Сюзанна посмотрела на Колыбель. Она страшилась того, что онимогли там обнаружить, и все же… Она снова посмотрела на Эдди.

– Нет, я не хочу возвращаться. Я хочу до конца своей жизнидвигаться вперед – то есть, пока ты со мной. А знаешь, занятно, что ты влюбилсяв меня из-за всего того, от чего тебя оторвал Роланд.

– Что ж тут занятного?

– Явлюбилась тебя потому, что ты освободил меня от ДеттыУокер. – Сюзанна примолкла, подумала, чуть заметно покачала головой. – Нет… всене так просто. Я полюбила тебя за то, что ты освободил меня от обеихтех сучек.Одна воровала, ругалась как сапожник и имела милую привычку, распалив кавалера,оставить его с носом. Другая была уверенной в своей непогрешимостисамодовольной ханжой, к тому же очень высокого мнения о себе. На мой взгляд,они друг друга стоили. Сюзанна Дийн нравится мне больше Детты Уокер, большеОдетты Холмс… и именно ты дал мне свободу.

Теперь уже она потянулась к Эдди, сжала в ладонях егозаросшие колючей щетиной лицо, притянула к себе, нежно поцеловала. Эддиосторожно положил руку ей на грудь. Сюзанна вздохнула и накрыла его руку своей.

– Пойдем-ка лучше, – сказала она, – не то с нас станетсяулечься прямо здесь, на мостовой… а тогда, судя по всему, мы промокнем.

Эдди окинул последним долгим взглядом безмолвные небоскребы,выбитые окна, стены, покрытые коростой плюща, и кивнул.

– Да. Все равно у этого городишки будущего нет, так мнекажется.

Он подтолкнул кресло Сюзанны вперед. Когда его колесапересекли "запретную черту", как ее назвала Мод, молодые людиоцепенели, испугавшись, что заденут какое-нибудь древнее защитное приспособлениеи погибнут. Но ничего не произошло. Эдди вкатил инвалидную коляску на площадь,и, когда они приблизились к подножию ступеней, ведущих в Колыбель, полил дождь,ветер швырнул им в лицо холодные капли.

Ни Эдди, ни Сюзанна не ведали, что пришло первое из великихосенних ненастий Межземелья.

Стоило им очутиться в зловонной тьме канализации, какРежь-Глотку сбавил убийственный темп, который сохранял на поверхности земли.Джейк не думал, что виной тому темнота; Режь-Глотку, похоже, знал каждый изгиби поворот их маршрута, в точности как похвалялся. Видимо, полонивший егонегодяй тешился мыслью, что Роланд угодил в западню и от него осталось мокроеместо.

Самого Джейка одолевали сомнения.

Если Роланд заметил сторожевые проволоки – ловушку кудаболее хитрую и коварную, чем следующая, – вероятно ли, что он проглядел фонтан?Джейк допускал такую возможность, но не особенно в нее верил. Ему казалосьболее вероятным, что Роланд обрушил фонтан нарочно, чтобы успокоить Режь-Глоткуи, возможно, заставить его сбавить ход. Мальчику не верилось, будто Роланду поплечу пройти за ними по этому подземному лабиринту (в непроглядной тьме дажестрелок оказался бы бессилен идти по следу), но его подбадривала мысль о том,что, стараясь сдержать свое обещание, Роланд, может быть, избежал смерти.

Они повернули налево, направо, потом опять налево. Когда впопытке компенсировать утраченную Джейком способность видеть прочие чувствамальчика обострились, у него возникло смутное ощущение, что вокруг – другиетуннели. Приглушенный шум дряхлых, выбивающихся из сил механизмов то на мигнабирал громкость, то замирал, когда идущих вновь обступали каменные городскиефундаменты. По подземелью гуляли сквозняки, порой теплые, иногда холодные –смрадное дыхание туннелей, пересекавшихся с тем, по которому двигались пират имальчик. В местах таких пересечений плеск шагов Джейка и Режь-Глоткиподхватывало недолгое эхо. Один раз Джейк едва не размозжил себе голову окакой-то металлический предмет, торчавший из потолка. Досадливо шлепнув по немурукой, мальчик нащупал что-то вроде большого вентиля, после чего стал на ходушарить руками в воздухе, стараясь выяснить, что впереди.

Режь-Глотку задавал Джейку направление ударами по плечам,как возница мог бы править волами. Они двигались с приличной скоростью, быстро,но не бегом. Режь-Глотку мало-помалу отдышался и сперва замурлыкал себе поднос, а потом запел тихим, на удивление мелодичным тенором:

Риббл-ти-тиббл-ти-ток-ток-ток,

Сыщу работу – куплю перстенек,

Чтоб краля, голубка,

Пустила под юбку

И не дорожилась, ти-тиббл-ти-ток.

За что я плачу?

За то, что хочу

Кой с чем поиграться, ти-тиббл-ти-ток!

Последовало еще примерно шесть куплетов на ту же тему,прежде чем Режь-Глотку умолк.

– Теперь спой ты,козленочек.

– Я никаких песен не знаю, – пропыхтел Джейк, надеясь, чтокажется запыхавшимся сильнее, чем было на самом деле. Он не знал, сумеет лиизвлечь из этого какую-нибудь пользу или нет, но здесь внизу, в темноте,казалось, стоило бороться за любое преимущество.

Режь-Глотку саданул Джейка локтем по лопаткам, и мальчикедва не растянулся в доходившей до щиколоток воде, сонно струившейся потуннелю, которым они шли.

– Лучшеприпомни-ка чего ни то. Ну, конешное дело, коли комуохота, чтоб я выдрал ему из спины хребтину, так ее распротак… – Пират помолчали добавил: – Здесь водятся привидения, мальчик. В кажной растреклятой машинеживут. Пение их отгоняет – нешто не знаешь? За-апевай!

Джейк крепко призадумался, не желая схлопотать отРежь-Глотки еще один любовный тычок, и извлек из памяти песенку, которойнаучился в летнем лагере в возрасте то ли семи, то ли восьми лет. Он раскрылрот и загорланил в темноту, слушая, как к шуму бегущей и падающей воды иглухому стуку древних механизмов прибавляется отраженное стенами эхо:

Люблю я девчонку в короткой юбчонке,

Корма как у яхты, глазенки – агат.

Ее обуваю, ее одеваю,

А денежки – фьють и на ветер летят!

Люблю я блондинку, красотку-картинку,

У ней что ни день, то новый наряд:

Пальтишки-платьишки, рубашки-штанишки,

А денежки – фьють и на ветер летят!

Режь-Глотку вдруг ухватил Джейка за уши, точно это былиручки кувшина, и рывком остановил.

– Прямо перед тобою дыра, – сказал он. – Голос у тебя,козленочек, таковский, что я, ей-же-ей, разодолжил бы целый свет, кабы дал тебетуда свалиться. Однако ж Тик-Так сие нипочем не одобрит, а посему, смею думать,еще некоторое время тебе ничто не грозит. – Режь-Глотку выпустил горевшие огнемуши Джейка и вцепился в его рубашку. – Теперь нагинайся, покуда не нащупаешьлестницу на другой стороне. Да осторожней, не то поскользнешься, слетишь вниз именя за собой стащишь!

Вытянув руки перед собой, Джейк осторожно наклонился вперед,страшась падения в невидимую яму. Шаря в поисках лестницы, он вдруг осознал,что в лицо ему с тихим шипением веет выходящий из отверстия теплый воздух,чистый и почти благоуханный, а внизу брезжит слабый розовый свет. Пальцы Джейкакоснулись стальной перекладины и сомкнулись на ней. Оставленные зубами Чикаранки на левой руке мальчика вновь открылись, и он почувствовал, что по ладонипотекла кровь.