Елена Семеновна замолчала и спокойно, если не сказатьбесцеремонно, стала рассматривать Наташу. Небольшие голубые ее глаза изучилилицо, обежали фигуру… и вот тут-то Наташа ощутила то самое стеснение, котороевсегда появлялось у нее и после, когда она сталкивалась с подругой Бобровых.Елена Семеновна неожиданно легко встала с кресла, подошла к Наташе вплотную иостановилась, не говоря ни слова. На лице ее по-прежнему играла легкая улыбка.Наташа почувствовала себя очень глупо и не нашла ничего лучше, как спросить:

– А вам этот дом нравится?

– Нравится, – после небольшой паузы протянулаЕлена Семеновна. – Мне и то, что в доме, очень нравится. Вот, например, вымне нравитесь.

Обычная фраза, которую Наташа от любого другого человекавосприняла бы как искреннее изъявление симпатии, в устах Елены Семеновнызвучала несколько двусмысленно и как-то… неприятно. Словно на самом деле просебя она говорила совсем другое.

– Спасибо, – ответила Наташа, собираясьуходить. – Всего доброго, мне уже пора…

– Куда вы собрались так рано, Наташа? – удивиласьЕлена Семеновна, словно невзначай взяв Наташу за руку.

Прикосновение ее пальцев оказалось неожиданно горячим, такчто Наташа даже вздрогнула.

– Э-э, милочка, да вы никак меня боитесь! –расхохоталась женщина. – Ну что вы, я вовсе не страшная. Вы в этом скороубедитесь. Вот, посмотрите-ка на меня.

Она приблизила к Наташе свое лицо, и той внезапно стало непо себе.

– Простите, мне нужно идти. – Наташа силой вырваларуку из цепких полных пальчиков и почти бегом выскочила из гостиной. Вслед ейдонесся негромкий довольный смех.

– Эдик, кто такая Елена Семеновна? – спросилавечером Наташа после того, как уложила Тимку.

– Елена Семеновна? А, Петровская… Она школьная подругаАллы. Или институтская, точно не помню. А что, ты с ней уже успелапознакомиться?

– Да, успела, – пробормотала Наташа. – Онакакая-то странная, знаешь…

– Типичная лесбиянка, по-моему. Надеюсь, она к тебе неприставала? – улыбнулся Эдик. – Вообще-то милая женщина, улыбчиваятакая. Да бог с ней, расскажи, как у вас с Тимом день прошел.

Рассказывая о пустяках, накопленных за день, Наташа не моглаотделаться от ощущения, что с Еленой Семеновной что-то не в порядке. И делобыло не только в том, что, по выражению Эдика, она была «типичной лесбиянкой».О последнем-то Наташа начала догадываться и сама. Было еще что-то, что-тодругое… Какая-то мысль на секунду промелькнула у нее, но тут же исчезла.«Действительно, бог с ней», – подумала тогда Наташа и выкинула ЕленуСеменовну из головы.

Игорь Сергеевич сидел, по своему обыкновению, в гостиной,когда в дверях появилась Илона.

– Здрасьте! – поздоровалась она. – А я тутсейчас убираться буду, так что попрошу, Игорь Сергеевич, перейти в другоеместо.

– Илона, – промурлыкал Бобров, – ну зачем жетак официально? Я ведь просил называть меня Игорем. Ты сегодня простосногсшибательна.

Он встал, подошел к девушке, протиравшей подоконник. Рукаего невзначай скользнула по тонкой талии, спустилась ниже… Илона глянула из-поддлинных опущенных ресниц и, слегка улыбнувшись, отвела руку Боброва.

– Ну что ты, что ты, красавица моя, – зашептал ейв ухо Игорь Сергеевич, – мы же с тобой договаривались… ты же сама обещала…Ну Илона!

– Вы, Игорь Сергеевич, что-то путаете, –усмехнулась девушка, отстраняясь. – Что я вам такое обещала? Или, может,мы с вами договор подписывали?

– Ну как же, Илона… – начал было Бобров, и тутлицо его изменилось. Обернувшись в ту сторону, куда он смотрел, Илона увиделастоящую в дверях Аллу Дмитриевну.

– Здравствуйте, Алла Дмитриевна, – улыбнулась она,взяла с подоконника тряпку и стала небрежно водить ею по раме.

Не ответив, та прошла мимо девушки, остановилась напротивмужа и пристально посмотрела на него.

– Аллочка, а ты что сегодня так рано? – удивилсяБобров, пытаясь обнять ее и увести из комнаты. Алла Дмитриевна стояланеподвижно. – Да что ты молчишь? Случилось что-нибудь?

– Случилось? – Тонкий накрашенный рот искривился,и лицо Аллы Дмитриевны приобрело настолько неприятное выражение, что ИгорюСергеевичу, как обычно в подобных случаях, стало очень и очень не посебе. – Ничего не случилось. Сделай мне массаж, я устала, –повелительно бросила она и направилась к выходу.

Бобров нашкодившей собачонкой потрусил за ней, даже непосмотрев на Илону.

Оставшись одна, девушка походила по комнате, рассеяннопротирая то шкаф, то полки, полила цветы и остановилась около окна.

– Скучаем? – раздался сзади вкрадчивый голос.

Илона рассмеялась.

– Что нас так насмешило, дорогая моя кудесница тряпки ивеника? – Мальчик Жора неслышно подошел сзади и обнял ее.

– Да вы, кобели, – огрызнулась Илона,освобождаясь. – Проходу не даете.

– Кто ж виноват, дорогая моя, что ты у нас такаясексуальная! Просто пройти мимо тебя невозможно.

– А ты и не ходи, сиди в хозяйкиной комнате и делом занимайся.

– А я уже позанимался одним делом, теперь хочупозаниматься другим…

– Жора, иди к черту, я сказала! Не хочу я сейчас!

– Да что на тебя нашло? – разозленный Жора отошелот девушки и плюхнулся на диван. – Пыли, что ли, много скопилось? Или тебяпрестарелый козлик достал?

Илона огляделась вокруг и покрутила пальцем у виска.

– Ты че, с ума сошел, что ли? – негромко сказалаона. – А если тебя услышит кто и хозяйке скажет? Придется ведь другоеместо искать.

– Вот уж, лапушка моя, не твоя забота. Еще вопрос, комумадам больше поверит: мне или злобным клеветникам.

Илона нахмурилась, потом на лице ее отразилась какая-томысль. Она усмехнулась.

– Что, орел, оприходовал хозяйку, что ли? – тихоспросила она, подходя к Жоре, вольготно раскинувшемуся на диване, вплотную. Тотзаерзал и отодвинулся. – Ну, говори уж.

– Чего тебе говорить? Я тебе уже все сказал и повторятьне буду, – так же тихо отозвался тот. – И вообще, если ты ненастроена сегодня, то занимайся своей уборкой.

Он встал и пошел к дверям, но на полпути обернулся изаметил, как бы между прочим:

– Да, кстати, будь так любезна, протри в кабинете пол.Я там сок разлил.

Илона дернулась, словно от пощечины, хотела что-то ответить,но Мальчик Жора уже вышел из гостиной. В воздухе остался запах туалетной воды«Фаренгейт», и Илона вспомнила флакон из-под нее – с темно-красной, почтибагровой полосой.

В первое воскресенье марта Наташа решила куда-нибудьвыбраться с мужем и Тимофеем, но Эдик воспротивился – семейный ужин никто неотменял. То была одна из традиций семьи Гольц – собираться всем вместе за общимстолом, в столовой и чинно трапезничать за неспешной беседой, оценивая плодыискусства Ольги Степановны. Наташа уже пару раз участвовала в таких посиделках.Как ни странно, но родственники, не проявлявшие вообще-то особой любви друг кдругу, за столом действительно вели светскую беседу, и даже Алла Дмитриевнабыла любезна и приветлива. И все равно ужин в семейном кругу Наташу непрельщал.