— Порядок, — говорит он, закрывая дверь в чулан. —Выглядишь, боец, лучше некуда.

Он возвращается к стенному шкафу за красной курткойдвустороннего типа и за несуразным чемоданчиком. Куртку он пока накидывает наспинку кресла перед столом, а чемоданчик кладет на стол. Отпирает его иоткидывает крышку на крепких петлях. Теперь чемоданчик обретает сходство стеми, в которых уличные торговцы выставляют свои штампованные часы и цепочкисомнительного золота. В чемоданчике Уилли вещей немного, и одна разделенапополам, чтобы в нем уместиться. Еще картонка с надписью. Еще пара перчаток,какие носят в холодную погоду, — и еще перчатка, которую он прежде носил, когдабыло тепло. Он вынимает пару (нынче они ему понадобятся, тут сомнений нет), апотом картонку на крепком шнуре. Шнур продернут в картонку через две дырки побокам, так что Уилли может повесить ее на шею. Он закрывает чемоданчик, нетрудясь защелкнуть, и кладет картонку на него — стол так захламлен, что это —единственная ровная поверхность, на которой можно работать.

Напевая (тут мы были нашим наслажденьям рады, там своивыкапывали клады), он выдвигает широкий ящик над пространством между тумбами,шарит среди канцелярских карандашей, медицинских карандашей, скрепок иблокнотиков, пока не находит степлер. Тогда он разматывает канитель, аккуратнонакладывает ее по краям картонки, отрезает лишнее и крепко пришпиливаетсверкающее серебро к картону. Он поднимает картонку, сначала чтобы оценитьрезультат, а потом полюбоваться эффектом.

— То, что требовалось, — говорит он.

Звенит телефон, и он весь подбирается, оборачивается исмотрит на аппарат глазами, которые внезапно стали очень маленькими, жесткими ипредельно настороженными. Один звонок. Второй. Третий. На четвертом включаетсяавтоответчик, отвечая его голосом — во всяком случае, тем его голосом, которыйзакреплен за этой конторой.

— Привет, вы звоните в “Межгородской обогрев и охлаждение”,— говорит Уилли Ширмен. — Сейчас ответить на ваш звонок некому, а потомуоставьте ваше сообщение после сигнала.

Би-и-и-ип, — пищит сигнал.

Он напряженно слушает, стоя над своей украшенной канительюкартонкой, стискивая кулаки.

— Привет, говорит Эд из “Желтых страниц” компании “Нинекс”,— сообщает голос из автоответчика, и Уилли переводит дух, даже не заметив, чтовсе это время не дышал. Кулаки начинают разжиматься. — Пожалуйста, пусть вашпредставитель позвонит мне по номеру один-восемьсот-пятьсот пятьдесят пятькасательно информации о том, как вы можете увеличить объем вашей рекламы вобоих вариантах “Желтых страниц”, одновременно сэкономив большие деньги наежегодной оплате. Счастливых праздников всем. Спасибо.

Трык.

Уилли еще секунду-две смотрит на автоответчик, словноожидая, что он снова заговорит — будет угрожать ему, может быть, обвинит его вовсех преступлениях, в которых он обвиняет себя, — но ничего не происходит.

— Порядок, — бормочет он, убирая украшенную канительюкартонку назад в чемоданчик, закрывает его и на этот раз защелкивает. Спередичемоданчик пересекает наклейка с надписью, окаймленной американскими флажками:“Я ГОРЖУСЬ ТЕМ, ЧТО СЛУЖИЛ”, — гласит она.

— Порядок, беби, поверь, тебе же будет лучше. Он выходит изконторы, закрывает дверь. “МЕЖГОРОДСКОЙ ОБОГРЕВ И ОХЛАЖДЕНИЕ” сообщает матовоестекло у него за спиной. Он запирает все три замка.

На полпути по коридору он видит Ральфа Уильямсона, одного изпузатеньких бухгалтеров из “Финансового планирования Гаровича” (насколькоприходилось видеть Уилли, все бухгалтеры Гаровича — пузатенькие). В однойрозовой руке Ральфа зажат ключ с деревянной пластинкой на цепочке, из чегоУилли делает вывод, что смотрит на бухгалтера, которому требуется помочиться.Ключ на деревяшке! Если хренов ключ на хреновой деревяшке не заставит тебявспомнить радости приходской школы, вспомнить всех этих монашек с волосатымиподбородками и все эти деревянные линейки, лупящие по пальцам, так уж ничто незаставит. И знаешь что? Скорее всего Ральфу Уильямсону нравится этот ключ надеревяшке, как и мыло в виде кролика на веревочке, как и клоун, которыйболтается с крана горячей воды в его ванной дома. Ну и что? Не судите, не то,бля, судимы будете.

— Эй, Ральфи, как делишки?

Ральф оборачивается, видит Уилли, веселеет.

— Э-эй, привет! Счастливого Рождества!

Уилли ухмыляется на выражение глаз Ральфа. Мудила-пузанчикего обожает, ну и что? Ральф же видит парня в таком порядке, что скулы сводит.Это тебе должно нравиться, деточка, должно!

— И тебе, братишка. — Он протягивает руку (на ней перчатка,и он может не думать о том, что рука заметно светлее лица) ладонью вверх. —Давай пять!

Ральф застенчиво улыбается и кладет руку на ладонь.

— Давай десять!

Ральф поворачивает пухлую розовую ладонь, и Уилли хлопает поней.

— До чего здорово! Надо повторить! — восклицает Уилли и даетРальфу еще пять. — Кончил с рождественскими покупками, а, Ральфи?

— Почти, — говорит Ральф, ухмыляясь и побрякивая ключом одеревяшку. — Угу, почти. А ты, Уилли? Уилли подмигивает ему.

— Знаешь, как это бывает, братишка. У меня баб две-три, и япозволяю каждой купить мне сувенирчик.

Восхищенная улыбка Ральфа намекает, что вообще-то он незнает, но очень бы хотел узнать.

— Вызвали куда-то?

— На весь день. Сейчас же самый сезон, понимаешь?

— Так у тебя вроде бы круглый год сезон. Дела, наверное,идут хорошо. Тебя же днями в конторе не бывает.

— Потому-то Бог и ниспослал нам автоответчики, Ральфи. А тыиди-иди, не то придется повозиться с мокрым пятном на лучших твоих габардиновыхбрюках.

Смеясь (и немножко краснея), Ральф направляется к мужскомутуалету.

Уилли идет к лифтам, одной рукой сжимая ручку чемоданчика,другой проверяя очки в кармане пиджака — там ли они?

Они там. Там и конверт, тугой, шуршащий двадцатидолларовымикупюрами. Их пятнадцать. Подошло время полицейскому Уилоку навестить его.Собственно, Уилли ждал Уилока еще вчера. Может, он не покажет носа до завтра,но Уилли не сомневается, что увидит его сегодня.., не то чтобы Уилли так уж эторадовало. Он знает, что так устроен мир: колеса надо смазывать, если хочешь,чтобы твой фургон продолжал двигаться, но все равно затаивает злость. Частеньковыпадают дни, когда он с наслаждением пустил бы пулю в голову Джаспера Уилока.Именно так порой случалось в зелени. Так неминуемо случалось. Взять для примерахоть Мейлфанта. Мудака психованного с этими его прыщами и колодой карт.