учителя отца Янышева, которому наконец удалось убедить молодую девушку в истинности православной веры. Как он позднее мне рассказал, это явилось нелегким делом, так как он каждый раз убеждался, какими точными и глубокими знаниями принцесса обладала во всех религиозных вопросах.

Весной 1894 года было официально объявлено о помолвке Цесаревича, а через несколько месяцев в Петергофе состоялось бракосочетание великой княгини Ксении Александровны с Александром Михайловичем. Император присутствовал на этом торжестве и поразил всех своим болезненным видом. Этому не приходилось удивляться, потому что зимой один бал следовал за другим вплоть до самых пасхальных праздников, но по какой-то непонятной причине Император, несмотря на предписания врачей, не был избавлен от присутствия на них. Как часто на этих балах, находясь во время званого ужина за столом Императрицы, я с грустью следила за Императором, в то время как он переходил от одного стола к другому, учтиво приветствуя друзей и пытаясь скрыть свой печальный взгляд за благосклонной улыбкой. Я знала, насколько его утомляли эти увеселения, особенно если учесть, что часто ему приходилось работать до глубокой ночи. Часто у него на лбу выступал холодный пот, и несколько раз он был на грани обморока. Так как он по-прежнему внимательно изучал все доклады министров, Императрица пригласила их однажды к себе и попросила поберечь Императора и представлять только самые важные и срочные документы. «Докладывайте ему только о сути каждого дела! — умоляла Императрица. — Не забывайте, что Император болен и не может выдержать слишком большого объема работы!» Императрица рассказала мне о своей беседе с министрами и с глубокой грустью добавила, что только Делянов проявил настоящее понимание и сочувствие. «Всех остальных, — заметила она, — в первую очередь интересовала их собственная власть, а вопрос здоровья и жизни Императора был для них на втором плане!»

Последний раз я видела Александра III на праздничном представлении в петергофском театре[1058]. В парке перед театром были поставлены столы, и там во время антракта подавался чай. К моему удивлению, Император неожиданно сел за мой стол. Разговор зашел о бракосочетании великой княгини Ксении Александровны. «Я знаю, — сказал он, улыбаясь, — как тяжело вам было расставаться с вашей дочерью, и значит, вы легко поймете, как нам с Императрицей без нашей дочери бывает грустно на душе». Когда я попросила его величество разрешить мне уехать тем же вечером, потому что хотела вернуться в свое имение, он сказал: «Вы едете в деревню? Какая же Вы счастливая! Там должно быть теперь так прекрасно и спокойно — можно по-настоящему отдохнуть!» В его голосе слышалась такая невыразимая усталость, что я почувствовала угрызения совести. Император, который никогда не ведал усталости и утомления, теперь говорил такое! Я объяснила, что дочь ожидает меня в деревне, на это он ответил, что прекрасно понимает, с каким нетерпением я жду встречи с ней. Затем мы расстались: он — с самыми искренними словами прощания, а я — с предчувствием, что никогда больше его не увижу. Вскоре состояние Императора настолько ухудшилось, что сразу после большого парада в Царском Селе он был вынужден немедленно уехать на отдых в Ливадию, в Крым. Но даже там болезнь так неумолимо прогрессировала, что к постели Императора срочно пригласили не только самых известных врачей, но и отца Иоанна Кронштадтского. Вся Россия и весь мир, затаив дыхание, с искренним сочувствием следили за последними днями угасающей жизни Императора. Когда Алиса Гессенская прибыла в Ливадию, Император, собравшись с силами, сам принял будущую невестку. Через несколько дней, 20 октября 1894 года, он умер. Его смерть вызвала повсюду такую скорбь, какая редко сопровождала кончину какого-либо монарха.

XVI

Печальное прибытие новой Царицы. — Мой первый прием у Императрицы Александры. — Подготовка к коронации. — Въезд в Москву. — Я получаю очень ответственное поручение. — Генеральная репетиция коронации. — Неловкий парикмахер. — Большие празднества в Москве. — Обручение итальянского престолонаследника. — Катастрофа на Ходынском поле. — Волнение великих князей. — Зарубежная поездка императорской четы

Некогда принцесса Алиса Гессенская, а ныне Александра Федоровна, супруга нового Императора России, прибыла в столицу вместе с погребальным кортежем, доставившим тело умершего Императора в Петербург. 14 ноября 1894 года в Зимнем дворце состоялось ее бракосочетание с Николаем Александровичем. Молодая Императрица, высокая, стройная и обладавшая величественной внешностью, производила такое сильное впечатление, что находившийся рядом с ней Император казался почти незначительным. Статс-дамой и обер-гофмейстериной новой Императрицы была старая княгиня Голицына[1059], очень импозантная дама, воспитанная в духе Николая I и крайне отрицательно относившаяся ко всяким либеральным идеям. Прямо после бракосочетания императорская чета отправилась в Аничков дворец и заняла там небольшие покои, в которых будущий Император провел детство с братом Георгием[1060]. Уже через несколько дней Императрица начала по очереди принимать придворных дам, и мне первой выпала честь предстать пред ее величеством. Она сразу произвела на меня очень приятное впечатление, хотя я скоро поняла, что ее почти болезненная застенчивость мешает ей держаться свободно и естественно, показывая себя такой, какой она была на самом деле. Сознание своего высокого положения, казалось, ее смущало, во время приемов лицо ее от волнения покрывалось красными пятнами, а когда она говорила, то судорожно кивала головой. Ей было трудно подбирать нужные слова и вести непринужденную приятную беседу. Многие истолковывали поведение Императрицы как высокомерное, и вскоре при дворе образовалась враждебная ей партия, члены которой явно были на стороне Императрицы-матери — всегда любезной, хорошо знающей светский этикет Марии Федоровны.

Приближался день коронационной церемонии в Москве. Но уже во время приготовлений стали возникать трудности и разногласия: великий князь Сергей Александрович, генерал-губернатор Москвы и зять новой Императрицы, страстно желал сам провести все приготовления к коронации. Его честолюбие было сильно задето, когда он узнал, что Министерство двора оставило за собой право главного распорядителя церемонией. Глубоко обиженный князь заявил, что в таком случае он возлагает всю ответственность на министра, хотя отдельные приготовления входят в его обязанности генерал-губернатора, кроме того, сам он покинет Москву. Из-за этого конфликта Царь оказался в очень затруднительном положении и пытался примирить соперничающие стороны. При его посредничестве удалось прийти к компромиссному решению, когда одни обязанности были возложены на генерал-губернатора, а другие — на Министерство двора. Это совершенно неоправданное разделение обязанностей немало способствовало общей неразберихе, следствием которой стала роковая катастрофа на Ходынском поле.

В апреле я тоже поехала в Москву и остановилась в родовой усадьбе Куракиных у Красных ворот, в доме брата. В тот день, когда императорская чета должна была прибыть в Москву, у меня неожиданно