— Не буду. Других невыносимых родственников у меня нет.

Когда они устроились за столиком у окна, заказав по чашечке кофе и десерты, Лив не решалась снова поднять эту тему. Но желание извиниться еще раз буквально распирало ее изнутри. Что и заметил Август, тяжело вздохнув и откидываясь на спинку дивана.

— Если беспокоишься о том, что рассекретила меня перед своим отцом без моего согласия… Я злюсь немного, но вообще-то и сам собирался это сделать. Я доверяю тебе, а значит и твоим родным должен доверять, — приняв из рук официантки стакан, Август по инерции насыпал для Лив нужное количество сахара и передал ей.

— Все равно, мне очень стыдно, — спрятав половину лица за чашкой, она уставилась на светлую пенку в форме снежинки. Обалдеть, в городе без снега рисуют снежинки на пенке. Высшая степень лицемерия.

— Н-да уж, — мягко улыбнулся ей Август. — Я, конечно, читал на форумах, что беременные дамы ведут себя очень экстравагантно. Но они не предупреждали, что не плохо бы иметь при себе бронежилет или что-то вроде того.

— Ты смеешься надо мной, — и вот он снова сделал это. Легкая полуулыбка, непринужденный тон и тонны сарказма. И вот она уже просто не может грустить и переживать и дальше.

— О, ты заметила, — хохотнул парень, закидывая кусочек торта в рот. — А если серьезно. Что за проблемы у тебя с отцом?

— Знаешь, до этого момента я думала, что у меня нет проблем с отцом, — закатила глаза Лив. — А все потому, что нас с ним разделяли тысячи километров. И я уже успела позабыть, каким он иногда может быть, — встретившись с зелеными глазами, она нашла в них безграничное понимание и, совсем чуть-чуть, усмешку. — Он всегда был таким. Хотел для меня… самого лучшего, наверное?

— Значит, я ему не очень-то приглянулся, — хмыкнул Август. По его расслабленному виду было сложно понять: обидно ему или нет.

— Он не знает тебя, — упрямо мотнула головой Лив, наклоняясь ближе к Августу и находя его руку на столе. — Но ему очень приглянулся огненный парень со сцены, который как-то слишком рисовался перед всеми.

— И ты решила проучить его красиво, — вздернул бровь Август, но ее пальцы послушно сжал. — И чего же конкретно он, по-твоему, не знал? Глупо винить его в чем-то, мы же не можем нравиться всем подряд. Это просто невозможно. А мое лицо и правда не такое же клевое, как у Райана Гослинга.

— А мне нравится именно твое лицо, Август, — надулась Лив. — Чего он не узнал? Он не узнал, какой ты надежный. Разве не об этом мечтает любой отец? Чтобы его дочь могла чувствовать себя в безопасности. А еще он даже не удосужился узнать, что в любой — абсолютно любой ситуации — только ты способен заставить меня верить в то, что все будет хорошо. Только ты можешь заставить меня улыбаться даже тогда, когда и жить-то не охота. А его волновало только пятно на твоей толстовке.

— Пятно? — Удивился Август и опустил взгляд, досадливо простонав. — Вот черт! Я же стирал ее утром, — помолчав немного и пожевав губу, он вновь посмотрел на нее и снова расслабленно улыбнулся. — Мне важно, чтобы ты думала обо мне так. А на остальное плевать. И твоему папаше придется смириться с тем, что я уже никуда не отпущу тебя, беда.

Расплывшись в смущенной улыбке, Лив сильно пожалела, что они сейчас в людном кафе, а не дома. Потому что все, чего ей сейчас хотелось — это почувствовать его теплые руки у себя на талии. И это все, о чем она могла думать последние дни.

— Не отпустишь, значит? — Наигранно фыркнула Лив. — Тиран.

Приглушенно засмеявшись, Август поднялся со своего места и пересел к ней, толкая ее бедром, чтобы подвинулась. Приобняв ее за плечо, он по своему обычаю положил подбородок на ее макушку.

— И это говорит мне та, что едва не переломала мне пальцы.

— Ты теперь до конца моих дней будешь это припоминать, — простонала Лив. Она хотела добавить что-то еще, но все слова застряли у нее в горле, когда его пальцы бережно скользнула по ее животу. Она задохнулась дрожью, когда он начал аккуратно водить по нему пальцами. Каждое его движение приближало ее к той самой пропасти. В которую она уже падала, и готова была сделать это снова. — Август, — тихо прошептала она, повернув голову и уткнувшись ему в шею. — Я думаю, что ты все-таки свозил меня в Диснейленд.

***

Под вечер Август уговорил Лив вернуться домой. Потому что еще до приезда Джорджа они планировали провести семейный ужин, чтобы он мог узнать Августа поближе. И почему ей приходилось обижаться на отца за него, когда сам он лишь шутил и дурачился по этому поводу. Делал вид, будто его это вообще не беспокоит. Или не делал?

И уже за столом, когда Джордж смущенно задавал Августу стандартные вопросы, боясь посмотреть молодому человеку в глаза, Август вел себя так, будто ничего и не произошло. Он вел себя, как обычно, абсолютно не стараясь произвести хорошее впечатление. И тогда Лив зауважала его еще сильнее. За то, что всегда, чтобы не случилось, он неизменно оставался самим собой.

Искренность — еще одна черта, за которую она любила его.

— Так значит, Лив искали из-за какой-то редкой способности? Почему ты не рассказывала мне, что стала сверхчеловеком, Лив? — С обидой в голосе обратился к ней отец. Но она все еще злилась на него, поэтому лишь пожала плечами.

— Не хотела, чтобы ты волновался, папа, — сдержанно отозвалась она.

— И что же это за способность? — Джордж прекрасно понимал, что она все еще зла, но старательно не подавал виду.

— Она медиум, — взмахнув вилкой, как волшебной палочкой, ответил Август, насаживая на нее помидорку черри.

— Как мошенники, которые общаются с духами? — Удивился Джордж.

— Да, только она это и правда умеет, — Август стрельнул веселым взглядом на девушку. И он был единственным, кого абсолютно не тяготила эта напряженная обстановка за столом. Этот засранец откровенно веселился. — И один очень злой дух хотел забрать себе ее тело.

— Но вы же избавились от него? — Постукивая пальцем по столу, осведомился Джордж.

— Да, она сама… — начал Август, но Лив с силой пнула его под столом.

— Это была моя нога, дочка, — вздернул брови Джордж и вдруг расхохотался. Удивленно замерев, захихикала и Лив, выдыхая из себя часть скопившегося внутри напряжения.

— Ладно, главное, что ей больше ничего не угрожает. Так ведь, Август? — Джордж впервые повернулся в