Вообще-то комната предназначалась совершеннодля других целей, однако в 1982 году, когда после длительного перерыва быланазначена казнь Тедди Микса, администрации вдруг понадобилось еще однопомещение. Раньше здесь сидел лейтенант, потом находилась канцелярия. Постоявшему на столе телефону адвокат получал последнее подтверждение того, чтобольше отсрочек не будет. Затем по длинному коридору он шел к находившемуся в“комнате передержки” осужденному.

“Комната передержки” представляла собойобычную камеру отсека “А”, восьмую по счету от той, что занимал Сэм. Шестьфутов в ширину, девять в длину, койка, раковина умывальника, стульчак – все какв любой другой. Стена отделяла ее от “комнаты сосредоточения”, за которойрасполагалась сама Преисподняя. За сутки до казни осужденного переводили в“комнату передержки”, где начиналось гнетущее ожидание.

Установленный там телевизор не выключался нина минуту: местная телестудия транслировала финальные перипетии скорбной драмы.Третьим в комнате мог быть только священник.

Скамья погружалась в непривычную тишину.Кто-то из заключенных сидел перед экраном, кто-то жарким шепотом читал молитвы,кто-то вытягивался на койке и, глядя в серый потолок, гадал, когда пробьет егочас. Окна в коридоре наглухо закрывали, однако звуки с воли все-таки доносилисьдо сидельцев.

В одиннадцать часов вечера в отсек “А” входилинспектор и останавливался у “комнаты передержки”. К этому моменту отсрочкаказни уже полностью исключалась. Осужденный сидел на койке, сжимая рукиадвоката и священника. Инспектор объявлял ему о том, что наступило времяотправляться в “комнату сосредоточения”. Дверь раскрывалась, осужденный ступалв коридор. Из камер неслись крики поддержки и сочувствия, по щекам многихзаключенных струились слезы. “Комнату передержки” отделяло от “комнаты сосредоточения”не более двадцати футов. Осужденный двигался меж двух рядов вооруженныхохранников, самых мощных среди коллег. Впрочем, никто ни разу и не пыталсяоказать сопротивление – это было бесполезно.

В “комнате сосредоточения” размером десять надесять футов осужденный вместе с адвокатом опускались на откидную койку. Считалсебя обязанным провести с ними несколько минут и инспектор, как если бы одругой компании уходящий не мог и мечтать. Затем он оставлял их вдвоем, и тогдатишину в комнате нарушала лишь неясная возня за стеной. Все молитвы были ужепрочитаны, буквально через какие-то мгновения осужденному предстояло сделатьпоследний вдох.

За стеной находилась газовая камера. “Комнатасмерти”. В центре помещения двенадцать на пятнадцать футов стоял стеклянныйкуб. Пока осужденный возносил молитвы, исполнитель приговора принимался за своюработу. К подготовке процедуры приступали инспектор, тюремный врач, юрист ипара охранников. На стене камеры имелись два телефона: весть о помилованиимогла прийти в последнюю минуту. В крошечной комнатке слева палач начиналготовить свою адскую смесь. Напротив двери камеры имелись три окошка, прикрытыешторками из черной ткани. Через эти небольшие проемы из соседней комнаты заказнью наблюдали свидетели.

За двадцать минут до полуночи в “комнатусосредоточения” входил врач, чтобы приложить к груди осужденного стетоскоп. Егосменял инспектор. Пора отправляться.

В газовой камере обычно толпились люди: каждыйгорел желанием помочь. Приговоренного затаскивали в куб, усаживали надеревянное кресло, стягивали ремнями, плотно прикрывали дверцу и пускали газ.

Незамысловатая процедура осуществлялась снекоторыми вариациями. Бастера Моука, например, уже обхватили прочные кожаныеремни, когда в камере раздался телефонный звонок. Бастер был препровожден в“комнату сосредоточения”, где провел почти шесть часов, прежде чем вдохнутьгаз. Джамбо Пэррис оказался гораздо сообразительнее других. Он, наркоман состажем, оказавшись на Скамье, еще задолго до экзекуции начал выпрашивать уврача валиум. Последние часы он предпочел провести в одиночестве, и когдаинспектор вошел в “комнату сосредоточения”, Джамбо крепко спал. Все попыткипривести его в чувство закончились неудачей. Припрятанный валиум оказалсясильнее. Смерть к счастливчику пришла во сне.

В целом процедура была почти гуманной. Едва лине до самого конца осужденный находился в своей камере, рядом с привычнымисоседями. Власти штата Луизиана придерживались иного порядка: остававшиеся доэкзекуции три дня человек проводил уже не на Скамье, а в отдельной постройке,известной под названием “Чертог смерти”. В Виргинии его вообще перевозили вдругой город.

Чтобы попасть в “комнату передержки”, Сэмутребовалось пройти мимо восьми дверей и преодолеть расстояние в сорок восемьфутов. Оттуда путь в двадцать футов вел в “комнату сосредоточения”, а от нее догазовой камеры рукой подать – всего двенадцать футов. Лежа на койке, Сэм давновысчитал: в общей сложности дорога на тот свет составляла чуть болеевосьмидесяти футов.

Во вторник утром Сэм аккуратно перечеркнул вкалендаре предыдущую дату. Восемь дней. Спал он плохо: мешала духота, поэтомубольшую часть ночи пришлось провести сидя, перед неохотно вращавшимисялопастями старенького вентилятора. До завтрака оставалось около часа. Наступилтри тысячи четыреста сорок девятый день пребывания на Скамье, не считаявремени, проведенного за решеткой в Гринвилле, пока длились два первыхпроцесса. Итак, восемь дней.

Ворочаясь на мокрых от пота простынях, Сэм втысячный раз подумал о смерти. Сама по себе казнь страшила его мало. По вполнепонятным причинам, узнать, как именно действует газ, не представлялосьвозможным. Может, доза окажется больше рассчитанной и мозг погибнет еще дотого, как тело начнет биться в конвульсиях? Может, после первого же вдоха Сэмпотеряет сознание? Во всяком случае, все должно произойти достаточно быстро. Напамять пришла смерть жены: Господи, как долго и мучительно она умирала от рака!Позже на его глазах превращались в жалкие растения и другие родственники. Нет,только не так.

– Сэм, – прошептал за стеной Джей-Би Гуллит, –ты проснулся?

Он подошел к двери камеры, увидел просунутыесквозь решетку руки соседа.

– Да. Сон куда-то пропал. – К потолкупотянулась струйка дыма первой за день сигареты.

– У меня тоже. Сэм, скажи, что этого не будет.

– Этого не будет.

– Ты серьезно?

– Абсолютно серьезно. Мой адвокат пускает вход тяжелую артиллерию. Думаю через пару недель выйти на свободу.

– Поэтому и не спишь?

– Разумеется.

– О моем деле ты с ним говорил?

– Пока нет. У него сейчас забот и без тогохватает. Но как только я отсюда выберусь, придет и твоя очередь. Не дергайся,Джей-Би. Попробуй заснуть.