Этого Сюзанна не знала. Зато она поняла другое: она давнопереняла цинический взгляд отца на Бога и те беседы, которые тот ведет (или неведет) с сыновьями Адама и дочерьми Евы. Жители Лада попросту искали причинубезжалостно истреблять друг друга, и барабаны стали не худшим оправданием длябойни.

Тут ей вспомнился найденный ими дикий улей – бесформенное,уродливое гнездо белых пчел, чьим медом они бы неминуемо отравились, если быоказались настолько глупы, чтобы вкусить от него. Здесь, на этом берегу Сенда,расположился еще один умирающий улей с белыми пчелами-мутантами, чей укус неделало менее смертоносным ни их смятение, ни ущербность и обреченность, нирастерянность.

"А скольким еще придется умереть, прежде чем пленкапорвется?"

Внезапно, словно мысли Сюзанны были тому причиной,репродукторы ожили, на город обрушились безжалостные синкопы. Застигнутыйврасплох Эдди испустил изумленный вопль. Сюзанна взвизгнула и обеими рукамизажала уши, успев, однако, расслышать едва различимое звучание другихинструментов: звуковую дорожку или дорожки, лишенные голоса десятилетия томуназад, когда кто-то (вероятно, чисто случайно) сбил балансировку, полностьюсместив равновесие в одну сторону и тем самым похоронив и гитары, и вокал.

Эдди катил инвалидное кресло по улице Черепахи, руслом Луча,стараясь смотреть во все стороны одновременно и не вдыхать запах разложения."Слава Богу, хотя бы ветер дует", – думал он.

Эдди повез кресло быстрее, внимательно обшаривая взглядомзаросшие бурьяном просветы между большими белыми зданиями в поисках грациозногостремительного контура монорельсовой железной дороги в вышине. Ему хотелосьпоскорее выбраться из этой бесконечной аллеи мертвецов. Он поневоле вновьглубоко вдохнул витавший здесь обманчиво-приятный коричный запах, и емупоказалось, что он никогда и ничего еще не хотел так отчаянно.

Из транса Джейка неожиданно и грубо вывел Режь-Глотку: онсхватил мальчика за ворот и дернул к себе, вложив в рывок всю ту силу, с какойжестокий ездок останавливает летящего галопом коня. Одновременно пират выставилногу, и, запнувшись о нее, Джейк полетел спиной на землю. Голова его коснуласьмостовой, и на мгновение свет для мальчика померк. Режь-Глотку, не грешившийгуманизмом, незамедлительно привел его в чувство, ухватив за нижнюю губу ирванув вперед и вверх.

Джейк пронзительно вскрикнул и мигом принял сидячееположение, наугад молотя кулаками по воздуху. Режь-Глотку с легкостью увернулсяот ударов, подцепил Джейка ладонью под мышку и резко поставил на ноги. Джейкстоял, покачиваясь взад-вперед, как пьяный. Он был за гранью протеста, почти загранью рассудка и только одно знал наверняка: все его мышцы словно бырастянуты, а раненая ладонь воет, как зверь, попавший в капкан.

Режь-Глотке, по-видимому, требовалась передышка. В этот разпират переводил дух довольно долго; он стоял согнувшись, уперев ладони вобтянутые зеленым бархатом колени, и прерывисто, сипло дышал. Желтый шарфсъехал набок. Здоровый глаз поблескивал, как фальшивый бриллиант. Из-подизмявшегося кружка белого шелка, прикрывавшего другой глаз, на щеку медленностекала отвратительная желтая творожистая жижа.

– Подыми голову, пострел, и поймешь, отчего я эдак крутоосадил тебя. Наглядись всласть!

Джейк задрал голову, но потрясение, которое переживалмальчик, было столь глубоко, что он ничуть не удивился, увидев покачивающийся ввосьмидесяти футах над ними мраморный фонтан, огромный, как панелевоз. Они сРежь-Глоткой находились почти точно под ним. Фонтан удерживали на весу дваржавых троса, почти целиком скрытые в высоченных шатких штабелях церковныхскамей. Даже сейчас, соображая, мягко говоря, не слишком хорошо, Джейк понял,что эти тросы изношены куда больше, чем уцелевшие на мосту.

– Видал? – ухмыляясь, осведомился Режь-Глотку. Он поднеслевую руку к прикрытому шелком глазу, зачерпнул густую гнойную субстанцию иравнодушно стряхнул ее в сторону. – Нешто не прелесть? О, Тик-Так человекверный, на него можно положиться, будьте покойны. (Где же эта услада козлинойпохоти, барабаны? Уж пора бы им заиграть – коли Медный Лоб забыл про них, явколочу ему палку в зад так глубоко, что негодяй испробует, какова на вкускора!) Теперь гляди вперед, очочко мое распрекрасное.

Джейк поглядел, и Режь-Глотку незамедлительно отвесил емутакого тумака, что мальчик качнулся назад и чуть не упал.

– Не туда,обалдуй! Под ноги!Вон, видишь два темныхбулыжника?

Джейк увидел и равнодушно кивнул.

– Не вздумай наступить на них, постреленок, не то сверзишьсей плод тяжкого, кропотливого труда прямехонько себе на башку, и всякому, комуты опосля того занадобишься, придется собирать тебя промокашкой. Уразумел?

Джейк снова кивнул.

– Вот и славно. – Режь-Глотку в последний раз глубоковздохнул и звонко хлопнул Джейка по плечу. – Тогда вперед, чего ждешь? Хоп!

Джейк перешагнул через первый из потемневших камней иувидел, что в действительности это вовсе не камень, а металлическая пластина,специально закругленная, чтобы походить на булыжник. Чуть впереди, почтивплотную к ней, притаилась вторая, расположенная так хитро, что, если бы ни очем не подозревающий незваный гость случайно миновал первую, он (или она)непременно наступил бы на эту.

"Ну что ж, вперед, – сказал себе мальчик. – Почему бынет? Стрелку никогда не найти тебя в этом лабиринте. Смелее, устрой обвал, этобудет лучше – чище,– чем то, что готовит тебе Режь-Глотку с дружками. Ибыстрее".

Пыльный ботинок Джейка задрожал в воздухе над ловушкой.

Режь-Глотку стукнул мальчика кулаком по спине, но не сильно.

– Раздумываешь, не проехаться ли у костлявой красотки назакорках, а, пострел? – спросил он. Смешливую жестокость в голосе пиратасменило обыкновенное любопытство. Если оно и было подцвечено другим чувством,то не страхом, а веселым удивлением. – Ладно, надумал – валяй. Я-то уж давнопри билете. Только быстрей, разрази тебя гром.

Нога Джейка опустилась на землю за спусковым механизмомловушки. Решение мальчика пожить еще немного не было продиктовано надеждой нато, что Роланд его найдет; просто сам Роланд поступил бы именно так – шел бывперед, пока кто-нибудь не остановил бы его силой, а тогда прошел бы ещенесколько ярдов, если бы смог.

Покончив счеты с жизнью здесь, сейчас, Джейк прихватил бы ссобой Режь-Глотку, но одного Режь-Глотки было мало – с первого взглядастановилось ясно, что тот не лгал, утверждая, будто умирает. Если бы мальчикотправился дальше, ему мог представиться случай отправить на тот свет кое-когоиз дружков Режь-Глотки – может статься, даже того, кого пират называлТик-Таком.

"Раз уж мне предстоит прокатиться, как он выражается,"у костлявой красотки на закорках", – сказал себе Джейк, – большаякомпания мне совсем не помешает".