Черт, кто же из них — кто?

Карамазов за спиной медленно двигался, явно в поисках тойточки, откуда сможет контролировать всех четверых. Остановился и сказал,удовлетворенно и успокоенно:

— Ну что, Визирь? Будем прощаться?

Вечер сгущался, словно над городом щедро плеснули темнотой,и та сочилась вниз, на ощетинившиеся светящимися окнами дома, на торопливоразбегающихся людей, на заброшенную стройку с тремя оставшимися Посланниками.

— Не ошибись, Илья, — Хайретдинов казался спокойным. — Тыможешь застрелить меня, но выживешь ли сам?

— О чем ты, Визирь?

— Через десять минут здесь будут сотни людей. Территория ужеоцеплена.

— Ты лжешь.

— Нет, Илья. Я не переоценивал своих возможностей. Одно дело— прикончить мальчишек и писателя, другое — справиться с тобой и Марией.

— Писатель с ней справился.

Заров почувствовал, почти физически, что оба Посланникасмотрят на него. Спина взмокла.

— Неужели? — в голосе Визиря появилось любопытство. — Вот ужне ожидал!

— Визирь, пора.

— Подожди! Ты не сможешь уйти без меня!

— Может быть, но выхода нет. Альянсы с тобой невозможны. Ты— Власть. Железные законы и колючая проволока. Приказы и подчинение.Праздничные демонстрации и живые панно на стадионах. Все как один. А я… —Карамазов тихонько засмеялся, — я — свобода. Хаос. Право каждого на все.

Ярослав пошевелился, чуть-чуть, стягивая куртку к груди,обнажая пистолет, заложенный за ремень. Посмотрел на мальчишек.

Они увидели.

Кто же из них — кто?

— Илья, есть один путь к согласию…

— Ты просто тянешь время.

Мальчишки протянули руки, синхронно, но один чутьзамешкался, заколебался, касаясь оружия, и тогда пистолет взял второй. Вытянул,прижал на мгновение к животу, пальцы скользнули по металлу, отыскиваяпредохранитель. Потом медленно повернулся.

И застыл.

Карамазов хохотал.

— Шевеления в строю! Визирь, у ребенка больше отваги, чем утебя! А, Визирь? Тебе не стыдно?

— Ты не сможешь уйти!

Заров подтянул ноги, выпрямился, повернулся. Плевать. Хватитстоять, распятым на бетоне.

Хайретдинов, бледный и взмокший, все же казалсяторжествующим.

— Ты сдохнешь, Посланник Тьмы! Сдохнешь, нафаршированныйсвинцом! Давай, убивай меня и детей — и попробуй вырваться из кольца!

— Мария указала мне один путь… хороший путь, — Ильяоставался спокойным. — Когда не можешь победить сам — продолжи себя. Продолжисебя в другом.

Он выстрелил — дважды, как бы и не целясь, но Визирькачнулся, недоуменно опустил голову, вглядываясь в пробитое на груди пальто.Медленно поднял руку с зажатым в ней пистолетиком, словно пытаясь заткнутьметаллом раны.

— Вот как все просто, Визирь. Стоит появиться человеку —который не верит во Власть — и она кончается.

Хайретдинов осел на колени, потом завалился на бок. Так вдешевых фильмах умирают старые актеры, боящиеся резких падений.

Рашид Хайретдинов, «Визирь», Посланник Власти, третий изоставшихся, ушел из жизни.

— И нас осталось двое, — Карамазов отвернулся от Визиря. —Кирилл, ты и впрямь собрался стрелять?

Мальчишка с пистолетом отступил на шаг.

— Я не буду тебе говорить, что это сложно, — Илья все так жестоял, небрежно опустив оружие. — Это не так. Стоит лишь коснуться курка — ипуля уравняет нас. А у тебя достаточно оснований меня ненавидеть.

Он медленно пошел к Кириллу.

— Но, все таки, я полагаю — ты не выстрелишь. Кроме простотыи ненависти нужна еще и свобода.

Илья остановился в полуметре от Кирилла. Вытяни тот руку —он уперся бы пистолетом в убийцу.

— Я убил твою мать, мальчик. Я сломал твою жизнь — навсегда.Лев Толстой не осудил бы тебя за выстрел. Но…

Карамазов протянул руку, перехватил запястье мальчишки,вывернул, заставляя уронить пистолет.

— Но кроме простоты и ненависти нужна еще и свобода…

Ярослав рванулся. Ему казалось, что это было очень быстро инеожиданно. Он готовился к этому движению уже с минуту.

Карамазов встретил его одним-единственным коротким ударом, иЗаров согнулся, вцепившись в живот. Боль оказалась чудовищной, раздирающей всетело, боль от небрежного движения профессионала, которым он не был.

Илья схватил его за волосы, подтягивая к себе. Прошипел:

— Остынь, писака!

Коленом — в пах. Даже не больно — нет больше места для боли.Заров упал, скорчился, увидел, как поднимается пистолет, освещается на мигзрачок дула, и пуля, ударившая в бедро, заставила его вытянуться, скользнуть полипкой, грязной, снежной каше.

— Ну как, удалось отбить пулю? — с любопытством спросилИлья.

— Я… не успел напрячься, — прошептал Заров.

Карамазов уже утратил к нему интерес. Вновь повернулся кКириллу, растрепал ему волосы:

— Мальчик, ты старался…

Он ударил Кирилла в лицо, и тот вскрикнул, отброшенный кстене. Осел, прижимая ладони к разбитому носу.

— Это за тот пинок, у ограды, — сказал Илья. Поддел ногойваляющийся на земле пистолет, тот скользнул, исчезая среди мусора. — Визитер! Аты очень дисциплинированный.

Валяющийся в грязи Ярослав увидел, как мальчик медленнооторвался от стены. Посмотрел на Илью — ничего, ничего, кроме ненависти, небыло во взгляде.

— Возвращайся домой, мальчик, — Илья шел к нему, так жеспокойно и неотвратимо, как к Кириллу минуту назад. — Возвращайся к своимчерным кораблям и космическим просторам…

Он подцепил Визитера за воротник, на мгновение Заровупоказалось, что Илья собрался задушить мальчишку. Но Карамазов просто швырнулего на землю, тут же нагнулся, вновь приподнимая, словно котенка.

— К кораблям и просторам, к морям звездного огня, —прошептал Илья. — К сказкам о мудрых пришельцах…

Снова толчок, Визитер покатился по грязи, перепачканный сног до головы, утративший всякое сходство с тем интеллигентным чистенькимребенком, каким он пришел в мир.

— Нет звезд, мальчик, это лишь тени Тьмы… Нет рая, мальчик,нет любви… Нет ничего, кроме свободы, но она — не для тебя…