Рядом с магазином уже находилось несколько жителей города.

– Здравствуй, Стил, – крикнул кто-то из толпы.

– Привет, Мартин, – узнал он знакомого фермера, – ты тожесюда приехал?

– Я был на почте, Стил, и мне сказали, что здесь убилиБентона. Как ты думаешь, кто это мог сделать? Мы считаем, что это какой-томаньяк. У нас таких нет.

– Может быть. Сначала я должен посмотреть.

– Посмотри. Его зарезали, как овцу. Ударили несколько разножом. Мы все считаем, что это какой-то пришелец. Наверно, Бентон емупомешал...

– Возможно. – Он уже вошел в магазин.

– А если это кто-то из наших, то мы его сами найдем, –крикнул ему в спину Мартин. – Можешь не сомневаться, Стил, мы его точно найдем.

Кершоу ничего не ответил. Где-нибудь в Нью-Йорке или вЛос-Анджелесе подобный диалог был бы немыслим. Ни один начальник полиции нестанет на месте преступления обсуждать происшедшее убийство со своим знакомым.Но здесь был не Нью-Йорк, а провинциальный городок.

Он протиснулся в магазин. Там уже были двое сотрудниковполиции.

– Его убили, сэр, – доложил один из них. – Шесть проникающихударов ножом.

– Орудие преступления нашли?

– Нет, сэр. Но офицер Хоуп почувствовал какой-то запах.

– Какой запах? – не понял Кершоу, взглянув на другогосотрудника полиции. Тот был гораздо моложе. Ему было лет двадцать пять, и всесотрудники полиции знали, что у него особый нюх, какой обычно бывает упарфюмеров. Он безошибочно определял, каким парфюмом или дезодорантомпользовались его коллеги. Такой «собачий» нюх часто вызывал насмешки коллег.

– Я наклонился к нему, сэр, – немного покраснев, доложилХоуп, – и почувствовал характерный запах. Как в больнице. Как будто его сначалаусыпили, а потом убили.

– Зачем? – нахмурился Кершоу. – Чтобы он не мучился? Тывидел таких убийц, Хоуп, или когда-нибудь про них слышал? Убийца бьетнесчастного четыре раза ножом и еще делает все, чтобы убитый не мучился. Этотвои фантазии Хоуп. – Он присел перед убитым, разглядывая его раны.

– Никак нет, сэр, – еще больше покраснев, доложил Хоуп, –мне кажется, что убийца специально закрыл рот Бентону, чтобы тот не могкричать. Ведь его могли услышать.

Кершоу задумчиво взглянул на убитого.

– Я пройду к кассе, а ты закричи, а я попытаюсь тебяуслышать, – предложил он. – Только кричи не очень громко.

Он прошел к кассе и услышал негромкий крик Хоупа. Всеправильно. Его офицер правильно все просчитал. Возможно, если бы Бентон крикнулоттуда, его бы здесь услышали. Кершоу вернулся к телу убитого.

– Тогда выходит, что убийца хотел убить именно Бентона иготовился к этому преступлению, – мрачно предположил Кершоу. – Интересно, чемему мог помешать этот старик.

– Там приехала Лилиана, его жена, – появился рядом с нимиеще один сотрудник.

– Не пускать ее сюда, – распорядился Кершоу. – Иди ипостарайся ее успокоить. Не нужно ей видеть, в каком состоянии здесь лежит еемуж. Он ей потом ночью сниться будет.

– Что мне ей сказать?

– Что хочешь, – рявкнул Кершоу. – Скажи, что я запретил.Наплети все, что тебе придет в голову, только не пускай ее сюда.

Он снова присел перед убитым. Кому мог помешать Бентон?

– Кто это был? – спросил Кершоу, обращаясь к Хоупу. – Тыспрашивал, кто сюда заходил?

– Из наших утром заходили две сестры Слессора, – сообщилХоуп.

– Им обоим по сто лет, – отмахнулся Кершоу, – они дажекотенка не смогли бы удавить. Кто еще?

– Заходил мистер Трамбо. Покупал чай. Но он все время стоялу прилавка и никуда не отходил.

– Еще?

– Двое туристов из Миссури. Ребята запомнили их номер.Наверно, туристы. Муж и жена. Они были на почте, потом заехали в магазин. И сынРоберта Митчелла тоже заходил.

Кершоу поднял голову. Хоуп печально кивнул.

– Да, – сказал он, – Патрик тоже здесь был. Я уже звонил кним домой, но его нигде не могут найти.

– Почему ты сразу мне о нем не сказал?

– Я хотел все выяснить. Вы же знаете, что я вместе с нимзанимался боксом. А потом его арестовали...

Патрик Митчелл был головной болью полиции Гласгоу. Еготрижды арестовывали за нарушение общественного порядка, драки и дебоши в барах.А четыре года назад он ударил ножом одного из напавших на него ребят и получилдва года тюрьмы, которые отсидел в соседнем штате. В прошлом году он сновапоявился в Гласгоу. Учитывая, что он был темнокожим афро-американцем, а вполиции Гласгоу офицеры были другого цвета кожи, это противоречие сказывалосьдовольно сильно. Патрика Митчелла не любили в городе, как не любили и его отца– Роберта, который также не отличался спокойным характером, был мрачным инеразговорчивым вдовцом. Почти регулярно, раз в месяц, он срывался, увлекаясьалкоголем. О подобных срывах Митчелла-старшего знал весь городок. Может,поэтому сын и вырос таким буйным, унаследовав характер отца.

– Нужно его найти, – поднялся Кершоу. – Если бы не этотзапах, я бы решил, что Патрик снова взялся за старое. Но чем ему мог помешатьБентон? Они жили в разных концах города и, по-моему, никогда не встречались...

У Хоупа было такое лицо, словно он все знает.

– Что еще? – раздражаясь, спросил Кершоу. – Ты у насвсезнайка, будешь скоро начальником полиции вместо меня. Что ты хочешь мнесказать?

– Патрик встречался с младшей дочерью Лилианы, – сообщилХоуп, – а ее мать не очень хотела, чтобы они встречались. Потом девушка уехалав Чикаго. Лилиана всегда была против ее встреч с Патриком. И он об этом знал.

– Бентон тоже был против?

– Наверно. Он ведь считался ее отцом.

– Он не был ее отцом, – зло перебил Хоупа Кершоу, – об этомзнает весь город. Зачем Патрику Митчеллу убивать Бентона? Только потому, чтоони не разрешали ему встречаться? Ни одна нормальная семья в городе непозволила бы своей дочери встречаться с буйным сыном полоумного РобертаМитчелла. И я бы не позволил. Почему нет нашего криминалиста? Пусть он здесьпоработает. И вообще, никого не пускайте сюда, пока здесь все не осмотрятследователи.

– Хорошо, сэр.

– И уточните насчет этой машины с туристами из Миссури. Ктоони такие и почему к нам приехали. Хотя зачем этой семейной парочке приезжатьсюда из Миссури, чтобы зарезать Бентона. Какая глупость. Все равно узнайте.

Кершоу раздраженно прошел к выходу. Он взял бутылкуминеральной воды, расплатился с хозяином и, открыв бутылку, залпом ее выпил.Потом сел в кресло, любезно предоставленное ему хозяином магазина.