— Да.

— Для этого надо лишь перелезть через забор, писатель.

— Есть еще и двери.

Визирь пожал плечами.

— Тебе ведь тоже интересно, Посланник Власти, — сказалЗаров. — Победа в кармане. Сделанная чужими руками. Но так интересно понять —почему ее отдают.

— Нет.

— Интересно, Визирь. Не лги.

Заров открыл дверь. Воздух — влажный и холодный, но дождя небыло.

— Осень кончается, Визирь…

— Ты уверен, что правильно поступаешь?

Ярослав посмотрел на Посланника Власти.

— Нет, конечно.

Семен смотрел на них, безмолвный и неподвижный. Манекен вкресле водителя.

— Дай мне пистолет, — сказал Заров.

Визирь молчал. Кажется, ему было интересно.

— Мне нужно оружие, — Заров не отводил взгляда.

Охранник медленно запустил руку под мышку, вытащил пистолет.Помедлил, потом щелкнул предохранителем и протянул его — рукоятью вперед.Визирь усмехнулся, но ничего не сказал.

Писатель выбрался из машины и пошел вдоль забора. Ворота,широкие, рассчитанные на грузовые машины, были закрыты. А вот узенькая дверца,прорезанная в них, шаталась, распахнутая настежь.

Ярослав перешагнул порог.

В вагончике у входа светились окна. Он стал подниматься порешетчатой лесенке — из-под вагончика вынырнула собака, маленькая, двороваяшавка, из тех что могут лишь гавкать вслед.

Но эта, кажется, возомнила себя овчаркой.

Заров пнул ее по оскаленной пасти, на мгновение удивившисьтому, что попал. Песик взвизгнул, откатываясь назад.

— Очнись, — сказал писатель. Собака крутилась подвагончиком, не решаясь приблизиться. Он открыл дверь, заглянул.

Мужчина лет сорока, в заношенном костюме и грязных ботинках,валялся на койке. Лицо его было мирное и спокойное. На столе надрывно сипелэлектрический чайник. Заров выдернул шнур из розетки, встряхнул чайник — тотбыл полным.

Недавно закипел.

Он вышел в вечерний сумрак. Глянул на часы — восемь.

РЕБЯТИШКИ, Я ВЗАПРАВДУ ХОТЕЛ ОТТЯНУТЬ РАЗВЯЗКУ…

Стройка была сонной, пустынной. Заров обошел самый ближнийдом, достал сигареты. Вдохнул горький дым.

— Ярослав…

Такой он ее и представлял. Самой обычной. Симпатичной,хорошо сложенной, с добрыми глазами. Из таких девушек получаются хорошие жены.

— Визирь — рядом?

— Да, Мария.

— Что он задумал?

— Ловушку.

Он не собирался врать. Абсолютно никчемное занятие. Женщинакивнула, улыбнулась. Хорошая улыбка.

— Чужими руками?

— Конечно. Когда Власть поступала иначе?

— Ярослав… — она шагнула к нему, и писатель отшатнулся, кстене, к дому, к спасительной темноте подъезда. — Ты знаешь, что еще можно всеизменить?

— Да.

— Я вижу тебя, Ярослав. Грань — она совсем рядом, — женщинаразвела руками, отмеряя какое-то расстояние. — Знаешь, как все кончится?

— Нет.

— А должен был бы знать… Визирь не выдержит, придет сюда.Будет стрельба и кровь. Будет боль. Но когда Добро побеждало без боли?

— Ты так уверена, что уцелеешь?

Мария улыбнулась.

— Смерть не страшна, писатель. Главное — победа. Мы меняемдруг друга, писатель. Ты думаешь — побеждает последний из нас?

Заров молчал.

— Кем стал бы твой Визитер? Не покончи он с собой?

— Уже не знаю.

— Ярослав, — она шла к нему, спокойная и уверенная,Посланница Добра — которого не было. — Визирь до сих пор живет в каменном веке.Большая дубина и послушная толпа с острыми копьями. Да, он хочет измениться, ноэто время еще не пришло. Илья… он тоже молодец. Тоже силен. Но и онпромахнулся.

Заров оглянулся. Нырнул в подъезд. Мария шла следом.

Он побежал по лестнице, темной и бесконечной, лишь отсветыпрожектора сквозь амбразуры окон матовым лаком ложились на ступени. А шагиследом — такие неторопливые, но настигающие, как в кошмарном сне, и бегбессмыслен.

Не убежать.

Писатель не заметил, как кончились этажи. Бетонная клетка,холодный металл лестницы, распахнутый люк над головой. Он вскарабкался-вползвверх. Крошечная конура над люком — дальше… Звезд нет. Облака, серая пелена,поношенный саван над городом.

По краю крыши тянулся заборчик, смешной, по колено, словноподмывающий перегнуться через него. Заров отошел от люка на пару шагов, когдаувидел Марию.

Она ведь не бежала… почему она настигает его…

— Ярослав, нет выбора — на самом деле. Уже нет.

Он кивнул, потому что это было правдой.

— Мы все переплавились, Заров. Проросли друг в друга.Власть, Добро, Тьма, Развитие… Смешные линии, четкие, как в учебнике…

Ее лицо было светлым, почти мерцающим в сумраке. Ярославостановился. Край крыши манил. Оградка упиралась в колени — низенькая, как накладбище, такая же бессмысленная и символичная.

Не сторожите мертвецов и самоубийц.

— Я знала, что Визирь устроит засаду. Кто у него под рукой?Десяток бандитов? Рота омоновцев? Какая разница, Ярослав. Он уже говорит моимисловами. Его победа станет моей победой. Илья или Визитер, Визирь или я — всетеперь едино. Чуть больше Тьмы, чуть больше власти…

Она остановилась в шаге от писателя.

— И все же, я предпочла бы победить сама.

— У меня пистолет, — сказал Заров.

— У тебя боль в душе, литератор. Она убивает быстрее,поверь. Гораздо быстрее. Я могу разбудить ее… двумя-тремя словами. И ты простошагнешь вниз. Возненавидев себя.

— Какая беспощадная вещь — доброта.

— Конечно, литератор. Посмотри вниз.

Ярослав посмотрел. Стройплощадка все еще дремала. Где-то там— Карамазов, мальчишки, возможно — Визирь. Где-то вокруг — смыкается кольцозаконных убийц.

— Высоко, — сказал он.

— Это только кажется, литератор. Ты коснешься земли оченьбыстро. Она тоже умеет любить — земля.

Заров кивнул. Протянул руку, касаясь плеча Марии. Хрупкого инежного.