«Когда ваша кожа запахнет Тэком…»

Может, и запахнет, но долго нюхать этот запах он не будет.Дэвид Карвер, возможно, и пророк, но он молодой пророк и кое-что просто неможет осознать, несмотря на непосредственный контакт с Богом. Хотя бы такойпростой факт, что неприятный запах можно смыть. Вот он и смоет его. Джоннинисколько не сомневался, что это ему удастся.

И ключ зажигания, слава Тебе, Господи, торчал в замке.

Джонни сунулся в кабину и повернул ключ на четверть оборота,включив приборный щиток. Бак заполнен на три четверти.

— Отлично, — рассмеялся Джонни. — Просто отлично!

Он обошел маленький, похожий на джип вездеход сзади иосмотрел узел крепления его с прицепом. Никаких проблем. Обычный шплинт. Сейчасон найдет молоток… разогнет и вышибет его.

На сей раз в памяти Джонни всплыли слова старика-пьяницы:«Говорю тебе, приятель, такое не удалось бы даже Гудини. Из-за головы». Ателефон? Сардины?

— А что сардины? Просто в пакете оказалось больше банок, чеммы думали, только и всего.

Джонни, однако, вспотел. Точно так же, как иной раз потел воВьетнаме. Не от жары, хотя там было жарко, и не от страха, хотя там он боялсявсегда, даже когда спал. Пот вышибало осознание того, что ты находишься не втом месте, а в это время хорошие люди могут найти свою погибель, потому чтоделают то, что им одним не под силу.

В голове Джонни зазвучал голос старого пьяницы. Он, похоже,после смерти стал куда более разговорчивым. Если б не мальчишка, ты бы сейчассидел в камере, не так ли? Или умер. Или в тебя вселился бы Тэк. И ты егобросил.

— Если б я не отвлек койота своей курткой, Дэвид давно быумер, — возразил Джонни. — Отстань от меня, старый дурак.

Он заметил молоток, лежащий на верстаке у стены.

— Хочу задать тебе один вопрос, Джонни, — раздался в егоушах голос Терри, и он остолбенел. — Когда именно ты решился заключить сделкусо страхом смерти, согласившись на полный отказ от настоящей жизни?

Голос звучал не в его голове, Джонни мог в этом поклясться.Говорила Терри, висящая на стене. Не похожая на нее женщина, не мираж, негаллюцинация, а Терри. Если б он заставил себя повернуться, то увидел бы, чтоголова ее поднята, а не свисает на плечо. А смотрела бы она на него так, какэто бывало, когда он давал маху. С бесконечным терпением, потому что ДжонниМаринвилл постоянно все портил, и разочарованием, ибо ожидала от него не одних толькопровалов. Глупые ожидания, все равно что рассчитывать на победу «Тампа-Бейбакс»[79], в Суперкубке. Только иной раз с ней (для нее) Джонни действительнопрыгал выше головы, поднимался над собой. А если ему это удавалось, если онлетел как на крыльях, если душа его пела от восторга, Терри что-нибудь емуговорила? Может, только: «Переключи канал, давай посмотрим, что у нас поПи-би-эс[80]». Вот как оценивались его старания.

— Ты не перестал жить ради возможности писать. Это покрайней мере понятно. Ты не перестал жить ради того, чтобы говорить описательстве. Пора вспомнить об Иисусе, Джонни!

Он на трясущихся ногах направился к столу с твердым желаниемзапустить молотком в эту суку, лишь бы заставить ее замолчать. И тут услышалслева от себя негромкое рычание.

Джонни повернулся и увидел волка, скорее всего того самоговолка, который вышел к Стиву и Синтии с кан тахом в пасти. Он стоял в проемекоридора, ведущего к кабинетам. Его глаза не отрывались от Джонни. Поначалуволк замер, и у Джонни проснулась надежда: сейчас зверь развернется и убежитпрочь от страха перед человеком. Но замешательство волка длилось недолго, и онсо всех ног, оскалив зубы, бросился к Джонни.

2

Демон, вселившийся в Эллен, сконцентрировался на волке(разделаться с писателем он решил с помощью волка) и впал в состояние, близкоек трансу. А теперь что-то случилось, нарушив запланированный ход событий, иТэку пришлось разорвать мысленную связь с волком. Он разорвал ее, приказавволку оставаться на месте, а сам сосредоточил свое внимание на грузовике.Что-то произошло в кузове, но Тэку не дали узнать, что именно. Странное чувствоохватило его, словно он проснулся в комнате, где передвинули всю мебель.

Может, не следовало ему находиться в двух местаходновременно…

— Ми хим ен тоу! — прорычал он и бросил волка на писателя.Вот и пришел конец человеку, который хотел затмить Стейнбека. Четырехногийзверь быстр и силен, двуногий человек медлителен и слаб. Тэк вышел из мозгаволка, образ Джонни Маринвилла расплылся и исчез в тот самый момент, когдаписатель протянул руку к чему-то на верстаке, глядя на волка широко раскрытымиот страха глазами.

А демон полностью сосредоточился на грузовике и остальныхлюдях, хотя интересовал его только один из них, тот, который мог на что-товлиять (это следовало понять раньше), паршивый набожный мальчишка.

Выкрашенный в ярко-желтый цвет грузовик по-прежнему стоял наулице. Тэк отчетливо видел его глазами пауков и змей, но в кузов он заглянутьне мог, как ни пытался. Разве там у него не было глаз? Неужели ни один паук непробрался туда? Или опять все дело в мальчишке? Он блокировал его зрение?

Не важно. У демона не было времени разбираться с этим. Онивсе в кузове, и это главное. Пока Тэка это вполне устраивало, тем более чтослучилась еще одна беда, и куда ближе к дому.

Мэри, похоже, подложила ему большую свинью.

Тэку пришлось забыть о грузовике и переключиться на ангар надне карьера. Глаза наполнявших ангар тварей доложили, что стиральная машинасдвинута с места, обнаружили дыру в стене, зафиксировали исчезновение Мэри.

— Сука! — взревел демон, и изо рта Эллен брызнула кровь.Слово это не смогло выразить переполнявших демона чувств, поэтому он перешел надревний язык, поднялся, пошатнулся и чуть не упал в ини. Тело слабело сневероятной скоростью. И без того неприятное положение усугублялось тем, чтодругого тела под рукой не было, приходилось пока оставаться в этом. Демонподумал о животных, но ни одно из них не могло заменить собой человека.Присутствие Тэка сводило самого крепкого из людей в могилу за считанные дни.Змея, койот, крыса или стервятник протянули бы лишь несколько мгновений. Волкахватило бы на час или два, но в здешних краях нашелся лишь один волк, да и тотбыл сейчас на расстоянии не менее трех миль, занятый писателем (возможно, он имуже обедал).