- Это случайность! - завопила я. Но было слишком поздно. Явоспользовалась метафизическими силами. Либо она не понимала, насколько слабмой контроль в некоторых отношениях, либо использовала случившееся, какпредлог, чтобы начать схватку. В любом случае ничего хорошего.

Грэхем предложил мне свою руку, и я ее приняла. Он втащилменя и Натаниэля наверх по ступеням. Его рука в моей была обычной рукой, простотеплой рукой. Может, он и не был вооружен, и может, не умел быть осторожным, нов тот момент никто другой не смог бы поднять меня на ноги, не усложнивположение дел. Подняв глаза, я заметила, что Эдуард придерживает Олафа заживот, или, скорее, за нижнюю часть грудной клетки. Олаф хотел помочь мнеподняться по ступеням, а Эдуард ему этого не позволил. Заглянув ему в глаза, ясразу поняла, в чем дело. Они не обладали такими психическими способностями,чтобы отличить рвущихся наружу зверей от ardeur’а, особенно в самом началепроцесса. Эдуард не хотел попасть под его действие, и был твердо намерен недать под него попасть Олафу. Я отбросила эту мысль в ту переполненную клетку,куда складывала все тревожившие меня мысли на протяжении последних несколькихдней и часов. Потом подумаю.

Мы уже бежали по ступеням. Грэхем держал меня под правуюруку, но ведь мы сегодня не собирались доставать оружие, если я правильнопонимаю.

Когда мы ввалились в парадную дверь, все лица обернулись кнам. Вестибюля не было, так что мы трое сразу оказались на виду у толпы. Мы сНатаниэлем дышали так, словно пробежали не меньше мили, и только Грэхем былспокоен. Эдуард и Олаф заняли позиции с обеих сторон нашей маленькой группы,Мика же обходил нас по широкой дуге. Он что, все еще боролся со своим зверем? Яверила в то, что он справится. Обязана была верить, потому что кое-что я несмогу доверить никому другому.

Площадка перед церковной кафедрой стала чем-то вроде сцены.На ней стояли три человека в масках. Двое, стоявших слева, не могли быть никем,кроме Коломбины с Джованни. Она выглядела очень элегантно в облегающемшутовском костюме Арлекина красных, синих, белых, черных и золотых цветов,поверх которого было накинуто короткое подобие юбчонки, претендующей на признакскромности. Золотая трехрогая шапка с бубенчиками хорошо сочеталась с этимкостюмом. Ее маска оставляла открытым белый подбородок и ярко-алые губы.Мужчина, стоявший рядом, был намного выше ее и одет в белую маску, такую же,какую они прислали нам первой. Его лицо казалось белым пятном, заключенным втемный ореол плаща с капюшоном, прикрывавшего его от макушки до пят. Нарядзавершала черная трехрогая шапка. Вместе они смотрелись контрастно - яркое итемное, цветное и бесцветное.

Третья фигура в маске стояла по нашу сторону «помоста»,рядом с Жан-Клодом и его вампирами. Дамиан и Малькольм стояли в шаге позадиАшера. Но фигура в маске принадлежала не вампиру.

Он выглядел скорее так, словно собрался на садистскую оргию,чем на карнавал. Маска была кожаной и прикрывала большую часть его лица, дажезатылок был прикрыт капюшоном. По широким плечам, затянутым в кожаный жилет, ичуть более светлой версии летнего загара я узнала в нем Ричарда. После всего,что случилось, он все же стоял на стороне Жан-Клода. За ним возвышались Джейк иеще некий охранник из волков.

Ашер стоял по другую сторону от Жан-Клода, и его волосыотражали свет, словно золотое руно. Ремус с горсткой гиен стоял за его спиной.Большая часть вампиров Жан-Клода рассыпалась веером вокруг сцены. Но Элинор инескольких других не было, потому что Жан-Клод заставил их держаться отсюдаподальше. Если мы сегодня умрем и сумеем прихватить с собой Арлекина, ондоверил Элинор восстановить вампирскую группу города. Истина с Нечестивцемприсутствовали, вместе с Хэвеном и его львами. Рафаэль с крысами тоже был насцене. С нашего конца сцену окружало целое море оборотней, из-за чего двое изАрлекина выглядели одиноко. Я отчасти сожалела, что нам предстоит битва не навыносливость. Казалось, такой вид сражения мы вполне могли выиграть. Конечно,Арлекин догадался пошпионить за нами, и они знали наши возможности. Может, уних было больше одной причины предложить нам метафизическую схватку вместофизической.

Мой пульс начал замедляться. Мы направились по проходу,Грэхем немного впереди, мы с Натаниэлем все еще рука об руку. Мика держалсяпоодаль. Хотелось бы мне прикоснуться к нему, но он был прав. Нам нежелателенсейчас еще один визит наших зверушек. Эдуард с Олафом прикрывали тылы. Ядумала, мы дойдем до сцены, надеялась прикоснуться к Жан-Клоду и Дамиану, ноКоломбина решила по-другому.

Ее сила забурлила над собравшимися невидимым туманом. У меняперехватило дыхание. Я почувствовала, как ее сила коснулась несколькихвампиров, и те словно поперхнулись ею. Как и я сама. Отпустив руку Натаниэля, яухватилась за спинку ближайшей скамейки. Что бы тут ни происходило, я нехотела, чтобы это перекинулось на него.

- Анита, - позвал он, - что не так? Я чувствую силу, но…

Я покачала головой. Ее сила не позволяла мне говорить. Онабыла совсем легкой, словно в рот попали перья - легкие, воздушные исмертельные. Вампиры стояли, держась за скамейки, или падали на пол. Я изо всехсил старалась не упасть, таращась при этом на вампиршу в клоунском наряде.Если, конечно, кого-то в таком изящном одеянии можно назвать клоуном. Я вдругпоняла, что больше не задыхаюсь. Сила предлагала не смерть, а всего лишь конецсвободной воле. Ее воля была так велика и сильна, что это означало рабство. И яэто чувствовала. Она могла контролировать нас в той же степени, в какой яконтролировала поднятого мной зомби. Да… ее сила чем-то напоминала мою. Онамогла контролировать вампиров… но почему же она так сильно воздействует наменя?

Ее сила изящным пальчиком вонзалась в мозг, давя мою силуволи.

- Будь моей, - шептала сила. - Будь моей.

Ко мне прикоснулся Натаниэль. Его сила прошла по моей коже,отгоняя это холодное прикосновение. Я снова могла думать и чувствовать, сделатьглубокий вдох.

И тут пробудилась к жизни моя собственная сила. Моя некромантияи что-то еще, что-то, что и было ею, и одновременно не было. Я попыталасьоформить эту силу в осторожный, настойчивый толчок. Но в том, что произошло,ничего осторожного не было. Я ударила по ее силе, словно молотком, прямо в этуубеждающую мягкость. И тут же почувствовала под этой обманчивой мягкостьюстальную основу. Все обман. Там не было ничего мягкого, совсем ничего.«Подчинись» - выдохнула ее сила. «Будь моей, и я позабочусь о тебе, решу всетвои проблемы, только будь моей». Я вскрикнула от этих лживых слов. И утопилаее голос в своем сознании, в чистой силе, - все равно что взрывать отель, есликомната не понравилась. Ее сила лопнула и отступила, и я вдруг обнаружила, чтостою в проходе, хотя и не осознавала, что двигалась с места.

Я стояла, держа руку Натаниэля в своей. Я чувствовалапульсы, медленное течение крови в дюжинах вен. Вампиры обернулись и посмотрелина меня, потому что выбора у них не было. Я уничтожила ее силу и заменила еесвоей собственной. С дюжину вампиров еще не кормились сегодня, поэтому такмедленно бились их сердца, так медленно текла кровь. Нам была нужна еда.