— Значит, мне придется сегодня работать с ЗиновиемМихайловичем, — вздохнул Дронго.

— Значит, так, — Подтвердила Коврова, направляяськ двери.

Он выждал три секунды, пока она сделала три шага, и громкосказал:

— Жаль.

Она все-таки обернулась. В глазах по-прежнему былоудивление, но на этот раз без примеси негодования.

— Что вы сказали?

— Я сказал — жаль. Мне было бы приятнее работать свами. Вы гораздо более разговорчивы, чем компьютеры Зиновия Михайловича.

Она все-таки улыбнулась.

— Я принимаю это как комплимент, — сказала Ковроваи вышла.

Дронго прошел в другую комнату, где сидел в окружении своих«любимых игрушек» Зиновий Михайлович.

— Сегодня нам с вами придется много поработать, —сказал Дронго.

— Уже догадался, — мрачно ответил егособеседник. — Ушла эта баба?

— Кажется, вы ее не любите? — улыбнулся Дронго.

— А почему я ее должен любить? — огрызнулсяЗиновий Михайлович. — Типичная стерва. Уверенная в себе сучка. Такие изамуж не выходят, и не рожают из-за карьеры.

— Браво, мой дорогой! — захохотал Дронго. —Вы еще и женоненавистник. Я так и думал. Хороший специалист не может делитьсвою любовь между машинами и женщиной. Или то, или другое. Я прав? По-моему, впоследний раз вы встречались с женщинами в эпоху развитого коммунизма.

— Идите вы к черту! — посоветовал ЗиновийМихайлович, обидевшись. Он действительно давно не встречался с женщинами.

— Все! — поднял руки Дронго. — Беру своислова обратно. Не обижайтесь. Вы — Дон Жуан, вы — Казанова, вы — подлинныйобольститель женских сердец. Вас устраивает такой вариант?

— Вы будете работать? — спросил вконецрассвирепевший Зиновий Михайлович. Почему-то сравнение с Дон Жуаном егоособенно обидело. В его представлении слово «дон» было каким-то неприличным,словно заранее извещающим о несерьезности обладателя подобного имени.

— Молчу, — сдерживая улыбку, сказал Дронго, —но все-таки не нужно так серьезно о женщине. И так скучно. Она принесла многополезного. Но, к сожалению, не все, что мне было нужно.

— Поэтому вы сказали, что она более болтлива, чем моикомпьютеры? — желчно уточнил Зиновий Михайлович.

— Ах, вы еще и подслушивали?

— Нет, — покраснел Зиновий Михайлович, — япросто услышал. Вы всегда так громко говорите, что нельзя не услышать. Почемувы всегда так кричите?

— Я не кричу, — серьезно ответил Дронго. —Просто восемь лет назад меня тяжело ранили. Один выстрел был в голову. С техпор у меня сильные головные боли и первое время были шумы. Приходилось говоритьчуть громче, чтоб услышать самого себя.

— Извините, я этого не знал.

— Ничего страшного. Давайте действительноработать, — Дронго сел ближе к собеседнику. — Для начала меняинтересует компьютер старшего лейтенанта Виноградова.

— А где он находится? — подозрительно спросилЗиновий Михайлович.

— В центре ФСБ. Видимо, у него прямое подключение на ихкомпьютерную сеть. И, конечно, есть свой персональный код. Так что вам придетсясерьезно поработать.

— Вы ненормальный, — дернулся ЗиновийМихайлович. — Это практически невозможно. У них абсолютная системаблокировки.

— Но ведь и у вас есть некоторые общие коды. Вы можетевходить в их сеть?

— Это абсолютно невозможно. Просто невозможно, и все!

— Для начала все-таки попытайтесь. У вас ведь естьразрешение пользоваться некоторыми системами СВР. Конечно, там, где намразрешили, нет никакой секретной информации, но, может, нам что-нибудь удастсяи здесь. Общие принципы могут быть схожими. Ведь систему безопасности подобнойсвязи разрабатывает одна организация — ФАПСИ.[1] Давайтевсе-таки попробуем, — убежденно сказал Дронго.

Зиновий Михайлович пожал плечами и наклонился надклавиатурой.

После возвращения со своей памятной встречи Славин два дняубеждал руководство перевести его группу в другое здание или, еще лучше, вкакой-нибудь закрытый центр. Он понимал, что если местонахождение его группы ирезультаты их деятельности известны даже руководителям чеченских преступныхорганизаций в Москве, то это тем более станет известно тем, против кого исоздавалась эта группа.

Однако один из рабочих телефонов, тот самый, который былизвестен его очень осведомленным собеседникам, решено было оставить за группой.Дальнейшие поиски в гараже ни к чему не привели. Работавшие со служащими гаражадовольно плотно следователи Воробьева так и не смогли получить сколь-нибудьсущественные результаты. Орловский постоянно находился на связи с группойВоробьева, в которую входило несколько специалистов из МВД.

Славин поручил Агаеву и Светловой расследовать, какимобразом чеченцам удалось установить номер его автомобиля, обнаружить еготелефон, узнать задачи их Группы. Виноградову была поручена техническаяпроверка бывших кабинетов, в которых размещалась группа. Совместно с двумяприданными группе экспертами Виноградов проверял каждую комнату. Славин не могисключить наличия в их бывших помещениях подслушивающих устройств,установленных кем-нибудь из их коллег за большие деньги.

Повальное взяточничество уже давно стало нормой и добралосьдаже до коридоров столь специфического учреждения, как ФСБ. Никого уже неудивляло предательство в собственных рядах. Ведущие войну в Чечне офицерызнали, что все их планы становятся известны заранее, что их переговорыпрослушиваются, а месторасположение их частей известно даже сельскимребятишкам. В отдельных частях были забыты такие понятия, как честь офицера,достоинство гражданина, этические нормы порядочного человека. Рухнувшая Империясловно освободила всех от угрызений совести, сделала ненужными многие, стольценимые прежде, моральные критерии и позволила каждому в полной мере проявитьсвои худшие качества, обнажая в человеке все самое низменное.

Тщательная проверка ничего не дала. Оставалось толькопредположить, что сведения о группе Славина были получены от кого-то изинформаторов в самом ФСБ. Установлением этого и занимались Агаев и Светлова.

Славину важно было исключить саму возможность утечкиинформации из его группы. Мысль о том, что это мог быть кто-то из его людей,даже не приходила ему в голову, он хорошо знал всех своих сотрудников, успевпроверить их за недолгое время совместной работы.

На четвертый день после встречи с неизвестными Славинполучил сообщение о работе следователей. За это время группа Воробьева провеласерию экспериментов и различных следственных действий, неопровержимо доказав,что оба взрывных устройства были установлены одними и теми же людьми, в обоихслучаях применялась особая пластиковая взрывчатка чешского производства,взрывное устройство не могли бы обнаружить даже металлоискатели. Настораживаллишь тот факт, что это устройство было относительно нового образца и последевяносто первого года официально не поступало в Россию.