Глава 193. Прошлое не вернуть

После возвращения из павильона Янсинь императрица, сказавшись больной, перестала выходить.

Все вокруг подозревали, что дело в четвертом агэ и она прячется от бури. Но на самом деле она действительно не могла встать с постели из-за горячки.

– Постой-ка! – Чуньван окликнул направляющуюся в покои служанку. – Императрица в дурном положении, а ты выглядишь простушкой, это наверняка ей не понравится.

Служанку звали Юньсян, она совсем недавно попала во дворец, была юна и прекрасна. Она робко спросила:

– И что же мне делать?

Чуньван осмотрелся по сторонам, увидел у галереи пышно цветущее персиковое дерево, сорвал с ветки цветок и воткнул ей в волосы за ухом.

– Этот цветок так красив, что болезнь наверняка отступит, как только она его увидит.

Взгляд его был таким внимательным, а голос нежным, что казалось, он говорит не о цветке, а о девушке.

Юньсян зарделась от стыда, огляделась кругом и попросила шепотом:

– Осторожнее, чтобы барышня Чжэнь не увидела, а то мне попадет.

Юань Чуньван до сих пор был красив, какая служанка могла бы перед ним устоять? Ради него Чжэньэр оставалась одна, превратилась в никому не нужную старую деву и теперь пристально за ним наблюдала: стоило какой-нибудь девице взглянуть на евнуха, как она получала от Чжэньэр серьезную взбучку.

Юньсян осторожно поправила цветок в волосах и понесла в комнату лекарство. Императрица Сянь, изможденная болезнью, спрашивала сидящую рядом Чжэньэр:

– Когда прибудет император?

– Скоро, – ответила Чжэньэр. – Сегодня император проводит большое собрание, как закончит с делами, обязательно вас навестит.

Ее величество кивнула.

– Принеси зеркало, я расчешусь и накрашусь.

Даже Чжэньэр было немного не по себе от этой просьбы, потому что от вида своего отражения госпожа в последние годы приходила в дурное расположение духа. И чем дальше, тем хуже обстояли дела: теперь она выходила из себя, стоило ей только завидеть зеркало.

– Здесь… – госпожа сразу же коснулась шеи, – как будто морщин прибавилось?

Не дождавшись ответа, она провела рукой по шее и прикоснулась к уголкам глаз.

– И здесь. – В голосе ее послышались страх и смятение. – Эта морщина стала длиннее. Посмотри!

Чжэньэр поспешила ответить:

– Госпожа, там ничего нет, правда, ничего!

– Ты лжешь! Даже ты меня обманываешь. Уж конечно она там есть, сама посмотри! Вот здесь!

Чжэньэр сказала со вздохом:

– Госпожа, это у вас нервная болезнь. Ваше лицо прекрасно, как и прежде!

Женщины во дворце получали отличный уход, поэтому старели медленнее других, в особенности главная супруга императора, которая уделяла своей внешности самое пристальное внимание, поэтому лицо ее было гладким и красивым: пусть на нем и появились морщины, но их было не так уж много, к тому же они были не видны, если не вглядываться совсем уж пристально.

Чжэньэр верно сказала, это была нервная болезнь…

Как назло, именно в этот момент вошла молоденькая служанка.

– Госпожа, пора принимать лекарство.

Один взгляд на цветок персика у нее в волосах, и глаза императрицы потемнели от злости, она отвесила служанке оплеуху, отчего та, не удержавшись на ногах, упала.

– Ради кого это ты так вырядилась?

Длинные ногти императрицы оставили на лице Юньсян длинные кровавые царапины. Девушка хотела прикрыть их и не смела, жаждала объясниться и не могла: она боялась, что вызовет ревность Чжэньэр, так что ей оставалось лишь отбивать поклоны и молить о прощении:

– Госпожа императрица, я ничего такого не хотела, я больше не буду!

Императрица-преемница собиралась еще немного подержать девушку на коленях, чтобы дать волю своему гневу, но в этот момент в комнату зашел Хунли. Окинув взглядом осколки на полу и Юньсян, он нахмурился.

– Чем тебя так разгневала эта служанка?

Императрица поспешно поднялась, но Хунли тут же велел ей снова лечь:

– Ты ведь больна, отдыхай.

И откуда только у тяжелобольной есть силы гневаться на подчиненных? От этой мысли супруга императора еще сильнее разозлилась на служанку: похоже, девица не только собиралась завлечь императора красивой мордашкой, но еще и зародила в душе государя подозрения. Не в силах больше на нее смотреть, она отослала служанку взмахом руки, после чего взяла мужа за руку.

– Ваше величество, вы еще не поняли, чем я больна?

Хунли молчал.

– Это нервная болезнь, – скорбно сказала она, коснувшись груди. – Вы ничего не говорите, но в душе подозреваете, что это я погубила пятого агэ, а с ним вместе и Юнчэна, я права?

Хунли не сказал «да», но и отрицать ничего не стал.

Это еще больше убедило императрицу, что в душе его зреют сомнения.

Ее лицо потемнело, и она сказала с раскаянием:

– С малых лет Юнчэна часто мучила горячка, и я каждый раз дежурила у его постели по ночам! Я столько сил вложила в его воспитание, а в ответ получила одну только ненависть, и винить в этом могу лишь его черствость души. Мне все равно, что думают обо мне другие, но вы, мой государь, должны верить мне!

Хотя голос ее был негромким, но острые ногти глубоко впивались в руку Хунли. Он посмотрел на измученную женщину перед собой и сказал:

– С твоей болезнью нужно разобраться… Эй, слуги, позовите врача!

– Я не больна! – Сянь попыталась обнять его, но он уклонился, поднялся и прокричал:

– Ли Юй, вызови врача, чтобы поставил диагноз! Сейчас же!

Император не оглядываясь направился к выходу. Императрица устало повернулась к Чжэньэр и распорядилась:

– Отошли девку, пусть ей отвесят тридцать плетей.

– Госпожа… – начала было Чжэньэр.

Та резко оборвала ее:

– Служанки не должны себя украшать, она нарушила правила. Если я не накажу ее, кто вообще будет их придерживаться?

В глубине души она отлично знала, что правила здесь ни при чем, ей просто хотелось выместить на девушке свой гнев.

Чжэньэр это тоже понимала, но ведь затем и нужны подчиненные, чтобы служить ко благу хозяев: если порка поможет развеять тоску императрицы, пусть будет порка. Чжэньэр поспешно вышла, отдала приказ схватить Юньсян и после того, как та получила тридцать плетей, вернулась с докладом к госпоже.

Но та уже и думать забыла о служанке. Откинувшись на спинку кровати, она надолго задумалась, а потом протяжно вздохнула.

– Император не желает мне верить! Чжэньэр, конечно, я обходилась с Юнчэном не так, как с Юнци, но всегда была к нему добра. Почему же он вдруг решил обвинить меня?.. В этом есть что-то странное, мне надо подумать об этом, и хорошенько…

Она действительно очень устала, от каждодневных тревог голова ее болела и горела огнем, виски