– Я не оправдываю то, что совершаю, или то, чем являюсь.Если думаешь, что да, если именно поэтому хочешь, чтобы я вместе с тобойуправлял адом или обвинял Бога... то ты выбрал не ту персону. Я заслуживаюискупления только за то, что отнял у людей. Где их души, души тех, что я убил?Были ли они готовы к небесам? Попали ли они в ад? Потеряли ли эти души своюиндивидуальность и пребывают ли все так же в вихре между адом и небесами? Душитам, я знаю, я видел их – души, которым предстоит еще найти свое место.

– Да, верно.

– Я мог бы послать души в этот вихрь. Я – воплощениежадности и жестокости. Я пожирал смертных, которых убил, – для меня этобыло едой и питьем. Я не могу это оправдать.

– Ты думаешь, я хочу, чтобы ты оправдал себя? – спросилМемнох. – Какое насилие я до сих пор оправдывал? Что заставляет тебядумать, что ты мне понравишься, если станешь оправдывать или защищать своидействия? Разве я когда-нибудь защищал кого-то, заставившего другого страдать?

– Нет, не защищал.

– Ну и что тогда?

– Что такое ад и как можешь ты управлять им? Ты не хочешь,чтобы люди страдали. Похоже, ты не хочешь даже, чтобы я страдал. Ты не можешьуказать на Бога и сказать, что Он делает все хорошо и со смыслом! Не можешь. Ты– Его противник. Тогда что же такое ад?

– А что ты думаешь на этот счет? – снова спросил онменя. – С чем бы ты морально примирился... прежде чем совершенноотвергнуть меня! Прежде чем сбежать от меня. В какой ад смог бы ты поверить икаким бы ты его создал, будучи на моем месте?

– Областью, где люди осознают, что они сделали прочим, гдесталкиваются с каждой подробностью этого, чтобы никогда, никогда не совершатьтого же самого опять; местом, где люди буквально преобразуются от пониманиятого, что сделали неправильно, и как могли бы избежать этого, и что им надобыло делать. Когда они понимают, как сказал ты об избранных из преисподней.Когда могут простить не только Бога за весь этот большой кавардак, но и себя засвои ошибки, свое ужасное агрессивное поведение, свою злобу и низость. Когдалюбят всех и прощают всем. Лишь тогда они достойны небес. Ад должен статьместом, где они увидят последствия своих действий, но с полным милосерднымпониманием того, как мало сами знали до этого.

– Совершенно верно. Понимать то, что ранит других людей,осознать, что ты не ведаешь многого, что никто не давал тебе знания, хотя утебя была власть! И простить – простить своих жертв, простить Бога, проститьсебя. Да. Вот это правильно. Это положит конец моему гневу, моему насилию. Я несмогу больше потрясать кулаками, если только прощу Бога, и других людей, исебя.

Он ничего больше не говорил, просто сидел со сложенными нагруди руками – глаза широко раскрыты, на темном лбу мелкие капельки влаги.

– Так вот в чем дело? – со страхом произнес я. –Это... это место, где ты учишься понимать, что сделал другому существу... гдеприходит осознание того, какие страдания навлек на других!

– Да, и это ужасно. Я создал его и управлял им, чтобывозродить души праведных и неправедных, тех, кто страдал, и тех, кто совершалзло. И единственный урок такого ада – это любовь.

Я был испуган, так испуган, как в то время, когда мы ходилив Иерусалим.

– Он любит мои души, когда они являются к Нему, –сказал Мемнох. – И Он рассматривает каждую как оправдание Своего пути!

Я горько улыбнулся. Мемнох продолжил:

– Война Ему кажется вещью величественной, болезни в Егоглазах накладывают печать избранности, а самопожертвование кажется Емувоспеванием Его славы! Словно Он когда-нибудь испытал все это! Он пытаетсязадавить меня цифрами. Да во имя креста было совершено больше несправедливости,чем во имя любого другого дела, или символа, или вероучения, или любой другойфилософии на земле!

И я высвобождаю души из ада, говоря правду о том, как людистрадают, что они знают и на что способны, так что мои души потоком идут черезЕго врата.

А кто, по-твоему, попадает в ад, чувствуя себя более всехобманутым? Наиболее разгневанным и не прощающим? Ребенок, погибший в газовойкамере концентрационного лагеря? Или воин с руками по локоть в крови, которомувнушали, что если он истребит врагов государства, то обретет себе пристанище вВалгалле, раю или на небесах?

Я не отвечал. Я хранил молчание, слушая его, наблюдая заним.

Он подался вперед, еще более решительно завладевая моимвниманием и преображаясь у меня на глазах из дьявола – козлоногогочеловекозверя с раздвоенными копытами – в ангела, Мемноха – Мемноха впросторной непритязательной мантии, с сияющими светлыми глазами под золотистыминахмуренными бровями.

– Ад – это место, где я исправляю вещи, сделанные Имнеправильно, – молвил он. – Ад – это место, где я вновь ввожу вупотребление то состояние духа, которое могло бы существовать, если быстрадание не разрушило его! Ад – это место, где я учу мужчин и женщин, что онимогут быть лучше Его.

Но это и мое наказание, ад. Из-за споров с Ним, из-за того,что я вынужден отправиться туда и помогать душам пройти весь цикл, как Он егопонимает, из-за того, что я должен жить там с ними! И если я не смогу помочьим, если не научу их, они могут остаться там навсегда!

Но ад не место моего сражения.

Земля – вот место моего сражения. Лестат, я сражаюсь с Нимне в аду, а на земле. Я блуждаю по свету, стремясь низвергнуть всякую доктрину,которую Он воздвиг для освящения самопожертвования и страдания, для освященияагрессии, жестокости и разрушения. Я увожу мужчин и женщин из церквей и храмов,чтобы они танцевали, пели, пили, обнимали друг друга свободно и по любви. Яделаю все, что в моих силах, чтобы изобличить ложь в самой сути Его религий! Япытаюсь разрушить ложь, которой Он позволил разрастаться по мере разворачиваниявселенной.

Он – единственный, кто безнаказанно может наслаждатьсястраданием! И все потому, что Он – Бог и не знает, что это значит, и никогда незнал. Он создал существ, более сознательных и любящих, чем Он сам. И окончательнаяпобеда над всем людским злом придет лишь тогда, когда Он будет свергнут сПрестола, раз и навсегда, проигнорирован, отвергнут, отброшен прочь. Когда сНего будет снят покров таинственности, и мужчины и женщины станут искать добро,и справедливость, и нравственность друг в друге.

– Они пытаются делать это, Мемнох! Пытаются! – сказаля. – Вот что они имеют в виду, когда говорят, что ненавидят Его. Вот чтоимела в виду Дора, говоря: «Спросите Его, почему Он допускает все это!» Тогдаее руки сжимались в кулаки!