Прогулка их освежила. После трех дней вбольнице, двух дней в тюрьме, семи часов в машине и шести часов в мотеле Марк струдом сдерживался, чтобы не пуститься бегом. Ему не хватало своего велосипеда.Он думал, как было бы здорово им с Рикки красться по этой тропинке, прятатьсяза деревьями и ни о чем не беспокоиться. Снова стать детьми. Он тосковал пошумным улицам трейлерной стоянки, где всегда было полно ребятишек, поминутнозатевающих всяческие игры. Он скучал по своим одиноким ночным прогулкам в лесувокруг трейлерной стоянки Такера и долгим пешим походам в одиночку, которые онтак любил. И, странное дело, он скучал по тем местам, где любил прятаться, подеревьям у ручья, в тени которых можно было подумать и, что греха таить,выкурить пару сигарет. Он с понедельника ни к одной не прикоснулся.

– И что я здесь делаю? – произнес он елеслышно.

– Сам придумал, – отозвалась она, засунув рукиглубоко в карманы новых джинсов.

– Всю неделю меня этот вопрос мучает: что яздесь делаю? Я его себе везде задавал. В больнице, в тюрьме, в суде. Везде.

– Ты хочешь домой, Марк?

– А где дом?

– В Мемфисе. Я отвезу тебя к маме.

– Ну да, только я ведь с ней не останусь, так?По правде говоря, нам и до палаты Рикки вряд ли удастся добраться. Они менясхватят, и привет, я снова в тюрьме, снова в суде, снова перед Гарри, который,надо думать, сильно разозлился. Так?

– Да, но я могу над ним поработать.

Никто не сможет поработать над Гарри, решилМарк. Он уже видел себя сидящим в суде и пытающимся объяснить, почему онсбежал. Гарри вернет его в центр для несовершеннолетних, где ему придется иметьдело со своей дорогой Дорин, только она уже будет совсем другим человеком.Никаких тебе пицц. Никакого телевизора. Может, они даже наденут ему на ногикандалы и бросят в одиночку.

– Не могу я назад, Реджи. Не сейчас.

Они обсуждали всяческие варианты, покаосновательно не подустали. И ни до чего не договорились. Каждый вариант имелсвои недостатки и мог закончиться катастрофой. Хоть и разными путями, но обапришли к безошибочному выводу, что легкого выхода нет. Никакой разумнойальтернативы. Никакого сколь либо привлекательного плана.

Но оба не верили, что им действительнопридется выкапывать тело сенатора Бойетта. Что-нибудь да вспугнет их, и онирванут назад в Мемфис. Только ни тот, ни другая в этом себе не признавались.

Реджи остановилась, пройдя еще полмили. Слевабыла открытая, заросшая травой площадка с павильоном в центре. Тропинка справавела в лес.

– Попробуем-ка пойти сюда, – предложила Реджи,и они свернули на левую велосипедную дорожку. Он не отставал от нее ни на шаг.

– А вы знаете, куда мы идем?

– Нет. Но все равно, шагай за мной.

Дорожка слегка расширилась, потом вообщепропала. Кругом валялись бутылки и пакеты из-под чипсов. Они пробрались междудеревьями и вышли на открытую полянку. Неожиданно оказалось, что солнце яркосветит. Реджи прикрыла глаза рукой и принялась вглядываться в деревья передними.

– Похоже, это ручей, – заметила она.

– Какой ручей?

– Если верить карте, улица Клиффорда граничитс Западным парком, и там изображена зеленая линия прямо за домом, наверное,ручей или что-то в этом роде.

– Там только деревья.

Она отошла немного в сторону, потомостановилась и показала рукой.

– Посмотри, вон там крыши за деревьями. Думаю,это улица, где дом Клиффорда.

Марк встал за ней и приподнялся на цыпочки.

– Вижу.

– Иди за мной, – сказала она, и они сновапошли между деревьями.

День выдался дивный. Они просто гуляли впарке. Общественное место. И бояться нечего.

От ручья осталось только высохшее песчаноерусло, заваленное всяким мусором. Они спустились вниз, продираясь через кусты иплющ, и остановились там, где когда-то бежала вода. Даже грязь высохла.Противоположный берег был куда более крутым, но еще больше заросшим кустарникоми плющом, так что было за что хвататься.

Когда они выбрались наверх, Реджи тяжелодышала.

– Боишься? – спросила она.

– Нет. А вы?

– Конечно, боюсь, и ты тоже. Ну что, пойдемдальше?

– Разумеется. И я вовсе не боюсь. Мы простогуляем, вот и все. – У него от страха дух захватывало, хотелось убежать, кудаглаза глядят. Но дошли же они досюда без происшествий? И даже интереснокрасться вот так через эти джунгли. Он столько раз этим занимался за трейлернойстоянкой. Знал, что нужно опасаться змей и пойзоно айви<Растение, соккоторого вызывает кожное заболевание.>. Умел хорошо ориентироваться в лесу ине боялся заблудиться. Играл в прятки в куда более густом и глухом лесу. Оннеожиданно низко пригнулся и быстро пошел вперед.

– Давайте за мной.

– Это не игра, – заметила она.

– Просто идите за мной, если, конечно, небоитесь.

– Боюсь до ужаса. Мне пятьдесят два года,Марк. А теперь притормози.

Они дошли до забора из кедра, но остались влесу, осторожно двигаясь между деревьями. Где-то залаяла собака, но от дома ихнельзя было видеть. Теперь начался проволочный забор, но то не был заборКлиффорда. Лес и кустарник стали еще гуще, но откуда ни возьмись появиласьтропинка, идущая вдоль забора.

Наконец они увидели то, что искали. По другуюсторону проволочного забора рядом с гаражом Роми одиноко стоял красный “триумфспитфайер”. Лес кончался меньше чем футах в двадцати от забора, и между ним изадней стеной гаража росли несколько дубов и елей, обросших лишайником.

Аккуратным хозяином Роми не был, что их неудивило. За гаражом он свалил в кучу доски, кирпичи, ведра, грабли и всякиеобломки так, чтобы не было видно с улицы.

В проволочном заборе была маленькая калитка. Взадней стене гаража они разглядели дверь, а сбоку – окно. Дверь была заваленамешками со старыми, давно негодными удобрениями. Стояла там и стараягазонокосилка без ручек. В целом, задний двор был давно заброшен. Трава узабора доставала до колен.

Спрятавшись за деревьями, они разглядывалигараж. Ближе подойти было нельзя. До террасы соседа было рукой подать.