного как парламентёра, желающего обсудить условия сдачи. И хотя подобного никто из них до сих пор не видел, огонь всё же был прекращён. Рабы на этой земле были востребованы всегда, а практически неповреждённый БТР не помешал бы и вовсе.

– Смотри, Гаджи! – толкнул азербайджанский наёмник локтем присевшего рядом у окна земляка. – Похоже, сдаваться идёт!

– А что ему делать остаётся… – буркнул в ответ тот. – Меня сейчас другое занимает. Бабу я подстрелил, когда по машинам очередь дал. Она как раз рядом в дверях стояла. Как думаешь, заметили нохчи?

– Что ты зря расстраиваешься! – успокоил друга Гасан, – в этой суматохе разве уследишь? Да и кто узнавать будет, всё равно на русских спишут… Смотри-ка, там дети, оказывается! – вдруг воскликнул он, глядя на подошедшего к неподвижно лежащим мальчикам военного.

Парень поднял их с земли и взял на руки младшего. Затем, вложив в руку старшего белеющую тряпку, он ухватил его за другую.

– Русские умнеть начали, – усмехнулся Гаджи, – за несколько лет наконец заложников брать научились!

Но вооружённый автоматом парень почему-то и не думал наставлять на детей оружие. Более того, он повёл их не к замершему на дороге бэтээру, а совсем в противоположную сторону. Сторону, занятую кишевшими во дворах бандитами. Последние, при его приближении толпой высыпали в узкий переулок. Часть из них замерла, с издёвкой наставив в сторону русского стволы автоматов и снайперских винтовок, часть забросила оружие за спину и с хмурыми лицами медленно стала надвигаться на идущего с детьми военного.

Заметив, что его обступают, Рязанцев высвободил свою руку от сжимавшей её детской ладошки и передвинул автомат ближе к бедру. Заметив его движение, чеченцы остановились. Иван, не сбавляя шаг, продолжал идти вперёд по оставленному толпой узкому коридору. Между ним и обступавшими его слева и справа боевиками оставалось не более восьми – десяти шагов и задержавшаяся на ствольной коробке рука в любой миг готова была скользнуть вниз к спусковому крючку. Загомонившие было чеченцы вдруг разом стихли. Воцарившаяся тишина только взвинтила и без того напряжённые нервы. Иван старался смотреть вперёд, краем глаза улавливая каждое движение ближайших к нему бандитов. Пройдя ещё метров двадцать, он остановился и перевёл ладонь с автомата на плечо шагавшего рядом мальчика.

– Ну а теперь куда?

По русски мальчик не говорил вовсе, но вопрос видимо понял. Затараторив что-то по-своему, он махнул рукой вдоль переулка.

– Ну что же, веди дальше – вздохнул лейтенант, перехватив удобнее обхватившего его шею младшего мальчика.

Они пошли дальше мимо угрюмо молчавших вооружённых людей. Толпа заметно поредела и свободный проход расширился. В спину пока не стреляли.

О том, что навстречу бежит мать спасённых им детей, Иван догадался сразу. Увидев женщину, мальчики оживились: радостно закричал шедший рядом старший и заплакал притихший на руках маленький. Вслед за женщиной едва поспевал мужчина лет сорока. Ещё издали он распознал русского и теперь, убавив шаг, лихорадочно размышлял о том, что нужно военному от его детей и как действовать в этой ситуации. Но мать времени на раздумья не тратила. Схватив протянутого ей Иваном ребёнка и старшего сына, она тут же побежала с ними обратно, изредка испуганно оглядываясь назад. Впрочем, на большее Иван и не рассчитывал. Достав из кармана измятую пачку, он потянулся было за сигаретой, но курить раздумал. Перед ним через полсотни шагов виднелась улица, по которой был шанс выбраться отсюда живым. За спиной досчитывала свои