– Когда обнаружили труп? – спросил Пуаро.

– Мишель!

Проводник подскочил. С его бледного лица не сходилоиспуганное выражение.

– Подробно расскажите этому господину, что произошло, –приказал мсье Бук.

– Лакей этого мистера Рэтчетта постучал сегодня утром к немув дверь, – сбивчиво начал проводник. – Несколько раз. Ответа не было. А тут часназад из ресторана приходит официант узнать, будет ли мсье завтракать.Понимаете, было уже одиннадцать часов. Я открываю дверь к нему своим ключом. Нодверь не открывается. Оказывается, она заперта еще и на цепочку. Никто неоткликается. И оттуда тянет холодом. Окно распахнуто настежь, в него заноситснег. Я подумал, что пассажира хватил удар. Привел начальника поезда. Мыразорвали цепочку и вошли в купе. Он был уже… Ah, c’etait terrible…[18]

И он снова закрыл лицо руками.

– Значит, дверь была заперта изнутри и на ключ, и нацепочку… – Пуаро задумался. – А это не самоубийство?

Грек язвительно усмехнулся.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы самоубийца нанес себе неменьше дюжины ножевых ран? – спросил он.

У Пуаро глаза полезли на лоб.

– Какое чудовищное зверство! – вырвалось у него.

– Это женщина, – впервые подал голос начальник поезда, –верьте моему слову, это женщина. На такое способна только женщина.

Доктор Константин в раздумье наморщил лоб.

– Это могла сделать только очень сильная женщина, – сказалон. – Я не хотел бы прибегать к техническим терминам – они только запутываютдело, но один-два удара, прорезав мышцы, прошли через кость, а для этого, смеювас уверить, нужна большая сила.

– Значит, преступление совершил не профессионал? – спросилПуаро.

– Никак нет, – подтвердил доктор Константин. – Удары, судяпо всему, наносились как попало и наугад. Некоторые из них – легкие порезы, непричинившие особого вреда. Впечатление такое, будто преступник, закрыв глаза, вдикой ярости наносил один удар за другим вслепую.

– C’est une femme,[19] – сказал начальник поезда. – Они всетакие. Злость придает им силы. – И он так многозначительно закивал, что всезаподозрили, будто он делился личным опытом.

– Я мог бы, вероятно, кое-что добавить к тем сведениям,которые вы собрали, – сказал Пуаро. – Мистер Рэтчетт вчера разговаривал сомной. Насколько я понял, он подозревал, что его жизни угрожает опасность.

– Значит, его кокнули – так, кажется, говорят американцы? –спросил мсье Бук. – В таком случае убила не женщина, а гангстер или опять жебандит.

Начальника поезда уязвило, что его версию отвергли.

– Если даже убийца и гангстер, – сказал Пуаро, – долженсказать, что профессионалом его никак не назовешь.

В голосе Пуаро звучало неодобрение специалиста.

– В этом вагоне едет один американец, – сообщил мсье Бук: онпродолжал гнуть свою линию, – рослый мужчина, весьма вульгарный и до ужасабезвкусно одетый. Он жует резинку и, видно, понятия не имеет, как вести себя вприличном обществе. Вы знаете, кого я имею в виду?

Проводник – мсье Бук обращался к нему – кивнул:

– Да, мсье. Но это не мог быть он. Если бы он вошел в купеили вышел из него, я бы обязательно это увидел.

– Как знать… Как знать… Но мы еще вернемся к этому. Главноетеперь решить, что делать дальше. – И он поглядел на Пуаро.

Пуаро, в свою очередь, посмотрел на мсье Бука.

– Ну пожалуйста, друг мой, – сказал мсье Бук, – вы жепонимаете, о чем я буду вас просить. Я знаю, вы всесильны. Возьмитерасследование на себя. Нет, нет, бога ради, не отказывайтесь! Видите ли, длянас – я говорю о Международной компании спальных вагонов – это очень важно.Насколько бы все упростилось, если бы к тому времени, когда наконец появитсяюгославская полиция, у нас было бы готовое решение! В ином случае нам грозятзадержки, проволочки – словом, тысячи всяких неудобств. И кто знает – можетбыть, и серьезные неприятности для невинных людей?… Но если вы разгадаететайну, ничего этого не будет! Мы говорим: «Произошло убийство – вотпреступник!»

– А если мне не удастся разгадать тайну?

– Друг мой, – зажурчал мсье Бук. – Я знаю вашу репутацию,знаю ваши методы. Это дело просто создано для вас. Для того чтобы изучитьпрошлое этих людей, проверить, не лгут ли они, нужно потратить массу времени иэнергии. А сколько раз я слышал от вас: «Для того чтобы разрешить тайну, мненеобходимо лишь усесться поудобнее и хорошенько подумать». Прошу вас, так ипоступите. Опросите пассажиров, осмотрите тело, разберитесь в уликах, и тогда…Словом, я в вас верю! Я убежден, что это не пустое хвастовство с вашей стороны.Так, пожалуйста, усаживайтесь поудобнее, думайте, шевелите, как вы частоговорили, извилинами, и вы узнаете все. – И он с любовью посмотрел на своегодруга.

– Ваша вера трогает меня, – сказал Пуаро взволнованно. – Высказали, что дело это нетрудное. Я и сам прошлой ночью… Не стоит пока об этомупоминать. По правде говоря, меня дело заинтересовало. Всего полчаса назад яподумал, что нам придется изрядно поскучать в этих сугробах. И вдруг откуда нивозьмись готовая загадка!

– Значит, вы принимаете мое предложение? – нетерпеливоспросил мсье Бук.

– C’est entendu.[20] Я берусь за это дело.

– Отлично! Мы все к вашим услугам.

– Для начала мне понадобится план вагона Стамбул – Кале, гдебудет указано, кто из пассажиров занимал какое купе, и еще я хочу взглянуть напаспорта и билеты пассажиров.

– Мишель вам все принесет.

Проводник вышел из вагона.

– Кто еще едет в нашем поезде? – спросил Пуаро.

– В этом вагоне едем только мы с доктором Константином. Вбухарестском – один хромой старик. Проводник его давно знает. Есть и обычныевагоны, но их не стоит брать в расчет, потому что их заперли сразу после ужина.Впереди вагона Стамбул – Кале идет только вагон-ресторан.

– В таком случае, – сказал Пуаро, – нам, видно, придетсяискать убийцу в вагоне Стамбул – Кале. – Он обратился к доктору: – Вы на этонамекали, не так ли?

Грек кивнул:

– В половине первого пополуночи начался снегопад, и поездстал. С тех пор никто не мог его покинуть.