– Не останавливайся! – резко распорядилась Сюзанна. – У наснет времени на…

Гвалт пробуравил истерический визг, сопровождавшийсяодобрительными воплями и, что было уж вовсе невероятно, аплодисментами тогорода, какими в отелях-казино Атлантик-Сити награждаются определенные номераразвлекательной программы. Визг захлебнулся и перешел в протяжный замирающийклекот, схожий со стрекотом погружающейся в летний транс цикады. Эддипочувствовал, как волосы у него на затылке встают дыбом. Он покосился на трупы,которыми был обвешан ближайший репродукторный столб, и понял: страстныелюбители забав, Зрелые города Лада, устроили очередную публичную экзекуцию.

"Замечательно, – с ехидцей подумал он. – Им бы еще ТониОрландо с "Дон", спеть "Постучи три раза", тогда все здесьумерли бы счастливыми".

Эдди с любопытством поглядывал на угловые каменные хоромы.Близ них сильно пахло зеленью, похоронившей под собой мрамор стен. Травянойзапах был едким до слез, и все равно он пришелся Эдди по душе больше, чемкорично-сладкий дух высохших трупов. Повилика, которой густо обросли лозы,свешивала вниз пучки тощих как крысиные хвостики плетей, превращая ровный стройарочных входов в вереницу зеленых водопадов. Внезапно сквозь один такой водопадстремглав проскочила и заспешила к Эдди и Сюзанне некая фигура. Судя погабаритам, понял Эдди, парнишка, совсем сопляк. Одет мальчуган был причудливо инелепо, в костюм маленького лорда Фаунтлероя – белая рубашка с брыжами,короткие панталоны бумажного бархата, в волосах ленты. На Эдди вдруг накатилони с чем не сообразное неудержимое желание замахать руками над головой и громкопропеть: "Тили-бом, тили-бом, город Лад – большой дурдом!"

– Айда! – на бегу крикнул мальчик тонким писклявым голоском,рассеянно смахивая запутавшиеся в волосах зеленые веточки. – Там сию минутуприкончат Торопыгу! Пришел черед Торопыги отбыть в край барабанов! Айда, не товсю потеху прозеваете, будь она неладна!

Вид мальчика ошеломил Сюзанну не меньше, чем Эдди, но, когдаребенок подбежал ближе, ей бросилось в глаза, что в его манере стряхиватькрошки и прядки зелени, застрявшие в перевитых лентами волосах, есть что-тостранное: он упорно пользовался только одной рукой. Другую руку мальчик пряталза спиной – и когда выныривал из бурьянного водопада, и сейчас.

"Как это, должно быть, неудобно!" – подумалаСюзанна, а потом, словно в голове у нее заработал магнитофон, услышала голосРоланда – слова, сказанные стрелком у оконечности моста: "Я предвиделнечто подобное… кабы мы увидели молодчика раньше, оттуда, куда его бомбе былоне достать… экое злосчастье!"

Она прицелилась в ребенка, который уже спрыгнул с тротуара ибежал прямо на них, и крикнула:

– СТОЙ! НИ С МЕСТА!

– Сьюзи, ты что?– заорал Эдди.

Сюзанна словно не слышала. Строго говоря, никакой Сюзанны Дийнбольше не было; в кресле сидела Детта Уокер собственной персоной, и ее глазаблестели лихорадочным подозрением.

– СТОЙ, СТРЕЛЯТЬ БУДУ!

Судя по тому, какое ничтожное действие возымелопредостережение, Маленький лорд Фаунтлерой, пожалуй, страдал глухотой.

– К шутам! – радостно прокричал он. – Всю комедьпровороните! Нынче Торопыга…

Его правая рука наконец показалась из-за спины. Тут Эддипонял, что перед ними не маленький мальчик, а уродливый карлик, чьи детскиегоды давно миновали. Лицо его в действительности выражало вовсе не ребяческоеликование, как поначалу показалось Эдди, а исступленную ненависть, от которойкровь стыла в жилах. Щеки и лоб карлика покрывали темные мокнущие пятна"шлюхина цвета", как это называл Роланд.

Сюзанна не видела этого лица. Ее внимание было приковано кпоказавшейся из-за спины правой руке уродца и зажатому в ней тускло-зеленомукруглому предмету. Разглядывать дольше она не стала. Грянул выстрел. Карликаотбросило назад. Он приземлился на тротуар, из крохотного рта вырвался тонкийвскрик ярости и боли. Гренада выскочила у него из руки и укатилась в ту арку,откуда он появился.

Детта исчезла как сон. Изумленная Сюзанна в ужасе и смятениипосмотрела на дымящийся револьвер, потом на крошечную фигурку, распростертую натротуаре.

– Господи Иисусе! Я его застрелила! Эдди, я его застрелила!

– Седым… смерть!

Маленький лорд Фаунтлерой хотел прокричать эти слова дерзко,с вызовом, но лишь захлебнулся кровавой пеной, пропитавшей последние белыепятна на его рубахе с брыжами. Из внутреннего двора углового здания, заросшегоплющом, донесся приглушенный взрыв, и пушистые ковры зелени, занавесившие арки,взлетели, как флаги на свежем ветру, выпуская клубы удушливого едкого дыма.Эдди кинулся прикрыть собой Сюзанну, и на его спину, шею и темя обрушился градтвердых бетонных осколков – к счастью, мелких. Слева послышалось неприятновлажное чмоканье. Эдди чуть-чуть приоткрыл глаза и увидел, как головаМаленького лорда Фаунтлероя останавливается в сточной канаве. Глаза карликапо-прежнему были открыты, рот застыл в последнем свирепом оскале.

Теперь вокруг раздавались другие голоса – визжащие, орущие,яростные. Эдди скатился с кресла Сюзанны (оно встало на одно колесо,покачнулось, но в конце концов передумало опрокидываться) и уставился в тусторону, откуда перед тем появился карлик. Показалась оборванная толпа, человекдвадцать мужчин и женщин; одни шли из-за угла, другие, продравшись сквозьколтуны листвы, скрывавшие от глаз сводчатые входы в угловое здание, злымидухами возникали из дыма, напущенного гренадой Маленького лорда Фаунтлероя. Убольшинства головы были повязаны синими шарфами, и все держали в рукахразнообразное (и почему-то казавшееся жалким) оружие, среди прочего – ржавыемечи, тупые ножи и занозистые дубинки. Эдди увидел, что один из оборванцеввызывающе помахивает молотком. "Зрелые, – подумал Эдди. – Мы помешалилинчеванию, и они жутко обозлились".

Едва заметив Сюзанну и Эдди, припавшего на колено перединвалидным креслом, прелестная компания оглушительно загалдела: "ИстребитьСедых! Прикончить обоих! Они порешили Любострастника, да поразят боги слепотойих бесстыжие очи!" В первом ряду воинственно размахивал тесаком мужчина впохожей на килт набедренной повязке. Услышав призыв к кровопролитию, он,исступленно потрясая своим оружием (которое неминуемо обезглавило бы стоявшуюсразу за ним коренастую особу женского пола, если бы та не пригнулась), ринулсяв атаку. Прочие с радостными воплями кинулись следом.

Отчетливый гром револьверного выстрела сотряс пасмурныйветреный день, снес темя облаченному в килт Зрелому. Землистое лицо женщины,едва не обезглавленной его тесаком, окропил алый дождь, и она испуганновскрикнула резким, грубым голосом. Остальные, с дикими глазами, охваченныенеистовством, продолжали наступать – так, словно не видели ни ее, ни убитого.