Он поднял с пола свою шляпу, поклонился, и она увидела, какв полумраке, под темной полоской усов, блеснули в улыбке его зубы. Он явно небыл пристыжен, все это только забавляло его, и ее слова пробуждали в нем лишьлюбопытство.

Боже, как он мерзок! Она резко повернулась и направилась вдом. Ей хотелось с треском захлопнуть за собой дверь, но дверь держалась накрюке, крюк заело в петле, и она, задыхаясь, старалась приподнять его.

— Разрешите вам помочь? — спросил Ретт.

Чувствуя, что, пробудь она здесь еще секунду, ее хватитудар, Скарлетт бросилась вверх по лестнице и уже на площадке услышала, как Реттаккуратно притворил за ней дверь.

Когда жаркий август с бесконечным грохотом канонады подходилк концу, шум боя внезапно стих. Тишина, в которую погрузился город, казаласьпугающей. При встречах на улице люди неуверенно, с беспокойством смотрели другна друга, не зная, что их ждет. Тишина после дней, наполненных визгом снарядов,не принесла облегчения натянутым нервам — напряжение словно бы даже усилилось.Никто не знал, почему умолкли батареи неприятеля; никто ничего не знал и осудьбе войск — известно было только, что много солдат поднято из окопов,опоясывающих город, и переброшено к югу для обороны железной дороги. Никто незнал, где шли теперь бои, если они вообще шли, и на чьей стороне перевес ввойне, если она еще идет.

Новости передавались теперь из уст в уста. Не стало бумаги,не стало типографской краски, не стало рабочих. Газеты с начала осады невыходили, и самые дикие слухи возникали невесть откуда и расползались погороду. В наступившей внезапно тишине толпы людей начали осаждать главный штабгенерала Худа, требуя информации; толпы собирались у телеграфа и на вокзале внадежде хоть что-нибудь узнать, получить хоть какую-то добрую весть — ведькаждому хотелось верить: умолкнувшие пушки Шермана говорит о том, что янкибегут, войска конфедератов гонят их назад к Далтону. Но вестей не было. Молчалителеграфные провода, не шли поезда по единственной оставшейся в рукахконфедератов дороге на юг, почтовая связь была прервана.

Август с его пыльной безветренной жарой, казалось, задалсяцелью задушить внезапно примолкший город, обрушив весь свой изнуряющий зной наусталых, истерзанных людей. Из Тары не было писем, и Скарлетт сходила с ума,хоть и старалась не подавать виду, — казалось, целая вечность прошла с техпор, как началась осада; казалось всю свою жизнь Скарлетт жила под неумолчныйгрохот пушек, пока внезапно не пала на город эта зловещая тишина. А ведь всеготридцать дней минуло с начала осады. Всего тридцать дней! Тридцать дней вгороде, окруженном красными зияющими рвами окопов, не смолкала канонада,тридцать дней вереницы санитарных фур и запряженных волами повозок тянулись кгоспиталям, окропляя пыльные мостовые кровью, а похоронные взводы, еле держасьна ногах от усталости, волокли на кладбище еще не успевшие остыть трупы исваливали их, словно поленья, в наспех вырытые неглубокие канавы, тянувшиесябесконечными рядами одна за другой.

И всего четыре месяца, как янки двинулись на юг от Далтона!Всего четыре месяца! Скарлетт вспоминала этот далекий день, и ей казалось, чтоэто было где-то в другой жизни. Нет, не может быть, чтобы всего четыре месяца!С тех пор прошла целая жизнь.

Четыре месяца назад! Да ведь четыре месяца назад Далтон,Резака, гора Кеннесоу были лишь географическими названиями или станциямижелезных дорог. А потом они стали местами боев, отчаянных, безрезультатныхбоев, отмечавших путь отступления войск генерала Джонстона к Атланте. А теперьи долина Персикового ручья, и Декейтер, и Эзра-Черч, и долина ручья Ютой уже незвучали как названия живописных сельских местностей. Никогда уже не воскреснутони в памяти как тихие селения, полные радушных, дружелюбных людей, или зеленыеберега неспешно журчащих ручьев, куда отправлялась она на пикники в компаниикрасивых офицеров. Теперь эти названия говорили лишь о битвах: нежная зеленаятрава, на которой она сиживала прежде, исполосована колесами орудий, истоптанасапогами, когда штык встречался там со штыком, примята к земле трупами тех, ктокорчился на этой траве в предсмертных муках… И ленивые воды ручьев приобрелитакой багрово-красный оттенок, какого не могла придать им красная глинаДжорджии. Говорили, что Персиковый ручей стал совсем алым после того, как янкипереправились на другой берег. Персиковый ручей, Декейтер, Эзра-Черч, ручейЮтой. Никогда уже эти названия не будут означать просто какое-то место наземле. Теперь это места могил, где друзья покоятся в земле, это кустарниковыепоросли и лесные чащи, где гниют тела непогребенных, это четыре предместьяАтланты, откуда Шерман пытался пробиться к городу, а солдаты Худа упрямоотбрасывали его на исходные позиции.

Наконец, в измученный неизвестностью город проникла весть —тревожная весть, особенно для Скарлетт. Генерал Шерман снова ведет наступление,снова старается перерезать железную дорогу у Джонсборо. Теперь янкисосредоточились с этой стороны Атланты и вместо отдельных кавалерийских налетовготовят большой массированный удар. Войска конфедератов, покинув линию обороны,в свою очередь, готовятся всей своей мощью обрушиться па противника. Этим иобъяснялось наступившее затишье.

«Почему именно у Джонсборо? — думала Скарлетт, и сердцеее сжималось при мысли о том, как близко это от Тары. — Почему они всевремя стремятся туда? Не могут они разве перерезать железную дорогу где-нибудьв другом месте?» Уже неделю из Тары не было вестей, а последняя коротенькаязаписочка от Джералда только усилила ее тревогу. Кэррин стало хуже, она очень,очень тяжело больна. А теперь бог весть еще когда доставят новую почту, богвесть когда сможет она узнать, жива ли Кэррин. Ах, почему, почему не уехала онадомой, как только началась осада, махнув рукой на Мелани!

Под Джонсборо идут бои — это было все, что стало известно,но как разворачиваются события на поле боя, не мог сказать никто, и самые дикиеслухи терзали город. Наконец из Джонсборо прискакал вестовой с утешительным известием:янки отброшены от железной дороги. Однако им удалось ворваться в Джонсборо —они сожгли вокзал, перерезали телеграфные провода и при отступлении взорвалижелезнодорожные пути на протяжении трех миль. Инженерные войска работают какодержимые, восстанавливая железнодорожную колею, но на это потребуется время,так как янки выдрали из земли шпалы, сложили из них костер, навалили поверхвыдранные рельсы, раскалили их докрасна, а потом обвили ими телеграфные столбы,превратив их в подобие гигантских штопоров. А где сейчас достанешь новыерельсы, где сейчас достанешь какой-нибудь металл!

Нет, янки не дошли до Тары. Тот же самый вестовой, которыйпривез депеши генералу Худу, заверил в этом Скарлетт. На другой день послесражения, как раз перед отъездом в Атланту, он встретил в Джонсборо Джералда, итот попросил передать ей письмо.

Но что понадобилось папе в Джонсборо? Молодой офицер,отвечая на ее вопрос, отвел в сторону глаза. Джералд пытался найти в военныхчастях врача, который мог бы поехать с ним в Тару.