смари, это ж была цепная эрек… реакция! Сначала она трахнула кудряшку… Потом ты трахнул Сару… потом опять кудряшку… Вишь, сначала она его, а потом ты её, и его после неё…

– Щас в морду дам, – неразборчиво пообещал Майкл, смутно почуяв какой-то наезд на Джеймса.

– А потом ещё Сара трахнула Томми, – пробормотал Бран, пытаясь загнуть пальцы и разобраться, – а ты, значит, кудряшку…

– Ты затрахал. – Томми наконец упал рядом с ним, стукнувшись лбом об пол. Поёрзал, придвинулся теснее.

– А потом ещё я трахал Сару… – не унимался Бран, загибая и разгибая пальцы.

– Все тут трахали Сару, – вставил Майкл.

– А ну, заткнулись! – сердито потребовал Томми. – На хер щас оба пойдёте!.. Поползёте!.. Это моя девушка!

– А у меня нет девушки, – огорчился Бран. – У Майкла бабы кончились – где мне теперь их брать?.. Вот ты мудак, Ммм… мм… Майкл. Не мог подождать?.. Я, может, тоже любовь хочу.

– Ты, говнюк, – обиделся Майкл, – ты со мной тока из-за баб дружил?..

– Молчи ваще. – Томми попытался пихнуть его локтем, но попал по Брану, тот вяло ойкнул. – Дай сюда плед. И ваще молчи…

– …пидарас, – сказали все хором.

Майкл сунул в рот сразу четыре жвачки, чтобы не так несло перегаром. Причесался, щурясь в коридорное зеркало на свою похмельную морду. В двадцать лет ещё можно пить всю ночь, а наутро иметь вид бледноватый, но не алкоголический. Зря он, конечно, надрался так прям перед интервью в автосалоне на Розен-стрит, но сделанного не вернёшь, оставалось только закинуться аспирином и надеяться, что по дороге дурнота отпустит. Головная боль Майкла почти не мучила, а вот мутило знатно. Он глубоко вдохнул ментоловый запах, перекатывая во рту жвачку, сунулся на кухню за стаканом воды.

– А завтрак?.. – спросила Эмма. – Хоть кофе выпей.

Она сидела за их крошечным кухонным столом, держа на одной руке Фредди. От её ситцевого халата в цветочек пахло молоком. Малышка спала, сжимая во сне крохотные кулачки и хмурясь.

Майкл скривился от нового приступа тошноты, налил себе воды из-под крана. Из-под рукава торчал край бинта – порезался он вчера неглубоко, но сильно. Вот и ещё один шрам останется.

– Обойдусь, мам. Я потом – и кофе, и завтрак. Перехвачу где-нибудь по дороге.

– У тебя сегодня ещё дела?.. – спросила она.

– К Бобби заеду, – сказал он. – Сайрус говорит, Джеймс ему деньги на содержание шлёт, но гулять-то с собакеном надо. Он же скучает.

Эмма вздохнула, покачивая дочку на руке. Потом тихо попросила:

– Не делай этого.

– Я обещал, – укоризненно сказал Майкл. – Ты чего, он же псину свою на меня оставил.

– Подожди, – позвала она, глядя ему в глаза. – Не торопись никуда. Ты же всю жизнь мечтал не об этом. На дом в Чидеоке есть покупатель, денег хватит, чтобы ты в колледж пошёл…

– Знаю я, сколько там денег, – сказал Майкл. – Кот наплакал за такую развалину. Лучше этот тоже продать, – он окинул взглядом крохотную кухню, – и в район получше уехать. Чтоб она росла среди нормальных, – он кивнул на мирно сопящую сестру, – а не как я. И чтоб школа была хорошей. Я-то справлюсь, чё мне сделается. Я лось здоровый. А вам с отцом тоже спокойное место не помешает.

– Джеймс бы с тобой не согласился, – сказала она.

– Джеймс уехал, – резко сказал Майкл. – И правильно. Пусть учится. Я ему не буду ломать жизнь. Чё я ему сейчас дам?.. – спросил он и добавил, опустив голову: – Он высоко летает… С крыши гаража я до него не допрыгну.

– Попытайся хотя бы, – сказала Эмма.

– Вот я щас и пойду, – Майкл пожал плечами, – пытаться. Только без фантазий. Не хочу больше мечтать.

Он наклонился, поцеловал её в щёку. Тронул пальцем розовый носик сестры:

– Пока, кнопка. Не хулигань тут.

Собственно, интервью никакого не было. Мистер Ференц, который отвечал за подбор кадров, передал Майкла с рук на руки управляющему салона. Тот лично провёл экскурсию по всем пяти этажам, рассказал, что у них специализация – немцы, так что работать придётся с «Мерседесами», «Ауди» и «БМВ». Майкл эти машины любил, так что даже обрадовался. Управляющий долго рассказывал про социальные программы, премии и поощрения, льготы сюда, скидки туда, Майкл слушал, кивал и пропускал всё мимо ушей. Мастерские занимали два этажа – цокольный и подвальный. Здесь всё было новое, чистое, блестящее и хромированное. Рабочие ходили в спецовках и кепках, для сотрудников здесь был даже буфет и две душевые.

Договорились на испытательный срок – два месяца, чтобы присмотреться к коллективу, потом перевод на должность повыше, а года через три, в зависимости от результатов, можно будет пойти в помощники к руководителю отдела – это уже семьдесят тысяч в год и ежеквартальные бонусы.

Понятное дело, Майкл согласился. Даже письменные рекомендации от Кристофера не понадобились, хотя он захватил их с собой – три страницы, исписанные убористым мелким почерком.

– Видишь, вроде бы всё хорошо получается, – сказал Майкл, перечислив Бобби последние новости. Тот сидел задом на мокрой траве, у него на косматой шерсти оседала сырая взвесь. От микроскопического дождя даже воздух казался мокрым. – Сам-то чё думаешь?..

Майкл сидел с ним рядом, коленями в рыжих листьях, и обнимал пса за шею. Тот вздыхал, шнырял глазами по лицам. Через парк тянулась вереница людей с электрички.

– Да не придёт он, – сказал Майкл, и пёс тревожно глянул ему в глаза. – Он уехал. Теперь я буду. Вот выучится – вернётся. А мы с тобой подождём. Подождём же, правда?..

Бобби тихонько гавкнул и сунул горячий упрямый лоб Майклу под челюсть.

– Я знаю, – тихо сказал тот, прочёсывая пальцами серую шерсть. – Я его тоже люблю. Прости, парень… Тебе больше всех досталось…

Бобби стукнул его головой под подбородок, ткнулся носом в щёку, вздохнул, лизнул в ухо.

В кармане зажужжал телефон. Номер был незнакомый, Майкл на секунду подумал – а вдруг?.. Вдруг это он, вдруг сейчас всё изменится, вернётся, как было раньше?..

– Майкл? – спросил незнакомый голос.

– Да.

– Я Уолтер Доггерти, мы виделись с вами на кастинге. Пробы на фильм «За час до весны» помните?..

– А, точно, – сказал Майкл. – Вообще-то забыл уже. Вы не тратьте время, я знаю, что не попал никуда. Но спасибо, что позвонили.

– Майкл, – настойчиво сказал тот, – вас не взяли на роль, это правда. Но я показал вашу запись своему другу… Он молодой режиссёр, занимается независимым кино. Он был очень, – Уолтер повторил для верности, – очень впечатлён тем, как вы читали сонет. Ему сейчас нужен такой, как вы. Молодой, естественный, неформатный. Что вы скажете, если