я смогу проконсультироваться с лучшими врачами и отдать себя под их опеку, пока полностью не выздоровею.

– А пока, – сказал я сам себе, – никому ни слова… даже Лусио. Он бы только улыбнулся, и я бы его возненавидел!..

Но можно ли его возненавидеть? Конечно нет!

В ту ночь я решил спать в гамаке на палубе, надеясь отдохнуть от полуночных кошмаров на свежем воздухе. Однако мои страдания только усилились. Я проснулся, как обычно, и увидел не только Сибил, но и свой смертельный ужас – тех трех призраков, которые явились мне в Лондоне в ночь самоубийства виконта Линтона.

Это были именно они, только на этот раз их мертвенно-бледные лица были обращены ко мне. Губы их не шевелились, но слово «Несчастье!», казалось, повисло в воздухе. Подобно погребальному колоколу, оно звенело у меня в ушах!.. И тут же в языках пламени была Сибил… Она улыбнулась мне улыбкой мучения и раскаяния!..

О Боже! Я не мог этого вынести! Выбравшись из гамака, я побежал к борту, желая броситься в холодные волны… Но нет! Там стоял Амиэль. Его непроницаемое лицо и глаза хищника ничего не выражали.

– Могу ли я вам помочь, сэр? – спросил он почтительно.

Я уставился на него в недоумении, а затем расхохотался:

– Помочь? Нет! Ты ничего не можешь сделать. Мне хочется покоя… я не могу здесь спать… воздух душный, серный… и звезды так жарко горят!..

Я замолк, а он насмешливо смотрел на меня.

– Лучше спущусь в свою каюту, – продолжал я, стараясь говорить спокойнее. – Там я останусь один… быть может!

Я снова невольно рассмеялся и, пошатываясь, побрел вниз по лестнице, боясь оглянуться, чтобы не увидеть следовавших за мной трех призраков.

Оказавшись в безопасности в каюте, я резко захлопнул дверь и лихорадочно схватил ящик с пистолетами. Я достал один и зарядил его. Сердце мое бешено билось. Я не поднимал глаз, чтобы не встретиться взглядом с Сибил.

– Один щелчок спускового крючка, – шептал я, – и все кончено! Я буду спокоен, незряч и бесчувствен. Ужасы больше не смогут меня преследовать… Я наконец засну!

Я уверенно поднес оружие к правому виску… Но тут дверь каюты распахнулась, и вошел Лусио.

– Ах, простите! – воскликнул он, увидев мое положение. – Я понятия не имел, что вы заняты! Лучше уйду. Не буду вам мешать!

В его насмешке было что-то дьявольское. Я рефлекторно опустил пистолет и затем положил на стол рядом со мной.

– Как вы можете это говорить! – воскликнул я в отчаянии. – Разве вы не видите, до чего я дошел! Я думал, вы мой друг!

Он взглянул на меня, и в его глазах показалась смесь презрения и печали.

– Вы так думали? – и снова страшная улыбка озарила его бледное лицо. – Вы ошиблись! Я ваш враг!

Наступила жуткая тишина. Что-то мрачное и неземное в выражении его лица ужаснуло меня… Я задрожал и похолодел от страха.

Я смотрел на Лусио с бессмысленным удивлением и дикой жалостью. Его мрачная фигура как будто выросла и теперь возвышалась надо мной, как гигантская тень грозовой тучи! Кровь во мне застыла от невыразимого тошнотворного ужаса… Густая тьма заволокла зрение, и я упал без чувств!

XL

Гром и дикий грохот, сияние молний, сокрушительный рев огромных, подобных горам, волн, завывание ветра… Окруженный этим яростным буйством диких стихий, выпущенных на волю и кружащихся в неистовом танце смерти, я наконец очнулся. Пошатываясь, я поднялся и стоял в черной темноте своей каюты, пытаясь собраться с силами. Электрические лампы были потушены, и одна только молния временами освещала могильную тьму. Надо мной, на палубе, эхом разносились дьявольские крики, звучавшие то триумфом, то отчаянием, то угрозой. Яхта металась среди яростных волн, и каждый ужасный раскат грома, казалось, грозил расколоть ее пополам. Ветер выл, как мучимый Дьявол, – он будто стонал и рыдал, словно это была не природная стихия, а наделенное разумом существо, страдающее от острой агонии, злобно взмахивающее широкими крыльями. При каждом новом порыве ветра я думал, что судно вот-вот пойдет ко дну.

Забыв обо всем, кроме спасения собственной жизни, я попытался открыть дверь, но она оказалась заперта снаружи. Я был пленником!

Возмущение этим открытием превзошло все другие чувства, и я принялся колотить обеими руками по деревянным панелям, кричал, грозил и ругался – все напрасно! Дважды я падал от качки, но продолжал отчаянно стучать и взывать, надеясь быть кем-то услышанным, но тщетно. Наконец, охрипший и обессиленный, я прислонился к неподдающейся двери, чтобы восстановить дыхание и силы. Гроза, казалось, нарастала: молнии сверкали одна за другой, сопровождаемые раскатами грома. Не оставалось сомнений, что стихия бушевала прямо над нами.

Я прислушался и расслышал бешеный крик:

– Опасность впереди!

За этим последовали взрывы нестройного смеха. В ужасе я напрягал слух, прислушиваясь к каждому звуку. И вдруг кто-то заговорил совсем рядом со мной, как будто сама тьма вокруг меня обрела язык.

– Опасность впереди! Во всем мире буря, опасность и гибель! Гибель и смерть! Но потом – Жизнь!

Последнее слово было произнесено с такой интонацией, что я ощутил леденящий ужас, упал на колени и готов был молиться Богу, в которого никогда не верил и которого отрицал. Но я обезумел от страха и не мог найти слов. Густая тьма, рев ветра и моря, яростные и растерянные крики – все это производило такое впечатление, как будто сам Ад вырвался наружу, и я был способен только молча стоять на коленях и дрожал. Внезапно весь этот грохот сменился звуком, похожим на приближение чудовищного вихря, в котором слышался воющий хор тысяч голосов. В порывах ветра я различил слова:

– AVE SATHANAS! AVE!

Выпрямившись и окоченев от ужаса, я стоял и прислушивался. Волны, казалось, ревели: «AVE SATHANAS!» То же самое ветер прокричал грому, а молния змеящейся огненной линией чертила во тьме «AVE SATHANAS!» Мои мысли путались, я сходил с ума. Да, несомненно, сходил с ума! Иначе как я мог слышать это?

Из последних сил я навалился всей своей тяжестью на дверь каюты в безумной попытке взломать ее. Она слегка поддалась, и я приготовился к новому рывку. Но тут дверь распахнулась, впустив луч бледного света, и Лусио, укутанный в тяжелый плащ, предстал передо мной.

– Следуй за мной, Джеффри Темпест, – сказал он тихим и ясным голосом. – Твое время пришло!

При этих словах самообладание покинуло меня. Ужасы бушующей стихии, а теперь еще и ужас его присутствия лишили меня сил, и я умоляюще протянул к нему руки, не