– Да? А что ж, по-твоему, Уинстон хотел сделать со мнойсвоим богомерзким копьем? – поинтересовался Эдди, с отвращением осознавая, чтоэта женщина все-таки заставила его почувствовать вину за содеянное. –Подровнять мне баки?

– И Фрэнка убили, и Любострастника, – упрямо продолжалаженщина, – а сами-то вы кто? Коли не Седые, от коих добра не жди, так, сталобыть, того хуже, богомерзкие иноземцы. На кого теперь остались севергородскиеЗрелые? На Топси – на Топси-моряка… а где тот Топси? Видите вы его тут? Шиш!Взял свою лодчонку и удрал вниз по реке! Да, удрал, удрал, будь он проклят; нидна ему ни покрышки, такое мое слово!

Сюзанна перестала слушать; в голове у нее, завораживая,снова и снова звучали колдовской жути слова, сказанные женщиной чуть раньше:"из шапки его камень и вынься… ну и пустили мы Торопыгу плясать". Ейвспомнился читанный еще в колледже рассказ Ширли Джексон "Лотерея", иона поняла: для этих людей, выродившихся потомков исконных Зрелых, выдуманныйДжексон кошмар – повседневность. Не диво, что они не способны ни на какиесильные чувства, коль скоро знают – им тянуть страшный жребий не раз в год, какв рассказе, а два-три раза на дню.

– Зачем? – охрипшим от ужаса голосом спросила Сюзанна уокровавленной. – Зачем вы это делаете?

Женщина посмотрела на Сюзанну как на законченную кретинку.

– Зачем? Да чтоб призраки, что обитают в машинах, незавладели телами погибших, ни Зрелых, ни Седых, и не послали их сквозь дыры вмостовых пожрать нас. Всякий дурак это знает.

– Призраков не бывает, – сказала Сюзанна, и собственныеслова показались ей бессмыслицей, вздором. Конечно же, призраки были. Здесь, вэтом мире, призраки были повсюду. Тем не менее она не отступалась: – То, что выназываете Божьими барабанами, просто пленка, вставленная в специальный аппарат.И больше ничего. Честное слово. – Во внезапном приливе вдохновения онаприбавила: – А может, это делают Седые, нарочно, – вам никогда не приходила вголову такая мысль? Они ведь живут в другой части города, да? К тому же подней.И всегда хотели выкурить вас отсюда. Так, может, они просто напали напо-настоящему действенный способ заставить вас сделать их работу за них?

Рядом с перемазанной кровью женщиной стоял пожилой господинв поношенных коротких штанах защитного цвета и неком подобии допотопногокотелка. Теперь этот господин выступил вперед и с напускной учтивостью, котораяпридавала его тщательно скрываемому презрению остроту отточенного как бритвакинжала, обратился к Сюзанне:

– Вы глубоко заблуждаетесь, госпожа Стрелок. Под Ладомпомещается великое множество машин, и в каждой обитают призраки – демоническиедухи, питающие к смертным лишь неприязнь. Сии сатанинские тени весьмагораздывоскрешать мертвецов… а мертвецам в Ладе несть числа.

– Слушай, Дживз, – вмешался Эдди, – ты сам-то хоть раз виделэтих зомби? Кто-нибудьиз вас их видел?

Дживз скривился и промолчал – но мина, которую он состроил,была более чем красноречива. Чего же и ожидать, вопрошал презрительный изгибгуб, от чужестранцев, коим разуменье заменяют пистоли?

Эдди счел за лучшее закрыть тему живых мертвецов и в корнеизменить направление беседы. Все равно, в миссионеры он отродясь не годился. Онкачнул "Ругером" в сторону перепачканной кровью женщины.

– Ты и вон тот твой дружок, что косит подангличанина-дворецкого в выходной, отведете нас на вокзал. После этого мысможем распрощаться, чему, скажу честно, я буду страшно рад.

– На вокзал? – переспросил нелепо одетый субъект, похожий наДживза-дворецкого. – Что такое вокзал?

– Отведите нас к колыбели, – сказала Сюзанна. – К Блейну.

Дживза наконец проняло; утомленно-снисходительное презрение,какое он до этой минуты выказывал чужакам, сменилось выражением ужаса ипотрясения.

– Туда нельзя! – вскричал он. – Колыбель – место запретное,а Блейн – опаснейший из призраков Лада!

"Запретное? – подумал Эдди. – Классно. Если это правда,по крайней мере, не придется больше переживать за вас, козлы". Кроме того,приятно было слышать, что какой-то Блейн еще существует… или, во всяком случае,что эти люди так думают.

Прочие пялились на Эдди и Сюзанну с выражением тупогоизумления, словно непрошеные гости, возмутители спокойствия, предложили кучкеновообращенных христиан отыскать ковчег Завета и устроить там платный туалет.

Эдди поднял "Ругер", и на мушке оказался центр лбаДживза.

– Мы идем,– объявил он. – А ты, если не хочешь сию жеминуту, не сходя с этого места, присоединиться к своим прабабкам-прадедкам, нессы, бросай ныть и веди, куда сказано.

Дживз с окровавленной неуверенно переглянулись, но когдамужчина в котелке снова посмотрел на Эдди и Сюзанну, на лице его была написананепоколебимая решимость.

– Стреляйте, коли угодно, – сказал он. – Уж лучше принятьсмерть здесь, чем там.

– Знаете, кто вы, ребята? Кучка вонючих психопатов сразмягчением мозгов! – вспылила Сюзанна. – Умирать никомуне придется. Проводитенас, куда нам надо, и все, Господи ты Боже мой!

Женщина мрачно сказала:

– Да ведь зайти в Блейнову колыбель и значит с жизньюпроститься, сударыня, истинно говорю. Ибо Блейн почивает, и кто потревожит егопокой, дорого за то заплатит.

– Да ладно, красивая, – фыркнул Эдди. – Втянула голову вжопу, так уж кофе не понюхаешь.

– Не пойму, о чем это вы толкуете, – отвечала та состранным, повергающим в недоумение достоинством.

– Поясняю: вы либо ведете нас в колыбель, рискуя навлечь насебя Гнев Блейна, либо не трогаетесь с места и на собственной шкуре узнаете,что такое Гнев Эдди. Не обязательно стрелять точно в голову, чтоб вы знали.Можно отстреливать от человека по кусочку. Мне на такое черное дело злости какраз хватит, нутром чую: гостей ваш город встречает хуже некуда. Музыка дерьмо, народецсплошь вредный, а первый же встречный шарахнул в нас гранатой и уволок с собойнашего друга. Ну так как?

– Да на что вам непременно сдался Блейн? – спросил кто-то. –Он уж много лет не покидает колыбели. Говорить на разные голоса и смеяться и топерестал.

"Говорить на разные голоса и смеяться?" – повторилпро себя Эдди. Он посмотрел на Сюзанну. Та пожала плечами.

– Последним к Блейну подступался Ардис, – сказалаокровавленная.

Дживз мрачно кивнул.

– Ардис во хмелю всегда делался дурак дураком. Блейн задалему вопрос, я сам слыхал, да ничего не понял, посчитал бессмыслицею, –помнится, что-то о матери воронов, – а когда Ардис не сумел ответить, что былоспрошено, Блейн убил его голубым огнем.