«Мерзость какая, – брезгливо сказала самой себе ЕвгенияГенриховна. – В кого я превращаюсь?»

Но как она ни отгоняла от себя мысли о Тимофее, онивозвращались. Во-первых, из-за нелепой фразы Мальчика, предположившего, чтоЭдуард – подумать только, ее родной сын! – вздумает усыновить чужогоребенка. Нет, такого, разумеется, произойти не может, но сама возможность… И,во-вторых, потому что проблемы начались с его появлением в доме. ЕвгенияГенриховна точно запомнила, когда в ее жизни возник вопящий мальчишка, потомучто на следующий день появился Степан Затрава.

Внешне он не представлял собой ничего особенного –полноватый, лысоватый хохол с хитроватой кошачьей усмешкой, в вечно мятомпиджаке. Подсел нахально к Евгении Генриховне, обедавшей в ресторанчике, исразу перешел к делу.

– Госпожа Гольц, – голос у него неожиданнооказался не вкрадчивым, а неприятным, чуть дребезжащим, – у меня к вамделовое предложение. Собственно говоря, мои люди вам его уже озвучивали, но вык нему серьезно не отнеслись. Мне кажется, что вам была предложена хорошаясумма, но если вы настаиваете, я готов ее увеличить. Из уважения к вам.

Евгения Генриховна с некоторым любопытством разглядываланаглеца. Действительно, в ее офисе два раза появлялись какие-то предпринимателии предлагали ей совершенно смехотворную сделку: продажу помещений, в которыхрасполагались ее салоны. Очень смешно. Евгения Генриховна даже усмехнулась,вспомнив нелепых визитеров.

Ее бизнес строился на том, что все помещения, где находилисьпарикмахерские, были у нее в собственности. Поначалу, когда она выкупалаплощадь за бешеные деньги, ее отговаривали: зачем платить такие суммы, еслиможно просто взять в аренду, как повсеместно и делается? Тем более что салоновбыло не два и не три, а значительно больше. Но Евгения Генриховна, не слушаяникого, продолжала выискивать и выкупать по всему городу старые офисы, квартирына первых этажах, которые можно было расселить, пустующие помещения, на которыееще никто не успел наложить свою лапу. И находила. Сначала говорили о еевезении, потом стало понятно, что везением дело не ограничивается – у госпожиГольц имелись связи, которые позволяли ей успевать туда, куда опаздывали остальные.Салоны приносили очень хороший доход, но первые пять лет почти вся прибыль шлаименно на расширение бизнеса. И в конце концов даже противникам пришлосьпризнать, что Евгения Генриховна добилась своего.

Ее салоны располагались по всему городу, причем ни один незанимал арендованную площадь. Поэтому смена владельцев помещения, рост цен нанедвижимость не оказывали на бизнес госпожи Гольц никакого влияния.Собственность – вот что было гарантией ее бизнеса. Помимо самих салонов, онапредставляла собой капитал, и капитал весьма значительный. Сколько нипредлагали ей уступить, даже на очень выгодных условиях, некоторые помещения,она никогда не соглашалась, и пару раз возникали неизбежные в таких случаяхконфликты. Но Евгения Генриховна могла быть спокойна – люди, обеспечивавшиебезопасность ее бизнеса, знали свое дело. А Евгения Генриховна знала, за что имплатит.

И поэтому, когда появились люди Затравы с предложениемвыкупить все – все! – помещения, она только усмехнулась. Цена, предложеннаяими, была вполне обоснованной, но ведь все прекрасно понимают – дело не в цене.Представители фирмы с бесцветным названием «Максимум» были выставлены за дверь.

А через неделю в одном из районных судов Санкт-Петербурганачалось слушание дела по факту незаконного приобретения госпожой ГольцЕвгенией Генриховной помещения по такому-то адресу. Оказывается, утверждалистец, муниципалитет не имел права отчуждать его, а посему сделка должна бытьпризнана незаконной.

Дело было шито белыми нитками, и у истцов не было никакойвозможности его выиграть. Приобретение было совершенно законным, а то, чтоЕвгения Генриховна хорошо знала главу района, никого не касалось.

И все же процесс она проиграла. Адвокат, начавший составлятьжалобу в апелляционную инстанцию, позвонил и отказался от денег. Она нашладругого в тот же день. А на следующий узнала, что лучший мастер парикмахерской«Элина», из-за которой шел спор, был найден избитым в подъезде собственногодома: за его жизнь врачи не опасались, но пальцы на обеих руках у парня былипереломаны. В милиции Евгении Генриховне объяснили, что ввиду нетрадиционнойориентации ее работника, а также многочисленных его связей наверняка причинойпреступления является ревность, а вовсе не мифический дележ собственности.

Госпожа Гольц решила, что имеет дело с уголовниками, а длятаких случаев как раз и существовала «прикрывающая организация», или, говоряоткрытым текстом, «крыша». «Крыша» у нее была проверенная, милицейская,поскольку частным структурам Евгения Генриховна не доверяла. Инцидент былдоведен до сведения нужных людей, и она успокоилась. Как выяснилось, зря: черезнеделю в другом районе начался судебный процесс, аналогичный первому, апредставитель «крыши» развел руками. «На любую дубинку есть своя дубинка, –вспомнила Евгения Генриховна его слова. – В вашем случае мы ничего неможем поделать».

Второй процесс был проигран ею с какой-то немыслимой дляроссийского судопроизводства скоростью, а в ресторанчике, где она любилаобедать, появился Степан Затрава и предложил не ссориться, а закончить дележсобственности бескровно. «Вы же все понимаете, Евгения Генриховна, вы же умнаяженщина, – закончил он. – Зачем зря тратить мое и ваше время?Подумайте, сколько вы хотите за ваше имущество, и мы прекратим стольутомительный балаган. Вот мои телефоны. Всего доброго».

Мысль о том, чтобы рассмотреть предложение Затравы, ЕвгениейГенриховной даже не обдумывалась, но было понятно, что к этому человеку следуетотнестись более чем серьезно. И прежде всего нужна информация. И она заняласьее сбором. Но последний человек, имевший реальную возможность что-то выяснить,полчаса назад сообщил, что ей придется уступить. Сие могло означать только одно– за Затравой стоят люди такого уровня, что ей не имеет смысла с нимиконфликтовать – можно потерять слишком многое.

Евгения Генриховна приложила ладонь ко лбу и в очередной разподумала: непредвиденно возникшие проблемы, которые нужно как-то решать, навлекна нее маленький белобрысый мальчишка с глупым именем Тимофей.

* * *

Идти было тяжело. Во-первых, изнуряющий, бесконечный дождь,который шел, почти не прекращаясь, третий день. «Дождик лил, лил и лил», –вспомнила девушка фразу из любимой книжки про Винни– Пуха, которую няня читалав детстве. Но сейчас было вовсе не весело. Зачем нужно идти под дождем, она непонимала, но спрашивать было нельзя. Никто не спрашивал, значит, и она недолжна.

Во-вторых, полная женщина, которая, казалось, распухла завремя их пути. Она кашляла четвертый день подряд, кашляла долго, надрывно иособенно заходилась по ночам. Ее хрипы слышали все, и, лежа в своей палатке соткрытыми глазами, девушка думала: как же выдерживают те, кто спит с ней рядом?Она ведь им мешает.