— Никто не узнает от меня, — ответил онстепенно. — Порукой тому моя совесть... и твои драконовские законы.

— Драконовские? Хорошее слово.

— Гм, это не просто слово... Ну, ладно, что ты хочешьот бедного старика?

Фарамунд сказал прямо:

— Говорят, ты колдун! Не отпирайся. Мне без разницы,вредишь ты этим людям или помогаешь. Меня заботит сейчас другое... Уже дваждыпоявлялись странные люди. Первый раз мне просто удалось ускользнуть. Во второйраз я сам напал на них с мечом... Взгляни на их тела! Ты что-нибудь понимаешь?

Друид обошел вокруг убитых, присел на корточки. Лицо старогоколдуна стало серьезным. Фарамунд видел, как кончики пальцев началиподрагивать, когда он поднес их сперва к лицу молодого, потом старшего.

— Когда это было? — спросил он.

— В полночь, — ответил Фарамунд.

— И до сих пор в обоих все еще чувствуется мощь, —сказал колдун едва слышно. Он остался на корточках, глаза не отрывались отзастывших в изумлении лиц убитых. — А сколько же ее было тогда... Тебеповезло, правитель. Тебе просто сказочно повезло.

— Я знаю, — признал Фарамунд.

— Тебя могли убить очень легко.

— Но не убили.

— Они просто не ожидали, что ты...

Он замялся, подбирая слово. Фарамунд сказал угрюмо:

— Договаривай. Повезло, что проснулся? На самом деле, яодин не поддался их чарам. Все спали! Даже мои самые верные стражи бесстыднозаснули, как пьяные мужики в постелях чужих жен. Эти двое... а в казарме ещеодин, шли очень уверенно. Они вообще не доставали мечи, они как мешкипереворачивали спящих, не тревожась, что те проснутся и поднимут крик!

— Вот как? Но я думал...

— Одного я зарубил в казарме, — прервалФарамунд, — другого принес сюда. Даже стражи не знают. Я не хочу, чтобызнали... Понял?

— Нет, — признался друид.

— Я тоже многое не понимаю, — призналсяФарамунд. — Но пусть все думают, что убийцы сами допустили какую-тоошибку. Если станет известно, что на меня колдовство не подействовало, то вследующий раз могут сделать так, что... подействует. Я готов погибнуть вкровавом бою с мечом в руке, но не хочу, чтобы мне перерезали горло как барану!

Друид внимательно оглядел рекса, подержал за кисть,прислушиваясь к толчкам крови.

— Но ты был готов?

— Я боялся, — признался Фарамунд. — Меня дажесейчас колотит... ты видишь, как дрожат руки, Я страшился, что успеют напуститьдругое колдовство. Посильнее! Потому я нанес удар в спину, хотя этот удар будусо стыдом вспоминать всю жизнь.

Друид отмахнулся с небрежностью:

— Правила чести выполнимы только на поле брани. Ктокрадется тайком с ножом в руке, тот заслуживает удара в спину. Как будто бы онне ударил тебя сзади!.. Тут другое непонятно... Почему они пришли убить тебя.Раз уж ты не наказываешь за правду, то скажу честно...

— Клянусь, — сказал Фарамунд торопливо. — Ещераз клянусь!

— Прости, но, если правду, то таких властителей, какты... на этих землях хоть пруд пруди. Захватываются римские гарнизоны, строятсяновые крепости... Ты, может быть, чуть удачливее других, потому что пару летназад о тебе не знали, а сейчас ты... Но все же таких могучих колдунов посылатьубить именно тебя... гм... Они ведь с такой мощью могли пробраться и к самомуримскому императору! Наверное, смогли бы. Но почему к тебе?

Фарамунд со злостью обрушил кулак на столешницу. Кубкиподпрыгнули.

— Если бы я это знал!

Колдун спросил осторожно:

— Я слышал, что ты вроде бы... не помнишь, откудапришел?

В комнате запахло грозой. Фарамунд ощутил странноенапряжение, колдун смотрит внимательно, вопрос задал простой, но Фарамундощутил, как внезапно колыхнулось пламя свечей, на миг пригнулись оранжевыеязычки в плошках светильников.

— Ха-ха, — ответил он принужденно. — А чтонадо было говорить?

Колдун спросил недоверчиво:

— Было не так, верно?

Фарамунд ответил как можно небрежнее:

— А что, надо было вот так сразу признаться, что меняищут за грабеж в доме самого конунга? За кражу золотого ожерелья у его жены?Или на ходу что-то придумывать, когда я почти подыхал?..

Колдун кивнул:

— Да, я тоже не поверил. Но теперь ты можешь сказать?

Фарамунд засмеялся:

— Конечно! Могу, как не мочь. Но не скажу. Хотя, еслиправду, не так уж и много я натворил. У других на руках крови и преступленийбольше...

Он говорил беспечно и весело, и колдун, похоже, поверил, чтоон просто один из тех многочисленных головорезов, что вывели из себя дажеконунга. От гнева властителя, понятно, надо уходить в дальние страны, жить ужепод другим именем.

Но все-таки он чувствовал, что друид все равно вернется кявным несоответствиям в его рассказе. Ведь, в самом деле, проще сменить имя, ане сочинять, что от удара по голове ничего не помнит!

Утром они выступили дальше на юг. Войско двигалось соскоростью тяжело груженого обоза. Фарамунд ехал во главе передового отряда.Дорога шла по середине зеленой долины, изумрудной, чистой, ясной, воинывосторженно ахали, вот где корма коням, только Фарамунд покачивался в седлесуровый, погруженный в думы.

Вехульд, переглянувшись с Унгардликом, выслал вперед ещеодну группу. Конунг в таком состоянии, что не сумеет вовремя собраться, есливдруг нападут враги.

А Фарамунд мучительно ломал голову: почему? Почему именноего пытались убить уже дважды таким странным образом? Друид прав, против негопоставили таких колдунов, которые смогли бы пройти к могучим владыкам Рима...Или не смогли бы? У того, может быть, свои колдуны на службе. Которые бдят иохраняют от других колдунов.

К исходу второй недели телеги ломались настолько часто, чтопришлось разбить уже не временный лагерь на сутки, а добротный, с шатрами.Вблизи отыскалось неразграбленное селение, для конунга выбрали самый просторныйдом, велели двум молодым женщинами нагреть воды в большом чане и приготовитьпостель для важного гостя.

Фарамунд все еще раздумывая над странностями покушения, дажене заметил, как его помыли, вытерли. Женщинам велел убираться, сам рухнул наложе, глаза в потолок, но едва скрипнула дверь, подхватился как ужаленный, мечдо половины выдернул из ножен.

— Кто?

Через порог ступил, сутулясь, грузный человек. Когдараспрямился, Фарамунд с трудом узнал Тревора. Старый воин постарел, осунулся,глаза ввалились, а седые волосы поредели, торчали жидкими кустиками.

— Случилось что? — ахнул Фарамунд. — Вот ужне ожидал тебя здесь увидеть!.. Или восхотелось самому искупать меч в римскойкрови?