Рука Натаниэля сжалась на моей, уводя меня прочь от этоймысли. Услышал ли он ее? Я вдруг почувствовала запахи их кожи, с полдюжиныразличных ароматов - кто-то сладко пах шампунем, или остро сигаретами, кремомдля бритья… Я чувствовала запах их кожи так, будто мой нос находился всантиметре от их рук и шей. В последний мой визит сюда Жан-Клод уберег меня отпогружения в эти ощущения. Почему же он не помогает мне сейчас? Я обернулась иувидела, что он смотрит не на меня, а на Коломбину с Джованни. Что-то тампроисходило. Они что, разговаривали? Если так, то я этого не слышала. Как будтовсе мои чувства сконцентрировались только на запахе, зрении и прикосновении.

Я почувствовала, как ее сила вернулась в нее обратно, каквдох перед тем, как задуть свечу. Вот только вместо свечи у нас несколько сотенвампиров. И сила излилась наружу, словно поток воды, огибающий скалы в виде техвампиров, что мы с Натаниэлем могли чувствовать. Их мы могли спасти, ноостальные… остальные были для нас потеряны.

Дамиан резко вскрикнул в моем сознании. Мы с Натаниэлемповернулись, чтобы увидеть обхватившего его Малькольма, погрузившего клыки емув горло. Малькольм передавал свою силу в более слабого вампира, но то, что онвместе с этим брал его кровь, означало принесение клятвы крови. Я не видела вэтом смысла. А затем сила ударила нас. Ударила меня.

Ощущение такое, словно распахнулась дверь в моем сознании.Натаниэль закричал, и я ответила тем же. Моя сила, наша сила излилась наружу,устремляясь к другим вампирам. Почти всех присутствовавших здесь вампов создалМалькольм. Он ведь никому больше не доверял. А теперь он был привязан клятвойкрови, но не к Дамиану, а ко мне. Он использовал свою силу, чтобы окутать моейсвою оставшуюся паству. Он отдавал их всех мне, чтобы они не досталисьКоломбине. Но вряд ли Малькольм осознавал, что означало принести клятву кровимне. Может, он думал, что получит от этого какие-либо преимущества, но яникогда не связывала никого клятвой без руководства Жан-Клода. Мне был известентолько один способ, и он был единственным.

В одно из тех мгновений, что будто бы растянулись на века,хотя времени хватило бы лишь на то, чтобы моргнуть, я заглянула в сознаниеМалькольма. Он, оказывается, посчитал меня меньшим злом. Он думал, что мог быменя контролировать, частично сохранив, таким образом, контроль над свойпаствой. Все это я воспринимала не словами, а скорее, образами, как вполудреме… хотя сны не бьются, пробегая по сознанию. Мне всегда было интересно,так ли чисты побуждения Малькольма, как это казалось с виду. Я бы предположила,что он стремится к власти; все вампиры стремятся к ней. Но мне доводилосьвидеть, как он утешает своих людей, ободряет. И вместе с тем, я видела, как онпогружает клыки в их шеи, наносят тот самый, третий укус. Я почувствовала, чток этому ритуалу он относится, как к священнодействию, чистейшей церемонии,подобной узам монашки с Господом. В том, что наш мысленный контакт от вторженияего силы в мою оказался настолько полным, виноват был сам Малькольм, он непонимал, что моя некромантия - словно огромная гравитационная воронка,когда-либо виденная вампирами. Она всосала его силу в себя, и я ничего не моглас этим поделать. Однако, я принадлежала к линии Белль Морт, а все наши талантыдействуют в обе стороны. Я почувствовала, как его сила настолько же глубокопроникла в меня, как и моя - в него, и не смогла ее не допустить. И дело нетолько в моем сознании. Его поверхностные уровни заполонили воспоминанияНатаниэля с Дамианом. Натаниэль, еще совсем ребенок, его держит за рукукакой-то человек… накормить голодный желудок, а потом руки… Малькольм отбросилэто воспоминание, прежде чем мы успели погрузиться в него дальше. Он понимал,что я не могла провести нас сквозь эти бурные воды. Он также не мог остановитьпроисходящего, но века, в течение которых он был мастером, помогли ему держатьнас на поверхности, не давая утонуть. Дамиан на палубе корабля, освещенныйярким солнечным светом; ветер такой свежий, а море пахнет солью и свободой.Тьма подземелья его создателя. Темная лестница, крики, запахи. Малькольмоттащил нас от этого видения. Похороны моей матери… отсюда я сама поспешилаубраться. Как будто, каждый раз увидев что-то, что видеть не хочется, моргаешьи отворачиваешься. Ты отворачиваешься, но там тебя ждет новая картинка.

Малькольм подумал о своей пастве, и мы тут же оказалисьокружены картинками, дополнявшими услышанными мной ранее запахами и ощущениями.Я узнала, что девушка, пахнувшая мылом и сладким шампунем, хотела пойти вколледж, но у нее не получалось посещать достаточно ночных занятий, чтобыполучить аттестат. Я знала, что семейство вампиров пыталось купить дом, ноживущие вокруг не хотели такого соседства. Я знала, что их «ребенок» был в домемастером. Малькольм добавил нам проблем, но дал и надежду. А мы ему взамен далипочувствовать запахи их кожи, ощущение погладившего воротник пальца, запахидюжины разных кремов после бритья, двадцати разных ароматов, - от терпкогозапаха пудры до растительной чистоты, почти горькой на вкус. Мы вернули емувздохи, когда наша сила омыла их. Мы вернули ему вздернутые кверху лица, когдаони поежились от прикосновения силы, более чувственной, чем та, которуюкогда-либо они видели от Малькольма. Касание силы линии Белль давало пониманиетого, что чье-то дыхание на твой руке, просто дыхание, способно заставить всетвое тело пойти мурашками.

Малькольм оторвался от шеи Дамиана, как утопающий выныриваетна поверхность. И мы все вынырнули из этого связующего омута. Мы с Натаниэлемрухнули на покрытый ковром пол прохода. Дамиана пришлось кому-то подхватить,иначе он бы тоже упал.

- Этим ты не спас их, Малькольм. Когда я отобью их у тебя,ты приползешь ко мне на коленях, как собака на цепи, и приведешь их за собой. -Голос был чист и звонок, он эхом отдавался в огромном помещении церкви. Недумаю, впрочем, что в нем была заключена вампирская сила. Скорее, голос этотбыл выработан за столетия, предшествовавшие изобретению микрофона.

Жан-Клод коснулся Малькольма, призывая его не отвечать. Онзаговорил сам, и его голос по сравнению с голосом Коломбины звучал едва ли незаурядно. Он был вежливым и пустым, как иногда бывало, но каким-то образомзаполнял собой сразу все помещение.

- Мы договорились, что ты сразишься с первым, кто используетмагию. Моя слуга, ma petite, не знала об этом соглашении.

- Мы также решили, что не станем использовать своих слуг,чтобы усиливать наши силы, - заметила Коломбина.

- Поэтому мне и не было позволено мысленно говорить с ней.

- Ты мог спланировать все заранее за моей спиной.

- Но ты напала не на ma petite, ты ударила паству. Кажется,ты первой нарушила условия соглашения. - Его голос в конце фразы усилился, ивсе прихожане отреагировали на это изменение, вздрогнули. Они уставились нанего - некоторые неохотно, но теперь они его слышали и чувствовали. В этомгновение я поняла, что в одном Малькольм был все-таки прав. Принести клятвумне - значит, принести ее Жан-Клоду. Кровь моей крови и все такое.

- Твоя слуга использовала своих леопардов и вампира. Я тожемогла обратиться к своему слуге, Джованни, но я держалась условий соглашения.Но, если ей позволено брать силу от других, то будет честным, если я позволюсебе то же самое.