Он мельком взглянул на приборную панель и обнаружил, что в его отсутствие её кто-то снимал и не очень умело поставил на место. Вывинтив четыре болта, он нашёл причину, по которой у «Харона» пропало зажигание: слот распределительного электронного блока зиял пустотой. Кеорт посмотрел на него минуту и привинтил панель обратно. Сейчас он пришёл не за этим. Уложив в рюкзак наборы отвёрток и ключей, он полез в десантный отсек.

Там он отсоединил жёсткий фал, предназначенный для быстрой высадки оперативников. Прикинул длину фала, выглянул в иллюминатор на башню и отсоединил ещё один фал. Скрепив их вместе, свернул плохо гнущийся трос в кольцо и повесил на плечо. Теперь у него было всё, чтобы осуществить задуманное.

Переждав, пока сменится охрана, он вышел из бота и направился в палату.

До намеченного времени оставалось ещё часов пять, и нужно было поспать, но он только без толку ворочался на смятой простыне. Он не боялся проспать, точно зная, что проснётся в намеченное время. Мешало уснуть что-то другое – то ли боль в руке и в рёбрах, то ли нервозность перед операцией, то ли мерное биение в глубине крепости. Несколько раз он слышал резкие отрывистые команды по громкой связи, затем торопливые шаги за дверью.

Всё же, кто говорит – директор или кто-то другой? Кто на самом деле управляет аванпостом, кто устанавливает здесь непостижимые порядки, балансирующие на грани между беспощадной эффективностью и абсурдом? Кого – или чего – так боится тщедушный операционный директор?

Да, он определённо должен быть – настоящий хозяин аванпоста. Директор, в сущности, только ещё один исполнитель, с большей свободой и привилегиями, но всё равно подчинённый – поэтому он так порывался уйти из кабинета при первой встрече. Настоящий же хозяин только дёргает за ниточки и управляет всем, находясь в тени…

Кеорт не заметил, как соскользнул в сон.

Директор, согнувшись, шёл впереди, пробираясь сквозь тёмный хвойный лес. В черноте между деревьями ощущалось некое присутствие; неосязаемая субстанция клубилась, похожая на чернила в воде, и едва заметно пульсировала. В такт пульсации мрака раздавался размеренный стук, не имеющий определённого источника, заполняющий всё вокруг. По мере того как директор продвигался вперёд, стук нарастал, а вместе с ним и мерцание тьмы.

Кеорт неслышно скользил за директором, словно бестелесный дух. Директор не замечал его присутствия. Он явно приближался к чему-то, и это что-то его пугало. Его движения становились дёргаными, он шагал с видимым усилием, напряжение пронизывало согбенную спину. Кеорт неотступно следовал за ним, полностью осознавая, что спит.

Между стволов с грубой крупной корой начались ряды зеркал. В них кто-то отражается – разные люди, у которых было что-то общее. Все казались неуловимо знакомыми. Кеорт был уверен, что сейчас он вспомнит, кто это, узнает что-то важное, стоит только подойти и присмотреться к отражениям.

Сутулая спина директора начала исчезать в темноте. Кеорт сосредоточился на мелькающей вдалеке сутулой фигуре и устремился вперёд.

Нагнав директора, он обнаружил рядом с ним Морин. На ней не было одежды, большие белые крылья укутывали её, словно плащ. Крылья колыхались в такт её шагам.

Они разговаривали.

– Сотрудник с интеллектом, развитым выше определённых значений, оказывается менее эффективным, нежели сотрудник с более слабыми, если можно так сказать, интеллектуальными способностями, – директор говорил, заложив руки за спину. – Исследования показывают, что те сотрудники, которые проявляют интерес, например, к искусствам, либо имеют склонность меньше сосредотачиваться на непосредственных задачах, либо быстро теряют концентрацию.

– Проще говоря, тем, у кого есть воображение, рутинная работа быстро наскучивает. – Морин кивнула. – Вся эта мышиная возня начинает казаться им мелкой по сравнению с идеями, которые приходят к ним через кино, книги, песни…

– Именно. – Директор ссутулился ещё больше. – Такие сотрудники начинают думать, что работа заслуживает гораздо меньше времени и сил, чем мы требуем от них. Что важность работы… преувеличена.

От Морин исходил слабый неровный свет – то белый и чистый, то желтоватый, гнойный и больной.

– Чтобы люди не отвлекались на посторонние мысли, вы лишаете их воображения.

– Да, это так. – Директор кивнул. – Но такое решение неэффективно, я это признаю. Без воображения сотрудник не только перестаёт быть креативным, но и утрачивает способность к прогностической деятельности и в результате теряет возможность принимать решения самостоятельно. Требуется длительное обучение, приходится приставлять к новым сотрудникам наставников. Приходится обучать новичков выполнять каждое конкретное действие, приходится разрабатывать для каждого действия стандартные операционные процедуры, и даже так в случае отклонения от стандартной ситуации сотрудник приостанавливает процесс, так как неспособен принять решение в нестандартной ситуации…

– Эта задача стоит перед любым руководителем в любой компании. – Морин посмотрела на директора с сочувствием. – Как добиться от сотрудника полной самоотдачи, максимальной производительности труда, как исключить любые потери рабочего времени на нетрудовую деятельность… Вы избрали слишком радикальный метод. Решили всё сломать в сотруднике, а потом построить именно то, что вам надо. Другие корпоративные культуры решают эту задачу… тоньше.

Директор повернулся к ней. Жидкие брови на измождённом лице выгнулись, почти достав до кромки волос.

– Они не ломают. – Морин посмотрела на него в ответ, шевельнув крыльями. – Они аккуратно подменяют: настоящее кино – корпоративными фильмами, настоящий спорт – корпоративными соревнованиями. Настоящие жизненные ценности – корпоративными ценностями. Подмена ценностей должна быть глобальной и повсеместной.

Главное – не называть вещи их настоящими именами. Не надо говорить «трудитесь на благо компании» – скажите «трудитесь во благо человечества», «трудитесь во имя прогресса». Скажите сотруднику: «ты сам хозяин своей судьбы, ты работаешь на себя, развиваешься, растёшь», и он будет понимать увеличение своей производственной эффективности и продвижение по карьерной лестнице как личностный рост. Скажите: «коллектив – настоящая семья», и он будет проводить на работе больше времени, чем с семьёй. Скажите: «ты изменяешься, но не изменяешь себе», и из сотрудника можно будет делать всё, что угодно.

Создайте среду, пронизанную системной подменой понятий, и сотрудники перестанут замечать, что их личные цели заменены целями компании. И они добровольно и с энтузиазмом будут делать именно то, что вы от них хотите, и даже будут предлагать вам варианты, как использовать их более интенсивно, как выжать из них всё, на что они способны. Они будут работать для вас так хорошо, как не работали бы даже для себя.

Перед директором из темноты проступила багрово-красная портьера, плотная и тяжёлая на вид. Она простиралась от одного края темноты до другого, верхний край прочно крепился к пустоте. Директор на несколько секунд остановился, собираясь с духом, потом отодвинул край портьеры и скрылся за ней. Морин хлопнула крыльями, оторвалась от земли и исчезла. Багровая ткань шевельнулась и снова выровнялась, поглотив директора.