– Сегодня такое горе случилось, вы наверняка не ели как следует, агэ. Вот ваша мать и велела мне принести эти закуски.

Сказав это, она дала Цзиньчжуну знак, и он ушел, оставив их в комнате вдвоем.

Юнчэн не придал этому особого значения.

– Мама ничего не говорила, когда я смогу вернуться домой?

Рука Чжэньэр, в которой были зажаты палочки, остановилась, она подняла голову и встретила его полный надежды взгляд.

– Четвертый агэ, император лично отдал указ всем агэ оставаться в Запретном городе, воздержитесь от опрометчивых поступков.

– И сколько же мне ждать? – грохнул кулаком по столу юноша и вскочил на ноги. Осознав, что ведет себя неподобающе, он снова медленно опустился в кресло. – Ох, мама беспокоится обо мне, а я еще смею на нее злиться, так не годится. Передай матушке-императрице, что я постараюсь держать свой нрав в узде и буду смиренно ждать.

Только теперь, укротив свой гнев, он внимательно рассмотрел стоящие на столе разнообразные мясные и овощные деликатесы, и взгляд его смягчился.

– Матушка помнит, что я люблю юаньсяо в вине[84].

Служанка передала ему палочки.

– Госпожа императрица очень о вас заботится.

– Я винил матушку в пристрастности, но теперь вижу, что она много обо мне думает. – Лицо четвертого принца засветилось от радости. – Помнишь, когда я был маленьким и обычные юаньсяо были для меня слишком большими, матушка отправила тебя на кухню сделать шарики поменьше…

На столе стояла небольшая чашка с юаньсяо меньше обычного размера, похожими на жемчужины. Благодаря сахару и османтусу они источали сладкий аромат.

– Столько лет прошло, а я все еще обожаю твою еду. – Юнчэн вздохнул, подхватил палочками рисовый колобок и уже собирался отправить его в рот, когда Чжэньэр вдруг крикнула:

– Подожди!

Шлеп! – колобок упал в миску, разбрызгивая сладкую жидкость.

Несколько капель горячего вина попали Юнчэну на лицо, он вытер их рукавом и недовольно спросил:

– В чем дело?

Служанка преувеличенно громко вздохнула, на лице ее проступило нетерпение.

– Агэ, юаньсяо в вине очень сытные, съешьте для начала что-нибудь еще. Попробуйте эту утку, она очень вкусная.

Четвертый принц, может, и не отличался особой сообразительностью, но столь нарочитое поведение не могло не вызвать подозрений даже у самого простодушного человека. Отложив палочки, он спросил:

– Тетушка Чжэнь, все-таки в чем дело?

Чжэньэр посмотрела на него долгим взглядом, на глазах ее выступили слезы. Помолчав, она произнесла:

– Агэ, если эта еда вам не нравится, то я заменю ее.

После этого Юнчэн больше и не думал о продолжении трапезы. Он стремительно вскочил, подошел к Чжэньэр и положил руку ей на плечо.

– Тетушка Чжэнь, расскажи мне правду.

Та долго молчала, а потом упала на колени и сказала со слезами в голосе:

– Четвертый агэ, я не смею, просто не могу!

Удивленный и напуганный принц спросил дрожащим голосом:

– Чего ты не смеешь? Что ты задумала?

– Эти юаньсяо отравлены, не ешьте их…

– Что ты болтаешь? – Юноша схватил ее, рывком поднял с пола и сказал разгневанно: – Хочешь сказать, что матушка… Нет! Я в это не верю!

Служанка посмотрела на него с сочувствием.

– Если устранить вас и пятого агэ, кто сможет соперничать с двенадцатым агэ?

У Юнчэна потемнело в глазах, на подкосившихся ногах он кое-как добрел до кресла и сел, закрыв лицо руками. Его переполняли гнев и ужас.

– Матушка хочет меня убить, она… хочет избавиться от меня!

Разве он мог так просто смириться со своей участью? Посидев немного в отчаянии, четвертый принц вскинул голову.

– Ну уж нет, я пойду к отцу!

Глава 192. Раздор: окончание

В павильоне Янсинь Хунли задал вопрос:

– Что ты такое говоришь?

По его распоряжению Фухэн отправился на оружейный склад и проверил записи недавних поступлений и изъятий, теперь же докладывал о результатах:

– Десять дней назад верный евнух четвертого агэ, Цзиньжун, посетил склад и под предлогом выбора арбалета оставался там полчаса, после чего… мушкет, с которым обычно тренировался пятый агэ, оказался испорчен из-за влаги, и его высочеству ничего не оставалось, как позаимствовать мушкет у войск Зеленого знамени.

Император молчал, лишь сжимал и разжимал кулаки, сжимал и снова разжимал.

– А куда делись служащие арсенала? Вымерли? – поинтересовался он после долгого молчания. – Почему о таком важном деле никто не доложил?

Фухэн решил заступиться за работников арсенала:

– Ваше величество, военный приказ всегда распоряжался оружием для дворцовых и официальных нужд по всей строгости. Вот только начиная с первого месяца этого года все в приказе были заняты учетом и просушкой бригантин для новобранцев. Да к тому же…

Увидев, как он запнулся, император холодно усмехнулся:

– К тому же дело касается четвертого принца, так что никто не посмел рассказать и вмешаться, да?

Фухэн молчал, в комнате стояла зловещая тишина, словно перед бурей.

– Прочь с дороги!

– Четвертый агэ, вы не можете вот так вламываться в зал без разрешения!

– У меня неотложное дело к отцу! Отец! Отец, вы должны со мной увидеться, у меня к вам срочное дело! Отец!

Император мрачно посмотрел на дверь.

– Впустите его.

Юнчэн на нетвердых ногах бросился внутрь. Завидев государя, он упал на колени и подполз к ногам отца, всхлипывая и завывая:

– Батюшка-император, спасите меня!

– Ты как раз вовремя, – холодно произнес тот, глядя на него сверху вниз. – Я должен кое о чем спросить тебя: это ты отправил Цзиньжуна на склад с оружием?

Принц молчал.

– Я задал тебе вопрос!

Юноша принялся мямлить: он вовсе не собирался сознаваться, но все пошло не по плану. Он услышал звук шагов, в зал влетела императрица-преемница и нахмурилась, увидев его.

– Неслыханная дерзость! Чему только я тебя учила? Ты повинен в величайшем бесчестье и еще смеешь устраивать переполох в павильоне Янсинь?

– Это кто еще повинен в величайшем бесчестье? – Юнчэн понял, что императрица собирается рассказать о его происках против пятого агэ, и решил рискнуть. Он процедил сквозь зубы: – Да, отец, я отправил Цзиньжуна на склад, но…

Вдруг в беседу вмешался князь Фуча:

– Четвертый агэ, вы отправили слугу, чтобы испортить мушкет пятого агэ, так?

Юнчэн осознал, что император, скорее всего, уже отправил людей на оружейный склад для проверки, а значит, секрет уже перестал быть секретом.

– Батюшка, я и правда приказал испортить его обычное оружие, но я лишь хотел выставить его глупцом перед вами, а вовсе не погубить его жизнь! – Путаясь в словах от смятения, Юнчэн вдруг