Голос Кеорта становился всё громче, всё сильнее.

– Совесть сотрудника – его лучший контролёр, который видит всё, – почти кричал он. – Такова ситуация в тех компаниях, где идеалы благородны, а система ценностей прозрачна и крепка.

Сухое лицо директора приняло снисходительное и ироничное выражение.

– Но наша система эффективнее, – сказал он. – Если делать ставку на идеологию, то идеологическая обработка должна проводиться постоянно. Оказавшись по каким-то причинам вне корпоративной среды и перестав испытывать идеологическое давление, сотрудник может вернуться к своему обычному, непродуктивному образу мыслей – «утратить веру», как сказали бы в тёмном средневековье. Трансформацию путём хирургического вмешательства, напротив, нужно провести только один раз. И всё – наш сотрудник уже никогда не впадёт в некорпоративность. Да, методы, которые вы видите здесь и сейчас, грубы и топорны. Но у нас здесь только одна из первых версий интерфейса, к тому же с вынужденными изменениями. Система требует улучшений, но мы над ней работаем. Мы сумели восстановить этот аванпост, и следующий этап – восстановление аванпоста на южном побережье и их объединение в единую структуру, которую мы называем экосистемой.

Из-за спины директора высунулись две длинных тонких суставчатых лапы. Пошевелившись в воздухе, они легли на его худые плечи. Волосы на затылке у Кеорта встали дыбом, он готов был выпрыгнуть из кресла.

– Что вы здесь делаете?!

– Наш аванпост – полигон для апробирования нашей экосистемы, – произнёс директор. – Мы одни из первых, кто работает с интерфейсом. Аналитика, собранная нами, представляет большую ценность для компании. Когда высшее руководство вернётся на Терну…

Директор быстро исчезал, поглощаемый паутиной.

– Если говорить об улучшении системы, то мы многому можем научиться у насекомых. – Его голос звучал задумчиво и мечтательно из липких недр. – Одной из наиболее совершенных структур признаны пчелиные соты. Правильные шестиугольники… Целостная уникальная структура…

Запястья Кеорта сдавило. Виски обожгло знакомым холодом, и ему стало по-настоящему страшно. Внутри всё сжалось в предчувствии боли.

– Что с вами? – почти неслышно спросил директор. – Вам плохо?

Собеседник Кеорта превращался в иссохшую мумию, продолжая говорить. Челюсть едва двигалась, казалось, она сейчас отпадёт.

Кеорт попытался вскочить из кресла и не смог. Поглядев вниз, он увидел, что руки намертво привязаны к подлокотникам мотками паутины, и она уже затянула его тело до пояса.

– Пустите меня… – выдавил из себя Кеорт. Ощущение привязанных рук было невыносимо. – Пустите меня к убитому. К тому, кого застрелили ваши люди, кто напал на крепость…

– Может быть, позже. Сейчас вам надо лежать. Отдыхать. И принимать лекарства. С телом ничего не случится. Вы сохраните полную функциональность, но сначала вам надо восстановиться…

Паутина продолжала заволакивать комнату, становилась гуще и плотнее прямо на глазах. Руки стягивало всё сильнее. Кеорт едва сдерживался, чтобы не закричать. Что-то взобралось по его ногам, пробежало по паху. Опустив глаза, он увидел огромного, с человеческую голову, паука, устроившегося у него на животе.

Кеорт рванулся из кресла, суча руками и ногами как сумасшедший. Шатаясь, бросился к выходу из кабинета, огибая свисающие сверху липкие покрывала.

– Мы ещё побеседуем, – прошелестело у него за спиной. – У меня для вас есть несколько предложений. А когда вы согласитесь, перед вами откроются любые двери.

Кеорт оглянулся, но увидел только тусклые тенёта от пола до потолка.

Содрогнувшись, он побежал по коридору обратно в палату.

На следующий день Кеорт проснулся очень поздно. В своём предплечье он обнаружил иглу, присоединённую к капельнице. Видимо, неутомимые медики заменили её, пока он спал.

Он вытянул её из вены; образовавшуюся в вене дыру тут же залило кровью. Согнув локоть, Кеорт поглядел на мешки, висящие на капельнице. Без них будет больно. Постоянно и долго будет больно. Но раз неизвестно, в каких мешках обезболивающие, а в каких – седативные, придётся отменить всё. Теперь необходимо быстро действовать и хорошо соображать. «Насколько это возможно», – он усмехнулся сам себе.

Кожа на кисти почти зажила и сильно чесалась. Лёгкие, наверное, заживают так же быстро, кости тоже стремительно восстанавливаются.

Теперь он решил всегда есть в столовой, в компании молчаливых сотрудников – как и они, он набирал безвкусную кашу, отдающую рыбой, из автоматических раздатчиков. К еде, которую ему приносили в палату, он больше не притрагивался.

Что бы ни задумал хозяин крепости, его, казалось, не заботило, что его пациент снова перестал принимать лекарства – он будто бы о нём забыл. Никто не удосужился изъять у Кеорта пузырёк со стимуляторами, хотя, может, директор всё же о них не знал. Как и раньше, голос из динамиков продолжал отдавать команды по всей крепости, раздавался то тут, то там, и он всё так же не был похож на голос измождённого старика, представившегося операционным директором.

Кеорт по-прежнему не понимал, чего хотел от него хозяин крепости, но он больше не желал в этом разбираться. Теперь его занимало другое.

Он вышел на балкон, где обычно бывала Морин. Сегодня здесь было пусто. Он встал рядом с ржавеющей турелью, посмотрел в сторону леса. С высоты он был похож на волнующееся хвойное море.

Ментор Крон в этих лесах. Он не оставит попыток извлечь из крепости нужного ему человека.

Пора действовать. Нужно поговорить с Кроном, выяснить, зачем ему нужен Кеорт Квинт и что ему о нём известно.

«Если мне нужно что-то узнать – я узнаю. Я найду способ».

Подготовка заняла следующие два дня. Кеорту очень облегчал задачу тот факт, что персонал крепости действовал строго по заданным алгоритмам: в один и тот же час охранники заступали на пост, в одно и то же время сменялись. В одно и то же время работала кухня и столовая. Одни и те же двери открывались и закрывались, одни и те же люди проходили по коридорам одним и тем же маршрутом, в одно и то же время, каждый день. Постоянством и предсказуемостью действий сотрудники напоминали Кеорту поверхностно прописанных персонажей видеоигры.

Без лекарств соображать стало заметно легче, в голове наконец прояснилось. Тёмной стороной просветления была боль в искалеченной руке и в рёбрах, но Кеорт был уверен, что он сделал верный выбор. Даже при этом удержать в голове все алгоритмы, тайминги и маршруты было непросто, но, изучив и сопоставив окна в перемещениях персонала, Кеорт сделался неуловимым. Готовясь к реализации своего плана, он без особых усилий перемещался по крепости, не попадаясь на глаза её обитателям. К «Харону» он пробрался без помех.

Он вздохнул с облегчением, забравшись в пилотское кресло. Артон, единственный, чей маршрут трудно было предугадать, ему не встретился. Кеорту не хотелось снова врать, объясняя причину, по которой он оказался внутри бота.