«Пусть попрыгает, дурачок, — думал Конрад Карлович, глядя на важное и потное лицо Чеховского. — Узнает, что значит попасть под гусеницы танка».

— Теперь ясно, зачем сначала дети? — подытожил главный оратор. — Перейдем к практическим вопросам. Господа коммерсанты, как дела с арендой самолета для перевозки медикаментов и вещей, в которых так нуждаются дети Лазании?

Господа коммерсанты — те самые, которым Семаго помог получить торговые точки во Дворце спорта у директора по кличке Жопа — выглядели озадаченными. Они, конечно, хотели получить скважины в далекой Лазании, но платить за аренду самолета им не хотелось.

— Может, рейсовым полетим, чартер стоит воще вилы, — промямлил один из них. Он чувствовал, что сейчас будет, поэтому говорил тихо.

— А детское питание будете прятать в чемоданах с двойным дном? Хорошо, не желаете платить, я вычеркиваю вас из списка на скважины.

— Не… ну так не надо, — завыли жадные бизнесмены. — Мы же бабки не печатаем. Мы можем, но это сам понимаешь… Что нефть пойдет, тоже гарантий никаких.

— Гарантии давала подруга моего детства Ольга Гольдштейн другу моего же детства Севе Черепахину. Ольга говорила Севе, что импортные таблетки гарантируют от любых неожиданностей, тем не менее через два месяца Ольга забеременела, а еще через девять месяцев родила маленького Веню. Итак, вы не хотите платить, значит, я вас вычеркиваю из списка.

— Не… ну, командир…

— Торг здесь неуместен, — неожиданно рявкнул Конрад Карлович.

«Какой молодец! — подумал Вольфрамович. — К месту врезал. Старик начинает соображать!»

— Вычеркиваю, — строго произнес шеф, водя ручкой по какой-то бумажке.

— Ну это… ладно. Мы это… заплатим, — сломались бизнесмены. — Может, мы внесем полсуммы вначале, а потом после полета еще половину бабок?

— Всю сумму и сегодня, — отрезал командор. — Полсамолета не может взлететь, самолет обычно взлетает весь. Спросите у нашего авиаконструктора, он вам расскажет.

— Хорошо, — чуть не заплакали ребята.

— Нет, хорошо будет потом, когда костюм «Армани» за пять тысяч долларов покажется дешевым, а топ-модель Линда Евангелиста очень скучной. Но для того чтобы стало совсем хорошо, нужен не грамм кокаина, как думают некоторые представители бизнеса, — тут шеф окатил жестоким взором ребят, — а настойчивость, легкий авантюризм, скромность. Русский купец в прошлом веке мог неделями не есть мяса, копить на расширение мануфактуры. А русский купец в конце нового века первые заработанные деньги тратит на евроремонт в своей квартире, как будто его спасет фигурный паркет в гостиной. На расширение мануфактуры он не тратит ничего и еще забирает у трудящихся зарплату. Он транжирит тысячу долларов в казино, но оплатить самолет своего счастья не желает, думает, другие оплатят.

— Мы не играем в казино, — завопили ребята.

— А я вас и не имею в виду, — заявил Семаго. — Вы осознали свой патриотический и партийный долг, опередили время и взяли билеты на самолет счастья. Я имею в виду сотни тех, кто еще не осознал. Что ж, будем настойчиво объяснять. Самых тупых ждут подвалы Лубянки. Далее. Что у нас с медикаментами? Уважаемый наш авиадиспетчер обещал две тонны лекарств.

— Лекарства оказались с просроченной датой хранения, — отозвался Александр Михайлович Чеховский.

— Что же… мы попросим нашего друга Сашу Эпштейна из газеты «Московский многоборец» написать разгромную статью о фирме, которая подсовывала детям Лазании просроченные лекарства. Дайте-ка мне координаты этой фирмы, фамилии владельцев. Это будет отличное журналистское расследование. Я думаю, делом после статьи заинтересуется Интерпол.

— Я не могу дать координаты. Это мои знакомые. Я не хочу их подводить, — замялся Чеховский.

— А партию подводить вы хотите?! Давать липовые обещания, а потом кидать. Почему мы должны беречь репутацию какой-то фирмы, которой жалко для детей каких-то пяти тонн лекарств?

— Двух… Речь шла о двух.

— Хорошо, трех. Я уступаю. Но они должны выполнять обязательства. Потом, дело-то святое. Нельзя же доводить до международного скандала.

— Хорошо, я переговорю с ними, — сказал Чеховский.

— Переговорите в присутствии Саши Эпштейна и посла Лазании. Пусть смотрят прямо в глаза представителю страны-реципиента.

Слово «реципиент» всех испугало. Люди заерзали на стульях. Чеховский разволновался окончательно.

— Постараюсь… думаю, уговорю… У них товар есть… — шептал Александр Михайлович.

«Так-то тебе, надутый индюк… Умного корчил всю жизнь, — ликовал в душе Конрад Карлович. — Пустышка».

— Что с детской одеждой? — продолжил Семаго.

— Все в порядке, — ответил Леша — один из тех двух, кто катался на японском микроавтобусе. — Полтонны детской одежды, полтонны детского питания. Наши знакомые все оплатили, товар лежит, в любое время можно грузить. Знакомые просят только, чтобы их взяли в поездку.

— За такой шикарный подарок пусть катаются с нами целый год. Не жалко, — заявил Владимир Вольфрамович. — Надо принять ваших знакомых в партию.

— Боюсь, они пока не готовы…

— Вот тут я вынужден сделать лирическое отступление. Я вас часто ругаю и почти на сто процентов ругаю по делу. Но есть и положительные примеры. Я давно наблюдаю за деятельностью наших молодых соратников Алексея и Александра. И ничего, кроме удовольствия, от этих наблюдений не получаю. Ребята работают тихо, но конкретно. В отличие от наших партийных летчиков они не дают пустых обещаний и не лезут со своим мнением. Они помогают партии сегодня, реально…

«Когда есть деньги, можно и помогать, — думал Конрад Карлович. — Хитрые ребята. Успели схватить кусок».

«Помогают, а автобус свой ставят так, что к подъезду не подойти», — скрежетал про себя дворник Тихон.

«Интересно, они только партии помогают? А отдельным ее членам? Может, попросить у них кредит?» — прикидывал Вова Сокол.

— Правда, есть у них и недостатки, — рассуждал вождь. — В публичной политике нельзя быть тихим. Наоборот, надо привлекать к себе внимание. А вы ведете себя незаметно. Для чиновника это хорошо, правильно, но для политика — смерть. Ведь вы же наша смена. Поэтому попрошу поактивнее, порезче. Предлагаю вам взять партийные псевдонимы и с этого момента забыть о прошлой серой жизни. Какие будут идеи по псевдонимам для Алексея и Александра? Попрошу высказать мнения.

— Тихий… — произнес кто-то.

— Что это за глупость… Тихий. Мы хотим через псевдоним избавить человека от комплекса, а не закрепить этот комплекс навечно, — возмутился вождь. — Кроме того, псевдоним должен быть ярким, запоминающимся, интересным для журналистов. Предлагаю для Алексея псевдоним Берия, а для Александра…

— У меня у самого есть предложение, — перебил Александр. — Я хочу взять псевдоним Саша Героин.

— Почему Героин? — насторожился вначале Семаго.

— Вот все так и будут спрашивать, как вы сейчас, — отвечал Александр.

— Молодец! Гениально. Быстро соображаешь, — закричал шеф. — Полстраны будет спрашивать, почему Героин. Сколько историй здесь можно придумать! Блеск! И наркоманам приятно, и милиция на заметку возьмет, и журналист обязательно напишет. Мол, на сессии городской Думы присутствовал небезызвестный Саша