Я прильнул к Мемноху. Была ли она прекрасной илиотталкивающей – эта толпа из представителей всех времен и народов? Черные,белые, азиаты – люди всех рас, с вытянутыми вперед руками уверенно движущиесясреди потерянных и смятенных душ!

Сама земля жгла мне подошвы; почерневший каменистый мергель,усыпанный мелкой крошкой. Почему это? Зачем?

По всем направлениям то резко, то плавно вздымались горныесклоны, переходили в отвесные скалы, стремились ввысь и обрывались в глубокиеущелья, заполненные дымчатым туманным сумраком и казавшиеся самой преисподней.

В проемах арок то мерцал, то вспыхивал свет; крутые изломылестниц на отвесных каменных стенах уводили к едва различимым глазом долинам истремительным потокам, над которыми поднимался пар, – золотистым и краснымот крови.

– Мемнох, помоги мне! – прошептал я. Я не осмеливалсявыпустить из рук Плат. И не мог заткнуть уши. Стенания впивались в мою душу,как топоры, отсекая от нее кусок за куском. – Мемнох, это невыносимо!

– Мы поможем тебе, – воскликнули призраки-прислужники,стайка которых окружила меня со всех сторон, чтобы расцеловать и обнять. Глазаих были широко раскрыты в приливе сочувствия. – Лестат пришел. Лестатздесь. Мемнох привел его. Войди в ад.

Голоса то нарастали, то утихали, они звучали то поодиночке,то вместе, словно множество людей твердили по четкам молитвы, каждый начиная сосвоего места, и постепенно голоса стали звучать нараспев.

– Мы любим тебя.

– Не бойся. Ты нам нужен.

– Останься с нами.

– Помоги нам скоротать время.

Я чувствовал их нежные утешающие прикосновения, хотя меняужасали и пылающий свет, и полыхающие на небе вспышки, а запах дыма щекоталноздри.

– Мемнох! – Я вцепился в его почерневшую руку, пока онтащил меня за собой, строго, с отстраненным выражением на лице озирая своеадское царство.

И там под нами, за скальной расщелиной, лежали бесконечныеравнины, усеянные блуждающими и спорящими мертвецами, рыдающими, потерянными,испуганными, – теми, кого вели, собирали и утешали призраки-прислужники;а иные бежали опрометью, словно могли спастись, но лишь натыкались натолпы душ и продолжали безнадежно бегать по кругу.

Откуда исходил этот адский свет, это мощное и неослабноесияние? Водопады искр, неожиданные вспышки пылающего красного цвета, пламя,кометы, дугой проносящиеся над вершинами.

Вопли усиливались, эхом отдаваясь от скал. Души подвывали ипели. Мертвецы-прислужники бросались, чтобы помочь упавшим встать на ноги,проводить тех, кто наконец подходил к тем или иным лестницам или вратам, входамв пещеры или тропинкам.

– Проклинаю Его, проклинаю Его, проклинаю Его! –отдавалось эхом в горах и разносилось по долинам.

– Никакой справедливости, даже после того, что былосовершено!

– Ты же не можешь сказать...

– ...Кто-то должен поступить правильно...

– Иди сюда, я держу тебя за руку, – сказал Мемнох ипошел дальше с тем же суровым выражением на лице, проворно ведя меня вниз погулким ступеням, крутым, опасно узким и вьющимся вокруг скалы.

– Я не вынесу этого! – закричал я. Но мой голос отнеслопрочь. Я снова запустил правую руку под пиджак, чтобы ощутить Плат, а затемпотянулся к выщербленной, осыпающейся стене. Были ли то специально выдолбленныев стене углубления? Цеплялись ли другие за них, чтобы удержаться и не упасть?Вопли и стенания совершенно лишили меня рассудка. Мы пришли в следующую долину.

Неужели этот мир столь же обширен и многообразен, как инебеса? Здесь были мириады дворцов, башен и арок; в покоях, которыезаполняли души всех времен и народов, велись споры, беседы, слышалось пение,иные обнимали друг друга, как обретенные в минуту скорби друзья. Солдаты вдревней военной форме и современной, женщины в бесформенных черных одеянияхСвятой земли, души современного мира в своих прихотливых нарядах из магазиновготового платья – одежды всех теперь покрывали копоть и пыль, и все то, чтоблестело и привлекало когда-то, было приглушено сполохами адского света, словнони один цвет не мог соперничать со зловещим ореолом небес. Одни души рыдали игладили друг другу лицо, другие, сжав кулаки, пронзительно выкрикивали словаярости.

Души в поношенных темно-коричневых монашеских одеяниях,монахини в жестких белых головных покрывалах, принцы с бархатнымирукавами-буфами, нагие мужчины, разгуливающие с таким видом, словно никогда неходили одетыми; платья из крашеной льняной ткани со старинными кружевами,современные платья из блестящего шелка или искусственных тканей,оливково-зеленые мундиры солдат и доспехи из сверкающей бронзы, крестьянскаяодежда из грубой ткани и прекрасно сшитые шерстяные костюмы современныхфасонов, вечерние платья из серебристых тканей; волосы всех цветов, спутанные ивзъерошенные ветром; кожа всевозможных оттенков; коленопреклоненные старики ссомкнутыми перед собой ладонями, розовыми лысинами и кожей на шее, собранной втрогательные складочки; тонкие белые души тех, кто голодал в жизни, лакали изручьев по-собачьи, другие лежали на спине, из-под полузакрытых век посматриваяна скалы и узловатые деревья, предаваясь пению, мечтам и молитвам.

С каждой секундой глаза мои все больше привыкали к сумраку.В поле моего зрения попадало все больше подробностей, более понятным становилсякаждый квадратный дюйм того, что я созерцал! Фигуры, роившиеся десяткамипоблизости от каждой настоящей души – те, что танцевали, пели ипричитали, – были не более чем образами, проекциями этой самой души,служившими для ее общения с окружающим миром.

Ужасная фигура женщины, охваченной пламенем, была не болеечем химерой для стенающих душ, бросающихся в огонь и пытающих отвязать ее отстолба, затоптать пламя, пожирающее ее волосы, вызволить ее из немыслимойагонии! То было место для ведьм. Все они пылали! Спасите их! О Господи, ееволосы в огне!

И действительно, солдаты, заряжающие пушку и прикрывающие вэтот момент уши, были не более чем иллюзией для тех сонмов истинных душ,рыдающих, стоя на коленях, и неуклюжий гигант, размахивающий топором, был неболее чем призраком для тех, кто уставился на него в оцепенении, узнавая в немсамого себя.

– Не могу... не могу смотреть!

Чудовищные образы убийства, пыток вспыхнули передо мной,опаляя мне лицо. Призраков тащили на смерть в котлах с кипящей смолой, воиныпадали на колени с широко раскрытыми глазами; принц какого-то погибшегоперсидского царства с воплем подпрыгнул в воздух, раскинув руки; в глазахего мелькали отблески огня.