Руки Гуллита исчезли, послышался негромкийскрип койки. Сэм сокрушенно покачал головой: до чего же Джей-Би наивен!Рассыпав яркие искры, на пол коридора упал незатушенный окурок. Подобнаявольность могла бы дорого обойтись Сэму, однако взыскания сейчас не значили длянего ровным счетом ничего.

Он снял с полки пишущую машинку. Предстоялонаписать несколько писем.

* * *

Джордж Наджент переступил через порогСемнадцатого блока с видом военачальника, только что завершившего победоноснуюоперацию. Внимание его тут же привлек внешний вид одного из контролеров.

– Подстригись. В противном случае вылетишьотсюда вон А обувь? Она должна блестеть!

– Да, сэр! – Парень вытянулся в струнку, струдом подавив желание отдать честь.

Наджент дернул головой и повернулся к Пакеру.

– Номер шесть, – сказал сержант, открываядверь в отсек “А”.

– Останешься здесь.

Твердым шагом заместитель Филлипа Найфехадвинулся по коридору, с отвращением заглядывая в камеры. У решетки под номеромшесть он остановился. Сэм сидел на койке в боксерских трусах с машинкой наколенях, по его спине и плечам катились бисеринки пота. Покосившись наподошедшего, он вновь застучал по клавишам.

– Сэм, я – Джордж Наджент.

Имя было незнакомо Сэму. Похоже, кто-то изверхов, решил он. Постороннего в отсек не пустят.

– И чего же ты хочешь? – спросил Сэм, неподнимая головы.

– Познакомиться с тобой.

– Считай, знакомство состоялось. А теперьпроваливай. Гуллит и Хеншоу, приникшие к решеткам слева и справа от Сэма,прыснули. Наджент смерил обоих уничтожающим взглядом.

– Я заместитель инспектора. Филлип Найфехпоручил мне руководить твоей экзекуцией. Необходимо обсудить нескольковопросов.

Сэм сделал опечатку и беззвучно выругался.Наджент ждал.

– Всего пару минут твоего бесценного времени,Сэм.

– Попробуйте обратиться к нему “мистерКэйхолл”, – с издевательской вежливостью предложил Хеншоу. – Разница ввозрасте, знаете ли. Для Сэма она что-то значит.

– Откуда такие ботиночки? – Гуллит восхищенноприсвистнул.

– Вы, парни, не суйтесь! – рявкнул Наджент. –Мне нужно поговорить с Сэмом.

– Боюсь, в данную минуту мистер Кэйхоллслишком занят, – почтительно пояснил Хеншоу. – Может, чуть позже, сэр? Яобязательно запишу вас на прием.

– Ты, видно, из генералов? – хмыкнул Гуллит.Наджент в раздражении посмотрел по сторонам.

– Приказываю вам обоим заткнуться. Я обращаюськ Сэму. Отойдите от решетки.

– С приказами – это не к нам, – разочарованнозаметил Хеншоу.

– А если не отойдем? Что будет? Нас отправят вкарцер? Заставят жрать картофельные очистки? Посадят на цепь? – спросилДжей-Би. – Или сразу расстреляют?

Сэм переставил машинку на постель, поднялся,сделал шаг к двери камеры и выпустил в лицо Надженту длинную струю дыма.

– Чего ты хочешь? – повторил он.

– Решить пару вопросов.

– Например?

– У тебя есть завещание?

– Ты в нем не упомянут. Завещание – документконфиденциальный, ознакомиться с ним можно лишь после смерти завещателя. Такгласит закон.

– Ну и тупица! – фыркнул Хеншоу.

– Не верю своим ушам, – добавил Гуллит. – ГдеНайфех откопал этого придурка?

– Что-нибудь еще? – осведомился Сэм. По лицуНаджента пошли красные пятна.

– Нам требуется знать, что делать с твоимивещами.

– В завещании все указано.

– Надеюсь, ты не доставишь нам лишних хлопот,Сэм.

– Мистер Кэйхолл, – поправил отставногополковника Хеншоу.

– Вам? Лишних хлопот? – переспросил Сэм. – Счего бы вдруг? Я намерен тесно сотрудничать с властями штата, которым так нетерпится убить меня. Я – патриот. С удовольствием принимал бы участие в выборахи платил налоги – если бы мне это позволили. Я горжусь тем, что я – американец,ирландоамериканец, черт побери! В моей душе пылает нежная любовь к штатуМиссисипи, несмотря на уготованную мне смерть в газовой камере. Я – образцовыйузник, Джордж. Никаких хлопот.

Стоявший у двери отсека Пакер получал истинноенаслаждение от беседы. Наджент не сдавался:

– Мне нужно составить список официальныхсвидетелей экзекуции. Можешь назвать два имени.

– Я никуда не тороплюсь, Джордж. Подождемнемного.

– Подождем. Но необходимо указать, кто будетпосещать тебя в оставшиеся дни.

– Сегодня после обеда подъедет доктор изЧикаго, психоаналитик. Он должен выяснить, в своем ли я уме. Потом мои адвокатыпобегут в суд, и тебе, Джордж, объявят, что ты не можешь привести приговор висполнение, поскольку осужденный лишился рассудка. Если хочешь, врач обследуети тебя. Много времени ему на это не потребуется.

Из соседних с Сэмом камер раздалсягомерический хохот, и через секунду весь отсек “А” стал напоминать конюшню совзбудораженными лошадьми. Наджент отступил к двери.

– Требую тишины!

Ржание стало громче. Сэм невозмутимо пыхтелсигаретой. Раскаты смеха прерывались оскорбительными выкриками.

– Я еще вернусь, – с угрозой бросил Наджент.

– Он еще вернется! – эхом откликнулся Хеншоу,и от хохота у всех зазвенело в ушах.

Заместитель инспектора рванул на себя ручкудвери.

– Хайль Гитлер! – неслось ему в спину.

По губам Сэма скользнула улыбка. Когда шумстих, он вернулся к койке, сел, отпил из пластикового стакана глоток остывшегокофе и взялся за машинку.

* * *